Подопытных крыс, мнящих себя экспериментаторами, заставляли… нет – приучали, словно собачонок Павлова, жать на «Делит» и смотреть. И любоваться. Как чужие, но выполняющие их – крысиную – волю, руки яростно рвут противника в рукопашной.

А камеры послушных дистанционных убийц жадно ловили вываливающиеся внутренности, фонтаны крови и последнюю агонию умирающего. Ловили и передавали все в мельчайших деталях на операторские мониторы. Ловили и передавали. И показывали, показывали, показывали… Пока глаза крыс-операторов тоже не начинали наливаться кровью.

Натурализм смерти крупным планом – это вам не какая-нибудь компьютерная игрушка. Это форсированное развитие крысиных рефлексов. Вот оно, истинное объяснение «гуманности» Кожина, вооружавшего «материал» Дениса, Славки и Юлы одними лишь заточками.

– Господи, но почему именно Ростовск? – простонала Юла. – Неужели мы оказались на вершине криминальных рейтингов?

– Дело не только в этом, – ответил Николай. – В вашем профессионализме – тоже. Согласно общефедеральным статданным, местная служба наружного наблюдения выдает самые высокие результаты. Выдавала…

– А из лучших следаков получаются лучшие операторы «рабочего материала», да? – невесело усмехнулся Денис.

Вот, значит, как оценена их работа в наружке! Вот ради чего они гробились в нескончаемой погоне за баллами. Что ж, трудоголизм никогда и никого еще до добра не доводил.

Денис наскоро просматривал досье на самого себя. Анкетные данные, краткая характеристика, отчеты о наблюдениях… За ним и его «рабочим материалом». Такие дела. В «Мертвом рае» следят и за следаками. Жаль, что Славка не успел добраться до этого файла. Или, наоборот, то, что они не знали всей правды до конца – к лучшему?

– Зачем ты вообще нам все рассказал? – спросил Денис Волчьего вожака.

– Не все, – признался тот. – Только то, что впредь должно отбить у вас охоту договариваться с Павлом Алексеевичем.

Денис опустил глаза. Угадал орг. Чего уж там! Была она, была, родимая… Надежда помириться с Кожиным и покинуть Ростовск вместе с Караваном. На любых условиях.

Но надежда умерла. Пару секунд назад. Когда на экране высветилось краткое резюме. Вывод, сделанный Кожиным по результатам наблюдений за Денисом и Юлькой. Неутешительный для них с Юлой вывод.

Использование живых операторов «рабочего материала» в рамках проекта «Мертвый рай» не дает достаточных гарантий от сбоев экспериментальной программы – так решил Павел Алексеевич. Поведение взбунтовавшихся испытуемых – яркое тому подтверждение.

И значит…

«…необходима ликвидация объектов первого этапа программы. Незамедлительная ликвидация любой ценой…»

Все. Отчет закончен.

Папку «„Мертвый рай": Объекты исследовательской программы. Этап №2» Денис открыл машинально. А тут вообще – только один файл. «В. Ткач». Много времени ознакомление с файлом не заняло.

«Вячеслав Ткач… рабочий материал второго уровня… Миссия повышенной важности…»

Денис просматривал текст быстро, по диагонали.

«…прижизненные характеристики…»

«…неустойчивость психики…»

«…податливость к стрессовому воздействию операторской работы…»

«…явно выраженная и прогрессирующая зависимость от совершаемых дистанционных убийств…»

«…симптомы неоправданного дистанционного садизма и некросадизма…»

«…участившиеся случаи потери самоконтроля…»

«…превышение норм необходимого применения рабочего материала…»

«…неосознанная выработка отсутствовавших ранее операторских навыков…»

«…стремительное формирование принципиально новой системы условных рефлексов…»

«…совершенствование…»

И заключение…

«…недостатки, выявленные в ходе прижизненных наблюдений, являются бесспорными достоинствами при посмертном использовании оператора в качестве рабочего материала второго уровня. Так, например…»

Дочитывать Денис не стал. Сворачивать – тоже. Просто закрыл файл. Вытер со лба нездоровую испарину. Мать-перемать! Он ведь сам мог оказаться на месте Славки, – на месте рабочего материала второго, блин, уровня.

