Да если бы они и знали… Если бы коды автоматического замка на окне или сейфового комплекса на двери были кому-нибудь известны, это ведь ничего не меняло: господин Федеральный Полномочный Посол не счел нужным учить операторов брать с помощью «рабочего материала» пленных и проводить допросы. Дениса, Славку и Юлу натаскивали только на убийства.

Так что ничего другого не оставалось.

Палец от смертоносной клавиши Денис оторвал лишь тогда, когда понял: все кончено, жмур атакует уже не людей, а ни в чем не повинные стены. Сыпалась штукатурка и клочья обоев.

Да, кончено все. Больше в офисе не оставалось ни одной живой души… Ни одной. Живой.

Он дал отбой. Стоп машина. Проходить сквозь стены не умеют даже боевые зомби. Даже те, у которых по заточке в каждой руке.

Отключенный «рабочий материал» медленно сползал на красный липкий пол. Только Денис этого уже не видел. Связь оператора с боевым жмуром была оборвана.

Провинившиеся операторы молчали — говорил грозный шеф. Голос Кожина в наушниках звучал глухо и не предвещал ничего хорошего.

Разбор полетов шел в радиорежиме на дипчастоте. Да, посол не врал насчет защищенности этого канала связи, иначе провал секретной операции не обсуждался бы вот так запросто, открытым текстом. И каким текстом! Внешне сдержанный Павел Алексеевич, как выяснилось, умеет выражаться похлеще обкуреного орга. Если припрет.

Приперло вот… Неслабое ведь ЧП: на внутригородском фронте «Мертвого рая» появились первые потери. Хуже, чем потери: непобедимый киллер-зомби попал в простейшую ловушку. Курам на смех! А все потому, что разява-оператор не заметил подвоха.

— Каковы возможные последствия этой ошибки? — вопрос федерала был отнюдь не риторическим. — Я вас спрашиваю, каковы могут быть последствия?

Ответила Юлька. Тихо, испуганно:

— Орги узнают, с кем имеют дело. Если еще не…

— Вот именно! — рявкнул Кожин.

И…

И успокоился.

— Эксперимент приостанавливается на двадцать четыре часа, — это распоряжение Кожин отдавал своим обычным невозмутимым и чуть насмешливым голосом.

— А мой «рабочий материал»? — рискнул спросить Денис. — Как быть с ним?

— Никак. Забудь о нем. Твоего «рабочего материала» больше нет. Не существует. Он умер.

— В смысле? Он отключен от коммуникационной линии?

— От всего. Навсегда.

— Вы подключались к нему? Сами? — Денис уже догадался. — Вы уничтожили его виртуальную основу? Его кибернетическая нервная система разрушена?

Кожин неопределенно хмыкнул:

— В том офисе просто стало одним мертвецом больше. Самым обычным мертвецом.

— Обычным? Так, выходит, орги не смогут…

— Надеюсь, не смогут. Визуально твой рабочий материал сейчас ничем не отличается от остальных трупов. Раны, кровь — все, как положено, как должно быть. А лабораторные исследования группировщики проводить вряд ли станут.

Раны, кровь? Как положено? Как должно быть? Ну-ну… Уж не на этот ли случай жмуров накачивают искусственным кровяным раствором? А все остальное — так, сбоку-припеку, постольку-поскольку.

— Значит, он мертв? — еще раз попытался осмыслить простую истину Денис. — Мертвец мертв? Мертв по-настоящему.

— Да, Денис. Как камень, как асфальт, как стол, по которому ты загнал его в западню.

До чего ж оказывается все легко и просто! Интересно, только, почему о простых решениях сложных проблем операторам сообщают с таким опозданием? И после такой взбучки. И еще… Откуда федералу известно об офисном столе, выпавшем из окна? Денис не упоминал эту подробность в своей объяснительной. Да и Юлька, вроде, тоже.

Ну конечно!

— Вы следили? — устало спросил Денис. — Следили за нашим «рабочим материалом».

— Следили, — не возражал Кожин.

— Как?

— Ну, для этого имеется один весьма эффективный способ, — хмыкнул посол. — Позволяющий видеть действия ваших бойцов со стороны. Все действия. В том числе то, что вы сами упускаете из виду.

