— Увидишь.

Отошла…

Борис недоуменно наблюдал за девушкой. Удивлять она умела. Опустив автомат, но так, чтобы можно было схватить оружие в любой момент, чернявая быстро сцепляла пластиковые браслеты друг с другом.

Щелк-щелк-щелк-щелк-щелк…

В считаные секунды связка хэдхантерских наручников превратилась в прочную цепь. Ключ чернявая сунула себе в гладиаторский шнурованный башмак. Ну и? Что дальше? Какая-то бессмысленная трата драгоценного времени…

— Повернись, — потребовала девчонка, направив ствол на Бориса.

Он пожал плечами, повернулся. Клац! Кольцо крайнего наручника защелкнулось на его ошейнике.

Другой конец пластиковой цепи чернявая прикрепила к своему ошейнику.

Получилась связка. Сцепка. Неразлучный тандем.

— Вот теперь мы договорились.

Ну, сучка! Борис поморщился:

— Знаешь, будет вообще-то не очень удобно.

— Неудобно трахаться стоя и в гамаке, — буркнула она.

— А что, пробовала? — не остался в долгу Борис.

Чернявая его вопрос проигнорировала. Объяснила:

— Так будет хоть какая-то уверенность, что ты меня не кинешь. А попытаешься отцепиться — стреляю боевыми, без предупреждения.

Автоматный ствол уткнулся ему в бок.

— Пройдем через газ — расцепимся. И еще… Постарайся усвоить одну вещь. Ты правильно сказал, что охота сейчас идет по всему Ставродару. Весь город теперь — одна большая ловушка. Выезды наверняка уже перекрыты, а значит…

— Значит? — Он пристально взглянул ей в лицо.

— Значит, без меня ты отсюда не выберешься.

Он сверлил девчонку глазами. Что ее, впрочем, ничуть не смущало.

— Мне однажды удалось сбежать из этого города. У тебя такого опыта нет.

— Поделишься?

— Охотно. Но сначала мы доберемся до печки.

— Мусоросжигалка? — прищурился Борис.

— В прошлый раз я бежала оттуда. Ты забыл? Борис помнил. Она рассказывала ему. Еще тогда, в рейде. Правда, как именно чернявой удалось сбежать, — об этом она не говорила.

— Ты знаешь дорогу к печке? Вопрос-намек… Конечно же, он не знал. Он вообще не ориентировался в этом огромном незнакомом городе.

— Нам нужно попасть туда, — как ни в чем не бывало продолжала она. — Для начала — туда…

Для начала, значит? Будем, значит, плясать от печки…

— Ну а потом? — спросил Борис. — А дальше?

— А дальше поведу я, — очаровательно улыбнулась она.

Его без стеснения припирали к стенке. Ему давали понять, что одному — кранты.

— Хорошо, — вздохнул Борис. — Поведешь. А пока — приляг.

— Что?

— Ложись, говорю, — процедил он и снова взял фугаску.

Чернявая, не сводя с него глаз и не выпуская из рук автомата, опустилась на песок. Короткая цепь из наручников, связывавшая их, потянула вниз и Бориса. Он пригнулся. Отвел назад руку.

Метать гранату из такого скрюченного положения было не очень удобно. Но сейчас далеко зашвыривать ее и не требовалось.

Бросок. Снизу и от себя.

Звякнула отпущенная скоба. Брызнула белая вязкая пена из шипов-трубочек.

Секунда полета.

Он рассчитал точно: цилиндрик с красной меткой прилип к прозрачной стене. Повис…

Вряд ли пластик, огораживавший арену, рассчитан на взрывы хэдхантерских фугасок-липучек. На такое вообще мало что рассчитано.

Еще одна секунда.

Борис упал рядом с чернявой. Прикрыл руками голову.

И еще одна…

Громыхнуло. На песок посыпались оплавленные обломки.

Целая секция пластиковой стены покрылась ветвистыми трещинами, расслоилась, утратила былую прозрачность, сделалась мутно-матовой. У самой земли зияла дымящаяся дыра. Достаточно большая для того, чтобы в нее мог пролезть человек. И даже двое, скованных друг с другом.

Хэдхантерские фугаски были созданы для того, чтобы делать препятствия проходимыми. Любые препятствия. Впрочем, брешь в ограде открыла дорогу не только гладиаторам: вслед за дымом на арену повалил газ.

Нужно было торопиться: взрыв мог привлечь внимание хэдхантеров.

