Мор слез с дерева и уселся рядом со мною.

— О Тейе и Гипе и раньше догадывался я, но Гуг! Он лучший ученик мой среди Хогов! Ему наследие свое оставить хотел я! Как ошибаться так мог я? Как?!

Мор стёк со скамьи и, низко опустив голову, сгорбившись, поплелся к себе в секцию. Перед самыми вратами он обернулся, и я заметил, как изо всех его глаз ручьями текли прозрачные слёзы.

Хоги по своей натуре добрая и сентиментальная раса, но плачут они очень редко и только в тех случаях, когда прощаются со своими близкими и родными навсегда. В этот момент Мор прощался с Гугом, и оттого ему было сейчас невыносимо грустно и одиноко.

Во мне жила частица Хога, и поэтому я тонко чувствовал нынешнее состояние своего учителя, ему сейчас совсем безразличны мои слова поддержки, ему сейчас необходимо было понять — как Гуг мог совершить такой, немыслимый для своей расы поступок? Что заставило его пойти на такой шаг? Чем его подкупила Тейя? А пока Мору нужно было самому разобраться в случившемся, понять и оплакать предательство своего лучшего ученика.

Мор исчез в энергетическом поле врат своей жилой секции, а я еще долго смотрел вслед, переживая за учителя и тоже пытаясь понять, что сподвигло Гуга на такой мерзкий поступок? Так и не найдя для себя ответа, я уже собрался было уходить, как тут заискрились врата секции рода Сонни, из них вышла улыбающиеся Виза.

Моментально забыв обо всём на свете, я вскочил с места и изящно поклонился ей. Сердце при виде Визы сначала предательски замерло, затем стукнуло в грудь изнутри с такой силой, что казалось, разломит ее пополам, а потом заколотилось в сумасшедшем ритме, разгоняя горячую кровь по венам. Стараясь выглядеть внешне спокойным, я стоял и улыбался шедшей ко мне девушке.

— Приветствую отважного Зора! — первой поприветствовала она.

— Приветствую прекрасную и несравненную Визу! — в тон ей ответил я.

Виза подошла и села рядом на скамью, показав глазами, что она не будет против, если я присяду с ней рядом.

Ее близость, тонкий аромат, идущий от нее, — всё сводило меня с ума и, чтобы хоть как-то взять себя в руки, мне пришлось проделать над собой определенные усилия.

— Ты здесь любуешься Лилеей? — с улыбкой спросила она, кивнув на статую своей дальней родственницы.

— Я здесь любуюсь тобой, Виза, — ответил я, не отводя взгляда.

Она чуть улыбнулась краешками губ и опустила глаза.

— Расскажи мне, что ты чувствуешь, когда ты смотришь на... — вдруг Виза резко замолчала, оборвав фразу, и посмотрела на меня так, что я чуть не утонул в ее голубых глазах.

Собравшись с духом, я тихо проговорил:

— Я чувствую любовь...

Слово любовь я почему-то неожиданно сам для себя произнес по-русски.

Она, в удивлении приподняв тонкую бровь, спросила:

— Что это? Что это такое — любовь?

Виза попыталась произнести слово так же, как и я, по-русски, и это у нее получилось почти идеально.

Я на миг задумался, собираясь с мыслями, потом тихо сказал:

— Любовь — это когда разлука сводит тебя с ума, и когда ты ждешь встречи, считая мгновения! Любовь — это когда обнимаешь любимую, вдыхаешь ее запах и ничего больше от переполняющего тебя счастья не замечаешь вокруг! Любовь — это когда сгораешь от чувства изнутри и... — появившийся от жуткого волнения ком в горле, не дал закончить мне эту фразу до конца.

Я посмотрел в прекрасные глаза девушки и, уловив в них взаимность, решился взять ее руку в свою ладонь. Затем охрипшим от волнения голосом прошептал:

— И я... я люблю тебя, Виза!

Она повернулась ко мне, посмотрела на меня долгим, полным нежности взглядом, затем медленно освободила свои пальцы из моей ладони и, положив руку на мое плечо, встала.

Руки Визы заскользили по моим плечам, шее, лицу, нежно коснулись головы, и тонкие пальцы проникли в мои густые волосы. Сначала от прикосновения меня всего тряхнуло, как от электрического заряда, затем мне стало так хорошо и приятно, что я, в блаженстве закрыв глаза и теряя связь с реальностью, млел от полного счастья и неги.

— И я тебя люблю, мой отважный Зор! — услышал я как во сне ее тихий певучий голос. — Время наступит, и мы обязательно будем вместе.

Затем она легким движением взъерошила мои непослушные волосы и, улыбнувшись мне напоследок, направилась под арку секции со знаком рода Сонни.

Я как завороженный смотрел ей вслед, пока она не скрылась в силовом поле врат, а внутри у меня всё пело от счастья и любви.

Две недели спустя

Сегодня мы встретили последних Хогов и зотэрианцев, прибывших в Ковчег из самых отдаленных убежищ в нашей Солнечной системе.

Теперь на разном отдалении вокруг Земли находилась группировка из тридцати двух гигантских космических кораблей и пары десятков боевых истребителей клана Акум, которые взяли на себя функции охраны и теперь непрестанно патрулировали космическое пространство на дальних и ближних подступах к нашей планете.

Для земных космических спутников и наземных средств наблюдения эти корабли и истребители были совсем невидимы, и поэтому они, без опасения быть обнаруженными, свободно передвигались как вблизи нашей планеты, так и в ее атмосфере.

Кроме той троицы преступников, которых мы задержали ранее, других больше не выявили, но зато на последних прибывших кораблях было почти пятьсот представителей клана Дамбу. Ранее мне еще не приходилось их видеть вживую, потому что они всем кланом, не разделяясь, впали в спячку на своем гигантском корабле особой конструкции, совсем не похожей на классическую зотэрианскую.

Я, когда впервые увидел этот корабль в надежном укрытии на одном из спутников Сатурна под названием Титан, сначала не поверил своим глазам — зотэрианский ли он? Но Шак тогда уверенно подтвердил — точно зотэрианский и принадлежит к клану Дамбу. Это был единственный звездолет из всей группировки, не принадлежавший Кинхам. Дамбу предложили использовать его на острие прорыва и, взвесив все за и против, Кинхи согласились. Звездолет со супермощными щитами, напоминающий чем-то гигантского осьминога, подходил для этой цели лучше всего.

С помощью Киры тогда предстала следующая картина: звездолет расправляет свои многокилометровые «щупальца», создавая гигантский энергетический щит, и под его перекрытием прорывается остальная группировка зотэрианских кораблей. Красивое и захватывающее зрелище.

На этом корабле были все, оставшиеся в живых представители некогда многочисленного и могущественного клана, славившегося успехами в генной инженерии, применяемой при создании техники. Когда-то клан Дамбу насчитывал восемнадцать мощных, очень многочисленных и технологически развитых родов, а сейчас после той опустошительной войны их осталось всего одиннадцать, и к моменту прибытия в Ковчег они состояли в основном из одних воинов и инженеров.

В целом представители Дамбу выглядели так же, как и большинство зотэрианцев: рослые под три метра, голубоглазые и атлетически прекрасно сложённые. Но было в них одно отличие, которое сразу бросалось в глаза, это их необычная экипировка. Она сильно отличалась от всего, виденного мной ранее, и о ней хотелось бы сказать несколько слов отдельно.

По сравнению с Шикром или тем же Ингельдом она выглядела более громоздко даже в режиме для повседневного ношения. Но когда Кира стала выдавать мне характеристики этой уникальной брони, глаза у меня сами по себе полезли на лоб. Что-то от этих костюмов было в моём Шикре, но в целом это был отдельный уникальный комплекс, от возможностей которого дух захватывало. Это тебе и самолет, и танк, и я думаю, что в эпицентре ядерного взрыва его владелец остался бы цел и невредим, а по огневой мощи, включённой в этот боевой костюм, он приближался к Атами.

Справедливости ради надо отметить, что ранее далеко не все Дамбу имели уникальную броню. Она была как бы особым знаком отличия, что ли. Как орден или лавровый венок в древнем Риме. Одним словом, такую надо было заслужить, поэтому Дамбу носили ее с гордостью и редко снимали даже в повседневной жизни.