Последняя фраза заставила меня выпасть в осадок:

– Простите?

Блондинка пожала плечами и обошлась без иносказаний:

– Под моей рукой уже четверо парней. Я готова дать вам шанс свести меня с ума самому первому. Сможете – буду спать только с вами. Нет – значит, не повезло.

Для того, чтобы придумать вежливый ответ, пришлось уйти в глубокий полутранс и приложить себя очищением разума:

– Звучит. Но на моей чаше весов – любимая супруга. Извините.

Судя по тому, что Горюнова разозлилась, спрятать настоящие эмоции у меня не получилось:

– Супруга и по совместительству напарница?

– Да.

– О-о-о, а вы, Яромир Глебович, в разы наивнее, чем я предполагала: здесь, в Академии, насилуют. Практически всех и на протяжении двух лет! Но абсолютное большинство студенток возвращается в Свет чистыми, как первый снег, ибо сразу после экзаменов восстанавливают невинность, а всех те, кто в курсе их позора, связывает клятва. Вы же будете помнить все, что случилось с вашей ненаглядной, и станете мысленно сравнивать себя с теми, кто ее брал. А она рано или поздно заявит, что во всем виноваты вы. И когда-нибудь обязательно сравнит вас с кем-нибудь из насильников. Причем не в вашу пользу. В общем, развод неизбежен. Так, может, лучше смирить гордыню и вымолить у меня прощение?