О да, способ имелся! Денис облизнул пересохшие губы. БТР. С детектором движения. И с автоматической видеокамерой. Вот он, этот способ…

— Катафалк?! Катафалк-Призрак?!

— Разумеется, — насмешка в тоне посла прозвучала чуть более явственно. И злее. — За действиями ваших подопечных ведется выборочное наблюдение. Но наблюдение — не главное, Денис. На видео фиксируются стычки «рабочего материала» с оргами. И ваши ошибки — тоже. Так формируется досье экспериментальной программы. Подробное досье, в котором ничего не будет упущено.

— Но…

— Кажется, кто-то хочет возмутиться? — в голосе федерала вновь задребезжала сталь.

Никто не хотел. Больше.

— «Мертвый рай» — чрезвычайно важная программа, — после выразительной паузы продолжил Кожин. — И я предпочитаю, чтобы ее участники находились под контролем. И все их действия — тоже. Понимаете, о чем я? Тот, кто выходит из-под контроля — обречен. Будь это «рабочий материал», попавший в ловушку, или оператор, пожелавший покинуть пределы моего «рая». Ясно? Я спрашиваю, ясно?

— Ясно, — Денис ответил за всех.

А вообще хорошенькое дельце получается! Выходит, все это время за их жмурами тихо и незаметно крался бронированный призрак! Подглядывал из-за угла. Собирал компромат. И Ночка? Она тоже в этом замешана? Скорее всего. Попробовала бы она отказаться…

— Так, может быть, вы знали и о ловушке оргов? — Денис не хотел говорить, но как-то вырвалось само.

Дерзко получилось. Ох, что-то будет!

Однако посол, вопреки ожиданиям не рассвирепел. Ничуть.

— Знал, — просто ответил он. — С наступлением комендантского часа детектор движения неоднократно отмечал повышенную активность нарушителей в районе того офисного здании.

— И вы нас не предупредили?

— Зачем? Чтобы вы и впредь уповали на подстраховку? На безотказную палочку-выручалочку? Этого не будет, дорогие мои, не надейтесь. В «Мертвом рае» каждый должен выживать сам. И выживая, показать, на что он способен. Мне показать. Потому что я здесь бог. И я решаю, кого карать, кого миловать. Хотите быть помилованными — работайте. Много. До упаду. Но сами.

Федерал был честен. Если вовремя задать нужный вопрос. А вопросы у Дениса были.

— Если орги заранее приготовили ловушку… такую ловушку, значит, они предполагали, на кого охотятся.

— Конечно предполагали! По вашей вине давно идет утечка информации.

— Что?! — хором воскликнули операторы.

Впрочем, нет, не хором. В их трио не хватало сейчас одного голоса. И вообще Славка вел себя подозрительно тихо. Он отмалчивался даже тогда, когда делать этого никак не следовало. Этот затычка для каждой бочки даже не вякнул в их оправдание ни единой глупости. Не похоже на Славку. Неужели, у парня рыльце в пушку?

— Точнее, по вине одного из вас, — продолжал Кожин, — Но коллективной ответственности в операторской группе никто пока не отменял. Сейчас вы получите видеоролик. Надеюсь, после его просмотра сами все поймете. И сделаете соответствующие выводы.

Да, и кстати… Все заработанные вами ранее баллы аннулируются. Чтобы восстановить утраченные позиции, придется вкалывать с удвоенной энергией. А ситуация изменилась не в вашу пользу, ребятки. Орги подозревают, что имеют дело не с обычным противником и будут осторожничать, так что легких побед больше не ждите. Но вам все же предоставляется еще один шанс. Только один. А потом… Как бы хорошо я к вам не относился, эксперимент для меня важнее.

Ласковое, почти отеческое предупреждение…

— И впредь мне бы не хотелось терять «рабочий материал». Такие потери слишком дорого обходятся. Настолько дорого, что иногда предпочтительней избавиться от неоправдавшего надежд оператора. Или целиком заменить операторскую группу.

А это предупреждение прозвучало уже серьезнее.

— Но… — начал было Денис.

Его перебили.

— Больше ошибок быть не должно, Денис. Урок номер последний.

Эх, до чего же все-таки обидно! Оказывается, их разговоры в кладбищенском бункере прослушивались…