К этому времени Кирдык успел завести движки и прогреть салон, так что «Сапсан» поднялся в небо без каких-либо задержек и уже минут через шесть плавно спикировал к точке высадки, кстати, выбранной без моего участия.

Место меня устроило. Хотя удлиняло путь на три с лишним километра и вынуждало забираться на лишний перевал. Но наводить заинтересованных лиц на Ррейсские пещеры я не собирался, поэтому поблагодарил пилота за доставку, пожелал всего хорошего и рванул к дамам в десантный отсек…

Дорога до любимого камина показалась легкой прогулкой: да, воздух остыл до минус двадцати восьми и без пекла с покровом мог выстудить легкие, да, поднялся довольно сильный ветер, а синоптики обещали неслабую метель, да, мы не спали третьи сутки и мечтали о нормальном отдыхе, зато Наталья с Александрой прорвались в пятую звезду, и их перестало замечать даже самое высокоранговое зверье. А это позволяло мчаться напрямик и заметно более длинными скачками, что, конечно же, сказывалось на настроении — его не ухудшил даже сильнейший снегопад, начавшийся минут за сорок до выхода в точку финиша. Наоборот — добравшись до каменной «крышки», мы не стали задуряться с маскировкой следов, ибо их прекрасно задувало и без нашего участия.

Первую половину пути по подземным коридорам двигались так же бодренько. Зато увидев Конвойных обнаружением жизни и убедившись в том, что их покровы светятся правильным оттенком, успокоились и перешли на шаг. Последние метры вообще плелись, как тяжелораненные. А в коридоре между спальной и тренировочным залом заставили себя собраться, чтобы не перепугать мужиков убитым видом.

Первым в тренировочный зал ввалился я, оглядел картину «Алейников и медитирующие подчиненные», негромко кашлянул и поздоровался.

Колун оказался на ногах еще до того, как услышал мое приветствие, в темпе нашел в толпе бывшую хозяйку, оценил ее внешний вид и заулыбался:

— Здравствуйте! Рад видеть. Как сходили?

— Очень неплохо… — отозвался, дал команду возвращать подопечных в реальность и заявил, что остальное расскажем за столом. Ибо набегались до умопомрачения, страшно проголодались и дико хотим спать.

Вся пятерка телохранителей нарисовалась в «спальне» от силы через минуту и, поприветствовав нас, грустно доложила о своих невеликих успехах, то есть, о прорыве Шершня в третью звезду.

— Поверьте на слово, это не единственный плюс вашего пребывания в этом месте. Но об остальных плюсах мы поговорим чуть попозже… — успокоил их я, выложил на импровизированный стол гору пищевых контейнеров с горячей едой, выдал Златке порцию рыбы, сел на законное место и вцепился в упаковку с соком, чтобы поухаживать за дамами.

Первые четверть часа ели молча, наслаждаясь вкусом свиных отбивных, салатами, гарнирами и — в случае с Рюриковной — свининой в кисло-сладком соусе. А после того, как основные блюда были уничтожены, и дамы, спящие на ходу, по привычке потребовали всевозможные десерты, обменялись парой-тройкой фраз. Я сообщил о том, что мы навестили родичей Златы и за сутки с лишним пребывания в гостях существенно улучшили взаимопонимание с ирбисами, а Рюриковна пообещала при первой же возможности показать сумасшедший ролик с вожаком их прайда. Правда, при этом то и дело отключалась, но это было понятно, ибо на последней четверти пути я запретил дамам взбадриваться очищением разума и восстановлением, и эти усиления практически выгорели.

Когда Потапыч «сдал» всю их компанию, проговорившись, что они тоже не спали, а моя ближница чуть было не рухнула лицом в скатерть, я включил административный ресурс:

— Лада, забираешь спящих красавиц, спускаешь их к речке, поднимаешь обратно и укладываешь спать тут, в «спальне». А мы с мужиками переберемся в «тренировочный зал».

— Кто будет на усилениях? — спросила она, поднявшись на ноги и потянув вверх ничего не соображающую Наташку.

— Первые четыре часа — я, а потом подниму тебя.

Алейников предложил подежурить вместо нас обоих, но я отрицательно помотал головой и начал убирать со стола. Мужики включились в процесс, а дамы уплелись вниз на автопилоте. Вернулись минут через двадцать, то есть, уже после того, как мы расстелили спальные мешки в соседней пещере, и сходу ушли к себе.