— Прикрой глаза и постарайся не дышать так долго, как только сможешь, — бросил Борис чернявой.

Сам натянул противогазную маску. И почувствовал автоматный ствол, впечатавшийся между лопаток. Девчонка все еще надеется его контролировать? Ну-ну… Его улыбки под резиной видно быть не должно.

Борис дернул цепь из пластиковых браслетов.

— Идем…

Дикую свалило даже быстрее, чем он рассчитывал. Вслепую перелезая через брешь, чернявая поранилась об острый край пластика. Сдавленно вскрикнула, ругнулась и, видимо, глотнула-таки немного газа.

Девчонка тут же зашлась в кашле. Автомат отлип от спины Бориса, потом ствол снова качнулся в его сторону. Ну уж нет! Он отбил оружие в сторону.

Чернявая за него особенно и не держалась. Она выронила автомат и непроизвольно схватилась за лицо, пытаясь закрыть рот, нос и глаза. Поздно! За первой порцией газа девчонка уже хапнула вторую. А этого вполне достаточно, чтобы вырубить человека.

Чернявая согнулась в три погибели, рухнула на колени, заставляя пригнуться и Бориса.

Проклятая связка!

Не переставая кашлять, одной рукой она схватилась, как за спасительную соломинку, за пластиковую цепь, другой вслепую шарила перед собой в поисках автомата.

Нет, дорогуша, уже не найдешь! Борис перехватил оброненный калаш.

Ага, а вот она уже и не пытается ничего искать! Валится на бок. Кашляет все сильнее, все надсаднее. На лице — слезы и сопли в три ручья.

Борис придержал извивающееся тело и достал ключ от наручников.

Девчонка не сопротивлялась и не препятствовала ему. Она кашляла так, словно намеревалась вывернуться наизнанку. Сквозь кашель пробивался жалобный скулеж.

Борис разнял цепь из наручников. Вот так-то лучше. Теперь можно и уходить. Вопрос только в том, одному уходить или…

Взгляд снова скользнул по чернявой. Бросить ее здесь? Тащить с собой?

Девчонка утверждала, что без нее из города ему не выбраться, и в утверждении этом была изрядная доля правды. Но, пожалуй, не только эта мысль заставила Бориса принять решение. Было что-то еще. Чувство вины перед треской или… Или какое-то иное чувство.

Размышлять о котором сейчас все равно некогда.

— Ну ладно, подруга…

Борис взвалил чернявую на плечи. Грязная, липкая, обессилевшая, она уже почти не шевелилась. Кашель тоже стих: чернявая теперь только всхрипывала, как загнанная лошадь, и слабо подергивалась.

Маленькая и хрупкая на вид девчонка оказалась неожиданно тяжелой. Однако на плече нести ее все же было удобнее, чем волочить на цепи.

Чуть пригнувшись и вглядываясь в густую сизую пелену газового облака, Борис направился туда, где, по его расчетам, находился проход к камерам гладиаторов. Там вряд ли будет много охотников. Федеральные хэды сейчас должны суетиться возле трибун, заваленных добычей. Да и сориентироваться там он сможет.

Идти с увесистой ношей на горбу и автоматом на изготовку было непросто. К тому же постоянно приходилось перешагивать через копошащиеся под ногами тела. Дыхание в маску приглушало звуки вокруг. Было жарко. Лицо под резиной горело. И только вставленная в резиновую глазницу антикондиционная пленка спасала уцелевший окуляр противогаза от запотевания.

— Куда ты ее тащишь, мудила?!

Борис дернулся на чей-то приглушенный окрик. Кричали справа. Туда он и повернул ствол автомата.

Да, точно! Две размытые пятнистые фигуры в противогазных масках выступали из газового тумана.

— Тресовозка — в той стороне… — махал рукой один хэд. — Поворачивай!

Кричат ему?

— Слышь, это ты, что ли, фугаску рванул? — спросил второй.

Точно, ему! Хэдхантерская двойка приближалась. Похоже, в газовом тумане охотники приняли Бориса, облаченного в рваный пятнистый камуфляж, за своего и…

И быстро поняли, что обознались.

— Эй, ну-ка стой!

Наверное, сразу эти двое не выстрелили потому лишь, что слишком велико было потрясение. Вряд ли хэды ожидали увидеть здесь чужака, спокойно разгуливающего в газовых клубах и утаскивающего из-под носа их добычу.