Костоправ приходил в себя шумно: хриплый трехэтажный мат заполнил все помещение. Такое игнорировать было уже нельзя.

Инквизитор прервал молитву и поднял голову. Он обернулся не сразу, но Виктор увидел его лицо в зеркале над Ковчежцем. Да, это был тот самый крестоносец, который обносил ландскнехтов орденской реликвией. Верховный Магистр Йохан Остландский. Выбритые скулы, поджатые тонкие губы, горящие глаза фанатика, высокий лоб, на котором – Виктор отчетливо различил это в смешанном электрическом и свечном свете – отпечатался черный крест с ларца. След от Ковчежца быстро впитывался в кожу.

И что бы все это значило?

– Что за хрень тут происходит?! – похожий вопрос, видимо, мучил и Костоправа. Хотя лекарь говорил вполголоса, в напряженной гулкой тишине пустой комнаты его «полголоса» прозвучало как глас вопиющего в пустыне. – Нам толмач не положен, что ли?

Магистр поднялся с колен и повернулся к пленникам.

– Переводчик не понадобится, – неожиданно ответил он. На чистейшем русском, между прочим.

Ну, надо же! Виктор ошарашенно захлопал глазами. Сначала трехбровый, потом брат Фридрих, теперь сам его преподобие… И все, блин, знатоки великого и могучего. Прямо не Орден Святой Инквизиции, а клуб любителей русского языка!

– Удивлены? – на лице Йохана Остландского появилась насмешливая и не очень искренняя улыбка. – Думали, Верховный Магистр Святой Инквизиции не знает русского?

«А откуда бы ему знать-то? – мысленно прикинул Виктор. – Разве что…»

– Служба в русской миссии? – спросил он.

Мало ли… Может, свою молодость Магистр провел где-нибудь в Бухте. Хотя, что-то слишком складно шпарит этот Инквизитор для обычного миссионера. Почти без акцента. Вернее, с акцентом, но так говорят, скорее, когда забывают родной язык, а не когда недоучили чужой.

Магистр загадочно улыбался.

– А может ты, сука, сам русский? – не сдержался Костоправ. – А, мать твою? Может, никакой ты не Йохан?

А, ёханый бабай?

Лекарь присовокупил еще несколько забористых ругательств. То ли счел, что терять им все равно уже нечего, то ли просто высказался в сердцах. Или он просто так проверяет собеседника?

С лица Инквизитора сползала улыбка. Ишь ты, а ведь понял! Все понял! И, видать, не понравилось его преподобию такое общение.

Крестоносец процедил несколько ответных ругательств из безграничного запаса великого и могучего. Причем сделал это так смачно, что у Виктора отвисла челюсть. Магистр Святой Инквизиции, оказывается, способен потягаться в сквернословии даже с Костоправом. Кто бы мог подумать?!

– Вот же ж мля! Точно русский, – вытаращился Костоправ. Впрочем, радости от негаданной встречи с земляком он явно не испытывал.

– Иван, – сухо добавил крестоносец. – Это мое настоящее имя. Но я им давно не пользуюсь. Йохан Остландский звучит более… м-м-м… уместно, скажем так.

«Иван! – Виктор обалдело смотрел на Инквизитора. – Надо же! Его преподобие Магистр Святой Инквизиции Иван Русский! Хренасе!»

– Ванюшка-вонючка? – процедил Костоправ. – И откуда ж ты здесь такой нарисовался, земеля гребаный?

– Москва, если это тебя так сильно интересует, – усмехнулся Инквизитор.

Виктор и Костоправ переглянулись. Затем оба, не сговариваясь, перевели взгляд на Костянику. Когда они шли по Большому русскому Котлу, их красноглазая проводница предупреждала, что в Москву лучше не соваться. Они тогда обогнули столицу по дальнему Подмосковью.

– Я слышал, Москву даже мутанты стороной обходят, – заметил Виктор.

– Некоторые обходят, некоторые заходят, – пожал плечами Иван-Йохан. – Но жить там – да, тяжко. Человек, конечно, такая скотинка, которая ко многому привыкает, однако и для него есть предел. Собственно, в столице люди почти не живут. Когда я уходил, там оставались только самые упертые. Впрочем, их, наверное, уже схарчили.

– А ты, значит, на Запад подался.

– Не я один. Просто дойти смог только я. А что? – Магистр хмыкнул. – Раньше, до Бойни, в лучшие времена из России тоже эмигрировали лучшие люди.

– Не уверен, что так уж и все были лучшими, – заметил Виктор.

– Это ты себя, епть, лучшим называешь? – Костоправ высказался жестче.

