На второй день пребывания в этом необычном санатории, когда страсти от полученной информации немного улеглись, всех собрали в каком-то подземном убежище, которое местные так и называли бункером. Там-то как раз все и увидели настоящего живого инопланетянина, не киборга, как Атами Декар, а самого что ни на есть живого…

Профессор Ильин будто вновь и вновь переживал первые незабываемые впечатления: «Господи… я всегда верил, что они существуют, всегда… господи! Эти синие глаза, они проникали прямо в душу… А телепортационные врата, из которых он вышел, это было выше нашего понимания — фантастика какая-то! Остаток дня нас тестировали, помещали в какие-то капсулы, усыпляли, потом мы беседовали с Паном Директором, заполняли какие-то формуляры и, в конце концов, нас разделили на две разные группы — инженеров отдельно, а нас ученых — отдельно. Пан Директор предупредил, чтобы мы с вечера не ужинали, а наутро даже воды не пили, иначе мы не сможем получить то, без чего передача нам знаний будет невозможна. Стоит ли говорить о том, что мы не только к еде, мы даже на кухню зайти боялись, мало ли чего!»

Утром появился Пан Директор и собственноручно положил каждому в рот по большой черной жемчужине, проследив за тем, чтобы все ее обязательно проглотили. Затем он провел подробный инструктаж, объяснив, что это такое, назвав жемчужину бриалом, и как поступать, когда в голове послышатся голоса.

Голоса, к слову сказать, появились на следующий день и, строго следуя инструкции, установленной паном директором, Сергей Пантелеевич смог произвести первичную настройку своего бриала и выбрать голос, удивительно похожий на голос его Лизоньки, безвременно покинувшей его в этом мире в прошлом году. Он назвал бриал ее именем, и теперь его Лизонька всегда была с ним. Это было так трогательно, что он не удержался и украдкой пустил слезу.

Очень скоро этот бриал стал проявлять себя во всей красе!

Перед глазами Сергея Пантелеевича сначала раскрылся интерфейс, о котором всех предупреждал Пан Директор, и который вопреки всем ожиданиям совсем не мешал зрению, а затем откуда-то появились легко читаемые и почему-то очень понятные зотэрианские иероглифы. Всё это мельтешение перед глазами совсем не мешало и проявлялось четче только тогда, когда он сам этого хотел или мысленно просил об этом Лизоньку.

Теперь профессор Ильин стал легко запоминать огромный объем информации, намного быстрее соображать, в теле появилась давно забытая легкость, незаметно перестали болеть суставы, он далеко забросил все лекарства, без которых не мог обойтись уже последние пятнадцать лет. Мир, окружающий Сергея Пантелеевича, изменился до неузнаваемости!

Еще через два дня зотэрианцы — так звали расу инопланетян, приступили к передаче знаний так необходимых для дальнейшего развития человечества.

Всех помещали в какие-то учебные капсулы, затем закрепляли пройденный материал в необычных тренажерах, наполненных какой-то резко пахнущей жижей.

И это было захватывающе и удивительно!

Находясь в другой реальности, ученые обучались у самых лучших преподавателей, которых только могли себе представить, и знания и навыки, которые им там вдалбливали, оставались теперь навсегда! Многое из того, что считалось правильным и непоколебимым ранее, теперь выглядело просто смешно и наивно, и профессор Ильин понимал, что пойди наука и дальше по тому пути, то рано или поздно зашли бы в тупик! Новые знания давали невообразимый простор для деятельности, и всем не терпелось, наконец, применить эти новые знания и навыки на практике.

Так проходили дни и недели, и вот сегодня всем пообещали что-то особенное и необычное! Как сказал Пан Директор — в качестве поощрения за прилежание и послушание в учебе!

Юморной мужик этот Пан Директор!

Кстати, никто так и не узнал его настоящего имени! Кличка к нему прицепилась и, что интересно, он охотно на нее отзывался и совсем не обижался!

Могучий мужик, да и те двое, что его изредка сопровождали, тоже были ему под стать! Чем-то они даже были похожи… может, родня?