Интересно, какие еще сюрпризы припрятал Кожин? Денис наугад раскрывал файлы, заглядывал, и, не особенно вникая в содержание, переходил к следующим.

Охватить больше. Получить хотя бы поверхностное представление. Потому как копать вглубь сейчас нет времени.

Тексты, тексты, тексты… Много текстов. Отчеты. Сухой язык науки и бюрократии. Так сразу и не продерешься. Если не посвящен.

Порой на экране мелькали фотографии – то ничем не примечательные снимки, то жуткие, омерзительные кадры из хроники кожинских опытов. Иногда загружались видеоролики.

Денис не останавливался, не ждал, несся дальше, пока бесконечную череду щелчков и кликов не прервало… Стоп! Знакомое лицо!

Назад… Директория «Прикладные экспериментальные программы»… Папки, файлы. Файлы, папки. Ага, вот оно! «Рабочие результаты прикладных экспериментов». И – увесистый файл вложения. И… снимок пахана оргского клана Волков. Николай широко улыбался с экрана во все 32 зуба. За время их знакомства никогда еще Денис не видел орга таким веселым и жизнерадостным. Ни-ког-да.

«Николай Терновский», – успел он прочесть под снимком, прежде чем проворная рука группировщика закрыла файл.

– Эт-т-то что? – выдохнул Денис.

– Я, – спокойно ответил Николай, – и мои анкетные данные. Просто анкета, понимаешь?

Ой, просто ли? Файл-то – ого-го! Великоват файл даже для самой развернутой анкеты.

– Я ведь был сотрудником «Мертвом рая», – негромко и внушительно говорил орг, – и не из рядовых сотрудников, так что… В общем, не стоит тратить время на этот файл, – нет там ничего интересного.

Неубедительно как-то, Колян-пахан… Денис недоверчиво смотрел на Николая.

– Ты что, мне не веришь? – Орг тронул автомат.

– Верю, – пожал плечами Денис.

«Нет, конечно!» – подумал оператор.

– Вот и замечательно, – хмыкнул группировщик.

«Эх, была бы у меня сейчас твоя пушка… », – Денис покосился на «Вурдолака». Увы, «пушка» была в лапах Волка.

– Ну-ка, ну-ка… давай лучше взглянем на это, – палец Николая ткнул куда-то под директорию прикладных экспериментальных программ. – Открой-ка!

Группировщик не просил – требовал, приказывал.

«Этап №3» – прочитал название папки Денис. Номер три? Любопытно… Не окажется ли теперь сам Кожин чьим-то «рабочим материалом»? А что, та еще пирамидка получилась бы: боевыми жмурами управляет Славка. Славкин труп… Мертвецом-оператором командует Кожин. Так почему бы кому-то и посла не подергать за незримые веревочки.

Не страна прямо, а театр марионеток!

Папка раскрыта. И снова внутри – один-единственый файл. «И. Нестерова» – Ирина Нестерова? Ночка?

– Ну, наконец-то! – Николай торжествовал.

А Денис затылком почувствовал ствол автомата.

– Открывай! – тоном, не терпящим возражений, приказал орг.

Вот, значит, что ты хотел выцарапать из терминала посольства, г-н Терновский. Денис с тоской взглянул на окошко наблюдения за Трассой. Оптика мини-камеры «рабочего материала» уже позволяла различить ползущие вдалеке огни передовых контейнеров Каравана. И все-таки противник был еще слишком далеко. Денис даже пожалел об этом. Прости, Ира… Тянуть резину сейчас, наверное, не получится.

– Давай! Живо! – «Вурдалак» едва не продавливал череп.

– Открой, Денис, – тихий голос Ирины над ухом.

Денис открыл.

«Ирина Нестерова, личный ник „Ночка", секретарь-референт первого класса, рабочий материал третьего уровня». И фотография. Ночки.

И еще текст. Немного совсем. Три предложения. Но вот к чему они здесь?

«Ирина Нестерова, официальное обвинение: неосознанное соучастие во взломе компьютерной сети федерального посольства. Приговорена к смертной казни. Амнистирована…»