…Лада почувствовала, что я в бешенстве, шагов за десять до мягкого уголка, мгновенно подобралась и вопросительно мотнула головой. Я повел рукой – мол, объясню потом – поднялся с дивана и спросил у «соседок», надо ли им еще куда-нибудь. – Если честно, то не мешало бы заглянуть в магазин женского белья… – призналась Оболенская. – Но если ты устал или проголодался… – Ведите! – улыбнулся я, предложил левую руку Рыжей, а на правую оперлась Назарова. До «Чайной розы» было метров семьдесят, так что от силы через пару минут я нацелился на второй знакомый диван, но не тут-то было: сестренка заявила, что после тренировок типа сегодняшней надо заваливаться в наше джакузи, что для такого отдыха девчонкам нужны купальники и что лучший эксперт по купальникам – это я. Подружки, пребывавшие в прекраснейшем настроении, слегка порозовели, но согласились, так что меня затолкали в «семейную» примерочную, усадили в кресло и даже заказали два бокала вишневого сока. Потом, конечно же, пропали. Все втроем. Где-то на четверть часа. А после возвращения скрылись в отдельных «альковах» и вскоре устроили показ мод. Хотя нет, не так: показ мод устроила только Рыжая, пытавшаяся поднять мне настроение демонстрацией невероятно красивого, но слишком уж эротичного белья, а «соседки» показались всего по два раза в достаточно скромных раздельных купальниках. Я любовался каждой, восхищался, благо фигурки у Наты с Сашей были весьма аппетитными, делал изысканные комплименты и высказывал мнения, но тратил на все это лишь малую часть сознания. Ибо невольно представлял ту вакханалию, которая начнется в Академии с первого сентября, и зверел от ненависти к «благородным» насильникам. В какой-то момент этой ненависти стало слишком много, и сестренке стало не до игры в хорошее настроение: выйдя из «алькова» в очередном кружевном комплекте, она вдруг переместилась ко мне скачком, уселась на колено и потребовала объяснений. Я чуточку поколебался, а затем близко к тексту пересказал ей разговор с «благодетельницей». Рыжая дослушала до конца, плотоядно ощерилась и… позвала «соседок»:- Девчат, дуйте к нам, есть тема для обсуждения. Веселья в ее голосе не было ни на грош, поэтому подружки вылетели из своих «альковов» через считанные мгновения, выслушали ее объяснения и совершенно одинаково пожали плечами. – Мы с вами. Без вариантов… – твердо заявила Оболенская. – Сегодня их надо покалечить так, чтобы все четверо парней зависли в целительском корпусе до первого сентября… – подхватила Назарова. – Чтобы мы успели пообщаться с одногруппницами и поискать единомышленниц. – А если с единомышленницами не сложится, и мы будем вынуждены воевать вчетвером против десяти, то есть неплохая альтернатива! – криво усмехнулась блондинка. – При каждой встрече с этими тварями вам, ребят, придется нас убивать: не думаю, что им по душе некрофилия. – Угу! – поддакнула брюнетка. – Потом уходить скачком, прятаться под отводом и мстить. Как можно более жестоко. А еще можно узнать, где они живут, встречать по одному и убивать. Долго и упорно. До тех пор, пока не сломаем морально. Каждого! – Зачем это вам? – спросил я. – Ведь Горюнову послал я, а не вы. И она пообещала, что ее команда будет насиловать Ладу, а не вас. Достаточно уйти в сто-…Девчонки вышли из себя еще в тот момент, когда услышали вполне логичный вопрос. А когда я начал описывать альтернативу, взорвались:- Мы никуда не уйдем! – Мы говорили, что кулак из четырех человек всяко лучше, чем из двух! – И про любые клятвы сказали не для красного словца! Да, вы с нас их не взяли, но это ничего не меняет!!!Знак Макоши подтверждал искренность каждой фразы, но я чувствовал это и так. Поэтому жестом попросил тишины и усмехнулся:- Камер в примерочных, скорее всего, нет, но все серьезные разговоры желательно вести дома. Поэтому сейчас я ограничусь буквально парой фраз: работаем, как договаривались, и наш кулак всяко круче любого другого. Вопросы? – То есть вы… – начала, было, Оболенская, прервалась на полуслове и в темпе придумала вопрос повеселее: – То есть, они нас ждут. Ну, и почему бы нам не поразвлечься? – Пусть ждут! – воинственно воскликнула ее подружка. – А у нас показ мод. Правда, мы с тобой, Натусик, косим под скромниц, а это не дело. – Точно! – хохотнула Рыжая. – Тащите купальники поразвратнее, а то наш мужчина заскучал……В семейной примерочной мы проторчали еще полчаса. Из вредности. Потом Лада немного погрызлась с «соседками», доказала, что с ней лучше не спорить, оплатила все покупки, оформила доставку по вызову, повернулась ко мне и заявила, что они, дамы, жаждут кого-нибудь качественно поломать. Прямо перед обедом, дабы нагулять аппетит. Я, конечно же, пошел им навстречу. Благо всю вторую половину показа мод наблюдал за шестью силуэтами, слонявшимися