И, торопясь, чтобы старшина не передумал, тут же рухнул на траву и, засыпая, довольно проворчал:

— Конечно, ты же госбезопасность, а я всего лишь доктор. Тебе и дежурить.

Проснулся он от того, что по ушам ударила прокатившаяся над берегом взрывная волна. Стряхнув остатки сна, Артём удивлённо оглянулся: приснилось это ему или рядом действительно что-то взорвалось? С тех пор, как он заснул, явно прошло несколько часов. Тучи из чёрных превратились в серые и поднялись выше. Над горизонтом пробилась узкая полоска света, и стало видно море.

Артём посмотрел на вскочивших Максима с Долговым и спросил:

— Что это было?

— Где старшина?! — дёрнул его за ворот старпом.

— Не знаю.

Удивлённо озираясь, Артём поднялся и тут увидел осветившее берег зарево. От самолёта остались лишь разлетевшиеся по берегу дымящиеся обрывки фанеры и обломки скелета под обгоревшей перкалью. Горящее пятно бензина расползалось по воде, раскачиваясь в такт волн. На камнях, фонарём вниз, лежала и дымилась оторванная кабина, выставив в небо лодочное днище.

— А где лётчики? — ещё не совсем осознавая, что произошло, растерянно спросил Артём. — Бежим вниз! Им нужно помочь!

Долгов с Максимом молча смотрели на то, что осталось от самолёта, и на их лицах отсвечивались сполохи взлетавшего ввысь пламени. Они переглянулись и, посмотрев на доктора, повторили вопрос:

— Где эстонец?

— Да не знаю я! Объясните, что стряслось?

Вдруг на насыпи послышались шаги.

— А вот и экипаж! — радостно крикнул Артём и побежал к обрыву.

Но, сделав несколько шагов, он отшатнулся назад и оторопело замер. Из-за его спины появился Долгов. Мгновенно справившись с секундным замешательством, старпом дёрнул крышку кобуры.

— Не делайте глупостей, Арнольд Филиппыч!

В альпийскую резиденцию Гитлера Оберзальцбург Генрих Гиммлер добирался долго и утомительно. Петляющие виражи на горном серпантине держали рейхсфюрера СС в постоянном напряжении. Он молча поглядывал то на нервозные движения рук водителя, то за окно в открывавшуюся на очередном повороте пропасть. От усталости под глазами залегли чёрные круги, но когда личный адъютант, отвечающий за распорядок и программу фюрера, Фриц Даргес провёл Гиммлера в кабинет, он, сверкнув белизной зубов, изобразил на лице энергичную улыбку. Фюрер сидел в красном, в тон кабинета, кресле и почесывал за ухом прижавшуюся к ногам двухгодовалую немецкую овчарку.

— Присаживайся, Генрих, — кивнул фюрер на кресло напротив. — У тебя есть двадцать пять минут. Затем у меня совещание с командующими армий. Ты ведь хотел конфиденциальной встречи?

Гиммлер оглянулся. Фюрер указал глазами ожидавшему приказаний адъютанту на дверь.

— Ты свободен, Фриц. — Затем запустил ладонь в густую шерсть на загривке овчарки и улыбнулся:

— При Блонди ты можешь рассказывать любые секреты. Я ей доверяю.

Гитлер наконец оставил собаку в покое и спросил:

— Так о чём ты хотел поговорить?

— Мой фюрер, я просил аудиенции, чтобы доложить об операции «Wunderland»!

— Ах, об этом, — поморщился Гитлер.

В последнее время фюрер начал охладевать к вынашиваемой Гиммлером теории мистического происхождения германских ариев. Не завораживали его теперь и рассказы о таинственной Шамбале. Хотя раньше Гитлер сам при каждом удобном случае старался завести разговор об этой загадочной стране. Но не вспоминал фюрер и о присланном Великим Ламой монахе, способном предвидеть будущее. И о тысяче прибывших с Тибета фанатично преданных рейху буддистов-монахов, из которых Гиммлер хотел сделать личную охрану Гитлера. Всё это рейхсфюрер переживал очень болезненно. Процент поражений на всех фронтах начал расти и уже приближался к проценту побед, и это волновало Гитлера куда больше, чем красивые, но пока что бесполезные теории Генриха. И тогда Гиммлер решил идти ва-банк. В его лежавшей на коленях папке был собран весь материал по объекту, найденному Шеффером на Новой Земле. Если раньше рейхсфюрер не раскрывал всех карт и преподносил другу Адольфу информацию очень дозировано, в объеме, достаточном лишь для того, чтобы поддерживать интерес и выкачивать на эту операцию деньги, то теперь Гиммлер понял: нужно действовать решительно и доказать фюреру, что ключ к победе в этой войне не на полях сражений, и сила не в стальных танковых кулаках, а кроется она там, в загадочных землях Севера, а может, в недрах Гималайских гор или даже вот в этом саркофаге, фотографии которого он сейчас держит на коленях. Это козырь. Гиммлер прекрасно это понимал и был уверен, что в борьбе за расположение фюрера сегодня он одержит уверенную победу над прагматичными, но ничего не смыслящими в мистических и таинственных силах генералами.

— Мой фюрер, я наконец собрал воедино всю разрозненную информацию и готов представить общую картину, охватывающую все аспекты и перспективу данной операции.

Гиммлер поднял взгляд на Гитлера, пытаясь угадать интерес на его лице, и, выдержав паузу, щёлкнул замком. Но фюрер пока что безразлично смотрел на его бледные пальцы на коричневой коже папки и продолжал молчать. Покуда что пассы фокусника и намёки на тайну, тщательно разыгрываемые Генрихом, его интересовали мало. В голове упорно крутился представленный ему сегодня утром план Геринга по тотальной бомбардировке Англии.

Он взглянул в серо-голубые глаза, поблёскивающие сквозь стёкла пенсне, и в очередной раз удивился — до чего же Гиммлер напоминает его школьного учителя начальной школы. Подстриженные усы под прямым, правильной формы носом, выделялись тёмной полоской на болезненно бледном лице. Складки на дряблой шее лишь добавляли сходства. Гитлер стряхнул накатившее наваждение и, силясь сосредоточиться, произнёс:

— Я слушаю тебя, Генрих.

— Вы уже знаете, мой фюрер, что два года назад в экспедиции по русскому северу оберштурмфюрер СС Шеффер обнаружил странную аномалию. Северное побережье Новой Земли находится почти рядом с предполагаемым входом в пустоты земли, существование которых неоднократно доказано нашими учёными.

— Да, да, — гримаса раздражения пробежала по лицу Гитлера. — Полая земля… Я уже от тебя, Генрих, слышал об этом не раз. И согласен, что эта теория гораздо ближе к действительности, чем бредни Эйнштейна. Но где доказательства?

— Они здесь! — Гиммлер хлопнул по раскрытой папке. — Пока что косвенные, но они есть.

Рейхсфюрер наконец-то смог улыбнуться. В глазах фюрера он увидел тот вспыхнувший и тщательно подогреваемый Гиммлером интерес, который присутствовал прежде в их беседах о бесчисленных тайнах Тибета и разговорах о происхождении истинных арийцев.

— Взгляните на эти фотографии, мой фюрер.

— Что это? — Гитлер потянулся за лупой.

— Вот это было железной бочкой, случайно оказавшейся рядом. А это уже результат эксперимента.

Гитлер присмотрелся к чёрно-белой фотографии. Расплывшаяся бесформенная груда напоминала фрагмент застывшей вулканической массы.

— Это то, во что превратился обычный бронированный сейф. Чтобы вызвать такие видоизменения, на объект «Null» воздействовали жидким азотом. А вот и сам объект.

Гиммлер протянул следующие фотографии. Снятые с разных ракурсов снимки отображали один и тот же стеклянный ящик, внутри которого находилась похожая на скорлупу гигантского яйца вогнутая пластина с рваными краями.

— Длина метр двадцать, ширина около полуметра, — услужливо подсказал рейхсфюрер, подозревая, что друг Адольф мог не заметить лежавшую для сравнения рядом с ящиком линейку. — Толщина от пятнадцати до двадцати миллиметров. Вес сто двадцать пять килограммов.

— Он такой тяжёлый? — удивлённо спросил Гитлер.

— Материал необычайно плотен. Когда Шеффер его увидел впервые, то для проверки выстрелил. На поверхности не осталось даже царапины.

— Почему он в этом саркофаге?

— Объект реагирует на низкую температуру. Уже при минус сорока рядом находящиеся предметы начинают менять свои свойства. А при более низких температурах молекулярную структуру. Как произошло с этим сейфом. Чтобы обезопасить себя, объект поместили в стеклянный короб, откачали воздух и держат в помещении с положительной температурой.