Сергей Пантелеевич с улыбкой вспоминал, как вечером перед расставанием Пан Директор попросил отказаться от пищи, а иначе господа ученые не смогут получить того, что он обещал, и как непросто было воздержаться. Есть хотелось жутко! Этот бриал тянул из не совсем молодых организмов все соки, и все ощущали чувство постоянного голода.

Ранним утром дверь открылась, как всегда, без стука, и на пороге появился долгожданный директор. Все, дружно следуя за ним, спустились на нижний уровень бункера, где находились те потрясающие телепортационные врата, и первый раз за всё время встретили там группу инженеров, с которыми разлучились еще в самом начале. Выглядели все просто замечательно, азартный блеск в глазах, смех, улыбки…

Пан Директор подошел к пульту управления вратами, и его пальцы запорхали над панелью с невообразимой быстротой.

— После звукового сигнала, — он обратился к группе, не отрываясь от пульта управления, — по одному, с небольшим интервалом, смело ступайте во врата. Там вас встретят, не переживайте! Да, и еще одно! Как выйдите на той стороне, отходите сразу вбок, чтобы не мешать остальным.

Сергей Пантелеевич Ильин пошел первым!

Сердце его учащенно забилось, от волнения перехватило дыхание, и он, не колеблясь, совершил отчаянный шаг в неизвестность. На мгновение его тело пронзили тысячи острейших иголок, и тут же где-то впереди замаячил яркий свет. Еще шаг, и он вышел в большом и круглом светлом помещении, где его встретил один из постоянных ассистентов пана директора — самый молодой из них. Только теперь этот парень без своих неизменных темных очков сверкал своими ярко-синими глазами и был затянут в какой-то красно-черный комбинезон с небольшим горбиком на спине.

Рядом с ним приветствовала гостей необычайной красоты зотэрианка, от вида которой у Сергея Пантелеевича захватило дух. Он впервые видел женщину их расы, часто представлял себе, как они выглядят, но реальность превзошла все его ожидания. Он просто был поражен красотой, восхищен ее статью и грацией.

Заметив, как он восторженно ее рассматривает, она очаровательно улыбнулась, и его сердце ухнуло куда-то вниз.

— Отходи-отходи, не мешай другим! — привел в чувство резкий голос ассистента пана директора.

Сергей Пантелеевич встрепенулся и резво отскочил в сторону: «Ой как не удобно получилось-то… засмотрелся на девушку, и это в его-то годы! Одно утешало, это женщина другой расы — любопытно!»

С сопровождением звукового сигнала один за другим из врат стали выходить его коллеги и замирали, с интересом осматриваясь вокруг. Справедливости ради стоит отметить, что прекрасная зотэрианка привлекала не только его внимание, и уже Сергею Пантелеевичу приходилось одергивать других, чтобы они не замирали перед вратами.

Последним из врат вышел Пан Директор собственной персоной и в ожидании уставился на молодого.

Тот кивнул ему и улыбнулся.

— Дальше мы сами!

— Тогда я к новобранцам, — кивнул ему в ответ Пан Директор и направился куда-то к глухой стене.

Не дошел и пару метров до нее, как невидимые створки распахнулись, и он, не попрощавшись, вышел из помещения.

— Илея, ты забирай эту группу, — молодой указал на инженеров, — а я возьму вот этих господ ученых!

«Что… как… он что, может зотэрианцам приказывать? Кто он такой, в конце концов? Да и Пан Директор вел себя с ним подчеркнуто вежливо. Кто…» — не успел домыслить Сергей Пантелеевич, как услышал новую команду.

— Следуйте за мной! — коротко бросил молодой и направился к противоположной стене, совсем не туда, куда увела группу инженеров прекрасная Илея.

Пять дней спустя

Этот ритмичный скрип кровати, охи и стоны со второго этажа нашего коттеджа не давали никому уснуть!

Мария Ксенофонтовна оказалась еще та штучка!

Шутка ли, очнуться в абсолютно здоровом теле двадцатилетней молодой женщины с выплескивавшими наружу гормонами, и первого, кого она увидела, выбравшись из капсулы, был такой же двадцатилетний, как и она сама, красавец Теймураз в костюме Адама.