Дождавшись наступления тишины, Колун и его парни рванули по тому же маршруту, а я начал настраиваться на очередную бесконечную «правку» энергетических систем. Получалось откровенно плохо, хотя я старательно придумывал аргументы один весомее другого и подстегивал себя любимыми изречениями матушки. Поэтому после возвращения мужиков порядка десяти минут тупо пялился в стену. А потом приложился к каждому целительским сном, сел рядом с Потапычем, приспустил молнию на его спальнике, прижал ладонь к солнечному сплетению и еще четверть часа не мог себя заставить уйти в транс…

…Ладу я поднял через пять с половиной часов и, толком ничего не соображая от запредельной усталости, с трудом ответил на вопрос чем я все это время занимался:

— Развешивал усиления… И правил по-новому… Так, чтобы мужики прорвались сами… Через час-полтора медитаций в кольце…

— Значит, мне…

— …не надо: обойдутся.

— Отлично. Тогда я поработаю над собой. В туалет пойдешь?

— Был… — кое-как промямлил я, забрался в спальник, закрыл глаза и… сразу же открыл. А когда вытащил левую руку из-под туши Златы и посмотрел на часы, оказалось, что уже четырнадцать сорок семь, то есть, я продрых почти шесть часов!

Моральная усталость, конечно же, никуда не делась, зато физической — как не бывало. Не поблагодарить любимую супругу, наверняка занимавшуюся мною как бы не больше, чем собой, было бы редким свинством, поэтому я приподнялся на локте, поймал ее взгляд и послал воздушный поцелуй.

Рыжая заулыбалась, переместилась скачком под свободный бочок и обняла за шею:

— Бодрствуем только мы. Остальные под сном. Поднимать будем?

— Сначала дамочек. Чтобы приводили себя в порядок, не напрягаясь.

— Пра-а-авильное решение… — сыто мурлыкнула она, чмокнула меня в щеку и переместилась к выходу из пещеры. А через пару минут упала обратно, обняла и застрадала. Как водится, жалуясь на кошмарную жизнь не мне, а куда более понимающей слушательнице с желтыми глазами:

— Злат, вот скажи, чего этому непоседе не сидится в Москве? У него есть куча баб, прекрасный особняк в самом центре города, бешеные деньги и связи, позволяющие творить все, что угодно. Казалось бы — живи и в ус не дуй! А ему милее Дикий Лес, снега по шею, лютые морозы и вы, Дички…

В этот момент в нашу пещеру ввалилась Ната, оглядела спящих мужчин и переместилась к нам. Рухнула, конечно же, на мои ноги, обняла за талию, пристроила голову на груди и… рассмешила. Нас обоих:

— Слушай, Яр, а может, ну ее, эту Москву? Поселимся в Новоалексеевке, будем бегать то сюда, то к ирбисам, то к филинам, а если заскучаем, то рванем на юг давить туранцев. Ты же Ужас Дикого Леса, а не Первопрестольной, в конце концов!

— Не могу… — притворно вздохнул я. — Лада, вон, убеждает творить все, что угодно, но в окрестностях Боярского Конца. А здесь ей, вроде как, негде тратить бешеные деньги.

— Может, у нее очень высокая температура и горячечный бред? — заранее ужасаясь, воскликнула блондиночка и потянулась к Рыжей, чтобы пощупать лоб.

Та, хихикнув, отбила руку в сторону, и в шуточную возню радостно влезла Златка — придавила ко мне первую участницу и лизнула в лицо, затем метнулась за второй, вовремя откатившейся в сторону, снова промахнулась и… поймала меня. Уже на пути к выходу. Обхватив обеими лапами за спину и положив тяжеленную морду на плечо.

— Чудо, ты тяжелое! — взвыл я, но эта вредина чувствовала настоящие эмоции и жаждала продолжения веселья.

Пришлось воевать. По дороге к речке и возле ее русла. А потом прыгать в ледяную воду, зная, что кошка в нее не полезет… из-за отсутствия любимых фенов. Впрочем позабавились мы знатно, так что вернулись в тренировочный зал в прекраснейшем настроении, подождали, пока дамы наведут красоту, и привели в сознание мужиков, приложившись к каждому очищением разума, дабы не тупили. А ровно в шестнадцать ноль-ноль снова собрались вокруг импровизированного стола, разобрали контейнеры с едой, и я озадачил Колуна и его парней вопросом на засыпку: