— А почему «Оборотень» идет надводным ходом? Как думаете, Нордман?

— Малые глубины, господин гроссадмирал! Его высокая скорость говорит о том, что он прорывается в северную часть моря, где гораздо глубже. И очевидно, что ему, так же как и нашим лодкам, необходимы зарядка аккумуляторов, пополнение запасов кислорода и ведение связи.

— Ясно. На все у вас есть ответ. Осталось лишь поймать его и утереть нос приятелю Деницу.

Капитан первого ранга Нордман дипломатично промолчал, не желая ввязываться в соперничество командующих.

Редер вышел на мостик и наблюдал, как на катапульте готовят к взлету поплавковый «Арадо-196». Летчик со стрелком уже сидели в кабине. Самолет чихал, прогревая двигатель и выплевывая из цилиндров скопившуюся сырость.

— Нордман, что передает разведчик? Он держит контакт с целью?

Неотступно следующий на шаг сзади начальник походного штаба ответил:

— Господин гроссадмирал, связь с разведчиком потеряна.

— Что значит — «потеряна»?

— Его непрерывно вызывают, но он не отвечает. Через десять минут в район прибудет наш самолет и прояснит обстановку.

Редер вернулся на ходовой мостик.

— Бринкман! — обратился он к командиру крейсера. — Выжмите из машин все возможное, но к началу работы эсминцев мы должны уже быть в районе поиска.

Вздымая цунами, крейсер несся, как спущенный с горы локомотив. Надрывная работа турбин чувствовалась в мелкой вибрации корпуса. Дым валил мощным черным столбом. На мачте крейсера развевался белый вымпел с черным крестом Луизы. Это означало, что на борту находится командующий флотом.

Гроссадмирал занял свое кресло и задумался. Не переоценивает ли он собственные силы? Возможно, нужно было включить в поиск хотя бы пару лодок. Тогда, в случае неудачи, горькую чашу они бы делили с Деницем на двоих. Но ведь и в случае победы тоже пришлось бы делиться! А ведь так хочется продемонстрировать преимущество надводников над подводниками. Да и менять уже что-либо поздно. Маховик завертелся, теперь оставалось лишь наблюдать за его работой.

— Господин гроссадмирал! — за спиной появился Нордман. — Наш разведчик прибыл в район.

— И что?

— Район пуст.

— «Оборотень» скрылся под водой? А береговой разведчик? По вашему лицу вижу, что он тоже ушел под воду?

— Да, господин гроссадмирал. «Арадо» не обнаружил ни вражеской лодки, ни следящего за ней «кондора».

— Ну что же — это война. Доложите действия эсминцев.

— Эсминцы уже оцепили район и приступили к поиску.

— Хорошо. Результатов пока нет?

— Нет, господин командующий. Вести активный поиск сонарами мешают малые глубины. Приходится искать пассивным прослушиванием шумов, — Нордман на мгновение стушевался, но не смог удержаться от замечания: — Сейчас бы очень пригодились субмарины. У подводников акустики более опытны в слежении по шумам.

— Прекратите! — Редер нервно дернулся. — Наши акустики ничем не хуже.

— Да, господин гроссадмирал.

Нордман поклонился и вернулся к карте. Планшетисты, получая непрерывные сообщения о кораблях, двигали фигурки эсминцев, образовав своеобразный растянутый круг. Вокруг стола, вытянувшись в струну, стояли офицеры штаба с блокнотами в руках. Сюда стекалась вся информация по действиям ордера. Здесь ее обрабатывали, анализировали и были готовы в любую минуту предоставить на рассмотрение гроссадмиралу.

Рядом с картой появился офицер связи. Немного подумав и не решаясь подойти со своим сообщением к гроссадмиралу, он подошел к Нордману и, шепнув на ухо, показал бланк радиограммы. Начальник штаба с потемневшим лицом подошел к креслу флагмана.

— Господин гроссадмирал, разрешите доложить?

— Да, Нордман, что у вас?

— Плохие новости, господин гроссадмирал. Во время поиска был поврежден эскадренный миноносец Z-15.

— Что с ним?

— Очевидно, торпеда. У эсминца оторвало корму.

— Корму?

— Предполагаю, что торпеда была акустическая и наводилась на работу винтов. Z-15 пока держится на плаву, но я дал указание находившемуся рядом миноносцу «Меве» приступить к спасательным работам.