возле центрального входа в торговый центр, и знал, куда именно надо идти. Пока ехали в лифте, приложил сестренку своим усилением и взглядом попросил аналогично «баффнуть» девчонок. В фойе переместился так, чтобы Рыжая оказалась слева, а «соседки» справа и без особой спешки повел их к выходу. Команду Горюновой увидел издалека, сквозь стеклянную стену, и мысленно усмехнулся: все трое парней были моей комплекции, то есть, ростом за два метра и весом за центнер, а четвертый и вторая девушка в этой компании не жалели денег на химию, поэтому раскачались до нереальных габаритов. Пока шли к дверям, я еле слышным шепотом описал схему работы и распределил цели. А потом подбодрил «соседок» одним-единственным предложением:- Девчат, мы с Ладой вырезали четверть элитной части боевого крыла далеко не самого слабого рода Империи, а тут всего-навсего охамевшие первокурсники. – Значит, в примерочной ты нас просто стращал? – развеселилась Саша. – Неа… – притворно вздохнула сестренка. – Он вам мстил. За скучные купальники. И я его понимаю…В этот момент мы подошли к Горюновой и ее свите, перекрывшим выход на Главную Аллею, и остановились. Я вежливо поздоровался, а затем напомнил этой шестерке, что Большая Студенческая Война начнется только первого сентября. Черноволосый здоровяк, судя по положению относительно Анны, явно претендующий на «право первой ночи», насмешливо ощерился:- Мы в курсе. Но клятвы уже даны, а все, что происходит в Академии, в ней и остается. Впрочем, сегодня мы будем нежными. Само собой, не с тобой, а с твоими бабами. – Да не, с ним тоже! – хохотнул качок. – Сломаем ноги и пусть смотрит, кто, с кем и сколько раз почувствует себя женщиной! – Кстати, спасибо за заботу! – весело подхватил блондин с тяжеленной челюстью и выдающимися надбровными дугами. – Делить одну телку на всю толпу было бы проблематично, а ты привел сразу трех! Второй блондин тоже не захотел оставаться в стороне и «попросил» подсказать, кто из моих спутниц является женой. Дабы ей уделили как можно больше внимания. Лада подняла руку и мило улыбнулась:- Я его жена. Не перепутайте. – А мы любовницы! – хором сообщили «соседки». – Ого, какие они дружелюбные! – восхитился качок. – Слышь, Рыжая, а слабо порадовать всех четверых? – Да уж… – мрачно вздохнул я. – Благородства в иных дворянах ни на грош. Грустно… – Ты еще заплачь! – предложил брюнет и качнулся вперед. Ровно через три секунды после слова «грустно» и за миг до срабатывания ослепления, в структуру которого, предусмотрительно вывешенную ЗА нашими головами, я влил процентов десять имеющегося запаса Силы. Вспышка света получилась жестковатой. Даже для меня. Поэтому за долю секунды до ухода в скачок я вернул себе зрение исцелением и заметался между противниками, воющими от дикой боли. В смысле, приложился к каждому, кроме Горюновой, дезориентацией, намеренно «придушенной» до уровня подмастерья седьмой звезды. Навык положил всех, кроме качка, так что я занялся им. Одновременно пообещав себе вечером похвалить Рыжую за скоростное восстановление девчонок и идеально точное перемещение к охамевшей твари. Покров первой жертвы вынес за серию из шести ударов, а затем сломал «пухляшу» обе нижние конечности. Чрезвычайно качественно, то есть, раздробив тазобедренные, коленные и голеностопные суставы, перебив обе бедренные и все четыре берцовые кости, раскрошив плюсны и потоптавшись на пальцах. Потом вынес обе ключицы, убедился в том, что экран его комма загорелся алым, сигнализируя о включении медблока, и прыгнул к брюнету. Этого ломал не так точечно, но тоже очень и очень добросовестно. Благо дезориентация автоматом сняла с него покров, и мне ничего не мешало. Само собой, поглядывал и на девчонок, поэтому видел, с каким энтузиазмом «соседки» втаптывают в асфальт свою противницу, чуть позже уступил им второго блондина и оценил жестокость первой части воспитания госпожи Горюновой. Ко второй приступил лично. После того, как закончил с третьей жертвой и оторвал Нату с Сашей от их очередного противника. Присел на корточки рядом с «благодетельницей», попросил Ладу приложить эту тварь обезболиванием и очищением разума, выждал несколько секунд и заговорил. Зная, что она меня слышит:- Анна Николаевна, как я уже говорил, благородства в вас ни на грош. И в вашей свите, увы, тоже. Такие, как вы, понимают только язык силы, так что говорю именно на нем: обходите меня десятой дорогой, иначе я вас сломаю. Так же добросовестно, как этим летом воевал с родом Доломановых. А ваших парней оскоплю и сожгу все, что отрежу, испепелением. Впрочем, об этом им сейчас намекнут девушки, которых они собирались изнасиловать. На этом у меня все. Счастливо оставаться……После боестолкновения и недолгих разборок со старшим группы быстрого реагирования СБ Академии