– Сейчас времена худшие, – Йохан посерьезнел. – Настолько худшие, что просто быть лучшим – глупо. Понятия плохо и хорошо утратили смысл. Це-ле-со-об-раз-ность – вот что теперь актуально. В мире, где мутанты и люди грызутся друг с другом, а люди порой оказываются страшнее любой твари, нужна более ощутимая опора, чем умение отличать добро и зло. В этом мире нужна вера и верность. И готовность идти до конца ради высшей цели, которой служишь. Сейчас выживает не лучший, а способный, умелый, преданный и полезный.

– Кому? – невесело усмехнулся Виктор. – Кому полезный-то? Преданный кому?

– Черному Кресту, – торжественно ответил Магистр. Фанатичный блеск в его глазах стал заметно сильнее. – Я, как и вы, вступил на земли Святой Инквизиции простым ландскнехтом. Я прошел Посвящение и очищал Скверны. Я показал, на что способен, и был замечен. И отмечен. Я был принят в рыцари. Потом поднялся еще выше. И еще.

«Выслужился, – подумал Виктор с неприязнью. – Интересно, по какому количеству голов ты поднялся так высоко, землячок? Сколько крови ты пролил ради этого в Котлах и за их границами? И была ли это только кровь мутантов?»

– Для Святой Инквизиции и Черного Креста не важно, откуда ты родом, – вдохновенно продолжал Магистр. – Важно лишь одно: какую пользу после Посвящения ты можешь принести и на каком посту от тебя будет больше прока. Кто-то становится мясом, а кто-то отдает мясу приказы.

«И отправляет его в мясорубку», – Виктор смотрел на крестоносца.

– Это было и есть. Всегда и везде. Но далеко не везде и не всегда высшие посты достаются достойным. А в Святой Инквизиции происходит именно так. Преданных слуг у Черного Креста много, но лишь самых способных он приближает к себе. И лишь из самых способных Крест выбирает Верховного Магистра.

Выбирает? Интересно, это иносказание такое, или данное утверждение следует воспринимать буквально?

– На текущий период выбран я. – Йохан закончил речь. Выдохнул. И продолжил уже другим голосом – спокойным и деловитым: – Ладно, все это лирическое отступление. Теперь давайте поговорим о деле. О вашем деле.

Повисшую паузу Виктор пережидал молча, угрюмо наблюдая за Магистром и за связанными товарищами. Костоправ, против ожидания, тоже не высказался. Наверное, подбирал наиболее подходящие случаю выражения. Или он уже находится в таком состоянии, когда не хочется даже материться?

– Брат Фридрих вас опознал, – наконец, снова заговорил Йохан. – Это во-первых.

Еще одна пауза. На этот раз, впрочем, совсем короткая.

– Во-вторых, единственный славянский полк ландскнехтов Святой Инквизиции под предводительством брата Якуба, сражался на побережье Бискайского залива. Ваша русская рота тоже была там.

– Ага, была, – невесело усмехнулся Виктор. – Прикрывала твое бегство.

– Прикрывала эвакуацию орденской Святыни, – сухо поправил его Инквизитор и продолжил: – Рыцари и ландскнехты, прошедшие Посвящение, должны были выполнить приказ Магистра и стоять насмерть. Должны были не потому, что обязаны, а потому, что после Посвящения физически невозможно нарушить приказ, отдаваемый высшим начальством от имени Черного Креста.

«Почему невозможно? – гадал Виктор. – Наркота? Зомбирование? Какая-нибудь Инквизиторская дрянь, вроде Смрада Скверны? Как ларец с крестиком на боку делает людей НАСТОЛЬКО покорными?»

– Но, судя по тому, что вы не остались там, на берегу, вам удалось дезертировать. Следовательно, вы не прошли Посвящение, – Йохан наморщил лоб, то ли задумавшись о чем-то, то ли что-то вспоминая. – Насколько я помню, весь славянский полк так и не успел приобщиться к Черному Кресту. Вероятно, вы оказались в числе непосвященных.

Да, так и было. Они оказались…

– И сейчас вы действуете, исходя из своих личных интересов, – продолжал демонстрировать свою проницательность Магистр. – Вам каким-то образом удалось завладеть Крестовиком гонца и его посланием. Возможно, вы получили и то, и другое силой. А затем с неведомой… пока неведомой мне, – многозначительно повторил Инквизитор, – целью вы появились здесь. Причем, судя по трофею, – Йохан взял со стола и повертел в руках топор с кристаллом. – Это ведь трофей, верно? Так вот, судя по трофею, вы пробивались сюда с боями. Вероятно, у вас была для этого весомая причина.