— Я отменяю ваше указание. Никому не покидать строй поиска, a Z-15 дождется нашего прибытия. Вы что, не понимаете, что «Оборотень» выдал себя!? Сейчас он находится всего на дистанции хода торпеды от поврежденного эсминца. Оцепите все вокруг! Переверните все вверх дном, но достаньте мне его!

— Слушаюсь, господин гроссадмирал.

— Вам известно, почему он атаковал именно Z-15?

— Наш эсминец услышал слабый шум и сбросил в подозрительном месте две бомбы. Через минуту он был торпедирован.

— Вот видите! — Редер снисходительно посмотрел на начальника штаба. — А вы говорите, что у нас плохие акустики. Постоянно докладывайте мне о ходе операции. Не так-то уж все и страшно, как пугал меня Карл. Еще немного, и мы пустим нашего «Оборотня» на дно. Идите, Нордман, и больше оптимизма в глазах! А то вы будто лимон жуете.

— Я буду регулярно докладывать вам о наших действиях, господин гроссадмирал.

Нордман оскорбленно поджал губы и отошел в сторону.

На планшете появился еще один круг, существенно меньше первого. Ценой эсминца удалось значительно сузить район поиска, и теперь все силы потянулись туда, образовав эллипс. Время шло, но докладов об обнаружении лодки противника упорно не поступало. На ходовом посту крейсера повисло нервное напряжение. Редер ерзал в кресле и все больше и больше темнел лицом. Расшитая золотом адмиральская фуражка отлетела в руки стоявшего рядом адъютанта, а наморщенный лоб гроссадмирал а блестел от пота. Боясь издать хотя бы слабый звук, офицеры штаба застыли, опасаясь стать громоотводом для мрачнеющего на глазах Редера.

— Нордман! Вы верно определили район поиска?

— Я указал его нашим эсминцам с трехкратным перекрытием, господин гроссадмирал.

Начальник походного штаба ехидно усмехнулся уголком рта. Уж очень вертелось на языке пожелание командующему — побольше оптимизма. Но он не посмел.

— Так где же этот чертов «Оборотень»?! Вы что? Хотите опозорить меня перед Деницем? Не мог же он проскочить между пальцев?

— «Оборотень» затих. Возможно, застопорил ход. Но я уверен, что он здесь, господин гроссадмирал. Я приказал эсминцам периодически производить бомбометание в районе цели. Возможно, удастся вспугнуть противника и он себя проявит.

— Перепашите бомбами там все дно. Ничего не жалейте, но достаньте мне его!

— Да, господин командующий.

Нордман поклонился и отошел к планшету.

И когда напряжение уже едва ли не звенело в воздухе, ожил динамик громкой связи. Не тратя время на шифровку, в эфир вышел командир эсминца «Хейнеман». Открытым текстом, пренебрегая скрытностью, с юношеским задором в голосе командир доложил:

— Имею контакт! Цель подводная, быстроходная! Смещается на восток! Выполняю слежение. Шумы отчетливые, контакт уверенный! Жду указаний!

На ходовом посту прокатилась волна радостного возбуждения. Лица засияли и разгладились.

— Прикажете атаковать? — спросил гроссадмирал а Нордман.

— Кто командир «Хейнемана»?

— Капитан третьего ранга Альбертс.

Редер взял в руки микрофон и, в свою очередь наплевав на радиомаскировку, произнес:

— Альбертс! Поздравляю вас с успехом! От меня вам личная благодарность. Держите контакт и ждите дальнейших указаний.

— Разрешите атаковать? — еще раз переспросил Нордман.

— Погодите. Дайте взглянуть.

Редер спрыгнул с кресла и подошел к планшету.

— Который из них «Хейнеман»?

— Эсминец «Хейнеман» находится на границе района, — Нордман взял указку и указал на фигурку на планшете. — Считаю необходимым атаковать противника, а остальным эсминцам продолжать слежение в районе поиска и контролировать результаты атаки «Хейнемана».

— Нордман, вы меня удивляете. Зачем дальше распылять силы на слежение за районом, если мы и так обнаружили «Оборотня»? Кстати, куда он пытается бежать?

— Курс цели девяносто градусов, — начальник штаба черкнул по карте указкой. — Идет на восток.