мы отправились домой. Переодеваться и принимать душ, ибо все, включая меня, заляпались кровью. Где-то на полпути «соседок» начало потряхивать от пережитого стресса, и сестренка притащила их к нам в гости. Не перестала командовать и потом – прямо из прихожей увела девчонок в ванную, загнала в душевую кабинку и, судя по грозным взмахам правой руки, приказала хорошенечко помыться. В этот момент подключила к процессу их возвращения в норму и меня, прислав сообщение с просьбой встретить дроны службы доставки, вытащить из контейнера с продуктами вино и свечи, отнести на кухню, разложить по тарелкам закуску и так далее. На это самое «И так далее…» я убил добрых четверть часа, зато относительно небольшое помещение стало еще уютнее – в нем воцарился приятный полумрак, голограмма с комма, закрепленного на ножке стола, превратила фрагмент одной из стен в камин, ароматический блок климат-контроля добавил запах сгорающего можжевельника, а в трех «женских» креслах появилось по пледу. Затем фотография всего этого великолепия улетела к Рыжей, а я отправился в гостевую ванную. Приводить себя в порядок. На кухню вернулся эдак через полчаса, оглядел нахохленных девчонок, мрачно потягивающих вино в своих «гнездышках», сел на свое место и мягко улыбнулся:- Откровенно говоря, до сегодняшнего дня в списке лиц, которых я по-настоящему уважаю, была только Лада – увы, у абсолютного большинства личностей, с которыми меня сталкивала жизнь, слова расходились с делом. Сегодня у нашей семьи появились сразу две подруги, доказавшие, что для них верность слову – не пустой звук. – Слова расходятся с делом и у нас… – криво усмехнулась Назарова. – В примерочной я предлагала отлавливать членов группы один-семь и мстить им как можно более жестоко. А сейчас вспоминаю, как ломала кости и била по гениталиям, борюсь то с тошнотой, то с ознобом и чувствую себя грязной! – Все правильно! – кивнул я. – Любой нормальный человек на вашем месте испытывал бы то же самое, ибо нормальные люди не наслаждаются чужой болью. Зато Горюнова и ее свита, как ни обидно это осознавать, нелюди, и их необходимо остановить. Причем как можно раньше и как можно жестче. Иначе они войдут во вкус и начнут ломать судьбы тех, кто хоть немного, да слабее их компании. – Если смотреть на ситуацию под таким углом… – начала Оболенская, прервалась на середине предложения, несколько мгновений невидящим взглядом смотрела сквозь меня, а затем додумалась до правильного вывода: – А другого угла зрения на таких уродов нет и быть не может! – Верно! – довольно мурлыкнула Рыжая. – А теперь вспомни о том, что групп, способных им противостоять, на первом курсе Академии просто нет, до начала войны со вторым курсом еще два триместра, а за шесть месяцев абсолютной безнаказанности эти нелюди заматереют, наберутся уверенности в себе и через два года вырвутся в обычную жизнь. – А дальше начнется самое интересное… – мрачно продолжила Натка. – Рюриковичи засеяли территорию МАО тысячами микрокамер не просто так: аналитики собирают компромат на каждого студента с первого дня его учебы в этом ВУЗ-е, составляют точнейшие психологические портреты и подробно описывают характер, последовательность и силу магических воздействий. Значит, те выпускники, которым не хватит мозгов до этого допереть, после первого же преступления окажутся на каторге. А те, кто поумнее, примутся реализовывать свои извращенные желания на своих родичах. Ведь подобные действия, по традиции, будут считаться внутренним делом рода! О том, что Рюриковичи будут собирать на нас компромат, я, каюсь, ни разу не задумывался, поэтому включил голову и на несколько мгновений загнал себя в глубокий полутранс. В реальность вернулся только после того, как разложил по полочкам несколько чрезвычайно важных выводов и скорректировал планы на будущее. Так что вопроса, заданного Ладой, не услышал. Зато услышал почти весь ответ Оболенской и огромным трудом задавил ярость:- …лучше в петлю, не для красного словца: если бы дед не нашел мне подходящего жениха и не запретил трогать, то лет в двенадцать-тринадцать я оказалась бы в постели его младшего брата – этот конченный ублюдок любит портить несформировавшихся девочек! Лада, разозлившаяся ничуть не меньше меня, справилась с бешенством чуть быстрее и каким-то образом заставила себя улыбнуться:- Девчат, вы тратите на нелюдей слишком много души. Да, они есть, и мы их накажем. При первой же возможности. А пока живите теми, кто вам дорог, и наслаждайтесь каждым мгновением, проведенным рядом с ними. Ибо они заслуживают куда больше внимания, чем все грязь этого мира, вместе взятая. Саша хмыкнула, лихо опрокинула в себя почти полный бокал вина и вздохнула:- Страшновато – вдруг те, кто нам дороги, сочтут желание быть рядом с ними назойливостью?