– Хм, дела-мудила́… – Костоправ задумчиво почесал нос. – Расчлененку знаю. Сочлененку – нет. Ладно, епть, сделаем из второго первое. Прорубимся как-нибудь.

– Я бы не советовал, – очень серьезно сказал Кошкодер. – Крестоносцы – и те обходят эти места стороной.

– А че за проблема-то, не пойму? Стебельки тоненькие. Порубить такие – не хрен делать.

– Хрен делать, – возразил Кошкодер.

Он огляделся, поднял отвалившуюся от кроны и выпавшую за пределы сочлененки ветку камень-дерева.

– Смотрите! – размахнувшись, капитан забросил сухую ветку в заросли.

В следующий миг произошло что-то непонятное.

Едва инородное тело коснулось сочлененки, как та вдруг ожила словно притаившийся в засаде хищник. Поросль дернулась. Сразу несколько тонких и острых побегов, изогнувшись, быстро и сильно ударили по упавшей ветке, впились в нее, как стрелы. Пробили насквозь.

«Это камень-дерево-то!» – поразился Виктор.

Сухим фонтаном брызнула щепа и кора. Ветку нанизали на себя с полдюжины гибких отростков, а затем разочарованно стряхнули дырявую потрескавшуюся деревяшку, в которой давно уже не было жизни. И пищи, следовательно, не было тоже.

Кусок мертвого камень-дерева сухо стукнулся о мертвые корни и распался на несколько частей. Сочлененка снова выпрямилась и убаюкивающе, по-камышиному, зашуршала под ветром.

– Так сочлененка поступает с любым, кто сунется на ее территорию, – объявил Кошкодер. – А сочлененки здесь много.

– Ага, целый членостой, – произнес впечатленный Костоправ. И задумчиво повторил по слогам: – Чле-но-стой.

Возможно, лекарь имел в виду нечто другое, но в его устах это прозвучало похабно. Однако и уважительно вместе с тем.

– Что оно такое, сочлененка эта? – спросил Виктор. – Растение? Животное?

– А что такое То-тем американцев? – усмехнулся Кошкодер. – Сейчас на подобные вопросы трудно ответить. Я знаю только, что сочлененка растет во Французском Котле и его окрестностях, что она одинаково охотно высасывает деревья, котловых тварей и людей и что лезть туда, где она появилась, не стоит.

Кошкодер указал на белеющие в зарослях кости.

– А обойти этот хренов членостой можно? – поинтересовался Костоправ.

– Колонии сочлененки могут тянуться на десятки километров, – пожал плечами Кошкодер.

– Назад возвращаться нам нельзя, – резонно заметила Змейка.

Ну да, снова встречаться с перьеносцами не хотелось бы.

– Но и по этим зарослям тоже не пройти, – вздохнул капитан.

– А если перебраться через них? – Виктор разглядывал кроны мертвого леса. Верхушки мутировавших и некогда густо разросшихся деревьев сильно переплелись при жизни, но и сейчас, после гибели леса, они образовывали этакие подвесные мостки из сухих, толстых и, вроде бы, надежных ветвей, по которым вполне можно передвигаться. Если, конечно, соблюдать осторожность.

Забраться наверх можно, например, во-о-он по тому погибающему дереву, стоящему с краю и похожему на искореженный дубок. К нему тоже протянулась дорожка сочлененки. Острые побеги уже проткнули корни и ствол с одной стороны, но с другой подход к дереву еще оставался свободным. Крепкие на вид сучья и спускающиеся чуть ли не до земли толстые, корявые, лишенные листьев ветки казались достаточно прочными, чтобы выдержать человека. А уж с «дубка» можно перелезть и на другие деревья.

Сухой кроновый мох не будет сильно мешать передвижению. Да и твари вряд ли станут селиться в этом мертвом и опасном лесу.

– Костяника, наверху кто-нибудь есть? – на всякий случай все же спросил Виктор.

– Никого не вижу, – покачала головой Костяника. – Живой крови тут точно нет.

– В принципе, можно попробовать, – пробормотал Кошкодер, тоже присматриваясь к «дубку» – Теоретически – можно.

– Че пробовать-то, елы-палы! – засуетился Костоправ. – Лезть надо, а не пробовать! Я, короче, первый пойду. Если не рухну с этого дуба, то и вы наверх заберетесь.

Костоправ с дуба не рухнул. Он довольно быстро вскарабкался на верхние ветки, потом перебрался на крону соседнего дерева. Оттуда – на следующее.

Внизу торчал сплошной частокол сочлененки, но лекарь безбоязненно, с ловкостью зеленокожего дикаря лез дальше. Остальные, затаив дыхание, наблюдали за его акробатическими трюками.

Вот Костоправ обогнул один островок сухого кронового мха, вот сыпанул трухой из второго, вот начал пробираться сквозь третий.

Хрусь! Под немаленьким весом человека-древолаза треснула ветка. Костоправ удержался, но из колыхнувшегося мха прямо раззявленной пастью на лекаря вывалилась какая-то тварь, похожая на древесного ящера, только очень сильно усохшего.

– Епть!

Вскрикнув от неожиданности, Костоправ извернулся и пинком отправил мутанта вниз.

Острые побеги мгновенно впились в чешуйчатое тело. Ящер, оказавшийся всего лишь мумией, тут же развалился на пыльные куски. Посыпалась сухая чешуя и кости.

– Костяника, твою ж маму в раму! – заорал разъяренный Костоправ, болтаясь в каком-то метре от сочлененки. – Почему не заметила?! Какого хрена не предупредила?!

– Тварь дохлая! – отозвалась та. – Я вижу только живую кровь!

Виктор крепко задумался. Судя по всему, мутант, живший в кроновых мхах, умер либо от ран, либо от голода, не сумев выбраться из мертвого леса. А смогут ли они? Наверное, это будет не так просто, как представлялось вначале.

Костоправ снова вскрикнул: ненадежная ветка, за которую он цеплялся руками и ногами, опять хрустнула и опустилась ниже. Свисавшая с пояса лекаря гирька кистеня качнулась, задев острые верхушки побегов.

Сочлененка под Костоправским задом взбесилась. Острые верхушки задергались и потянулись вверх, словно псы, пытающиеся достать кошку на заборе.

С Костоправа слетел шлем. Каску тут же пробили острые жесткие побеги, а нацепленные на нее трофейные перья разлетелись, как от попавшей под крупную картечь птицы.

Гирька кистеня как мячик плясала и прыгала под скользящими ударами ожившей гигантской травы. Костоправ матерился, пытаясь забраться повыше.

Сочлененка все же до него достала. Чуть-чуть, правда, самыми кончиками.

– Ай! – заорал Костоправ. – Твою ма-ай!

И быстренько подтянул свисающий зад. На распоротых штанах появились красные пятна.

– Держись! – Виктор уже спешил на помощь.

«Дубок»-лестница. Безлистные кроны. Переплетение сухих ветвей, клочья сухого мха…

Торопясь помочь лекарю, он сам чуть не свалился вниз. Под ногой что-то обломилось, вызвав новое оживление сочлененки, но Виктор успел схватиться за жесткую кору соседних веток.

«Хорошо что лезть приходится не по шипастым деревьям и не по хвое мутировавших елей», – пронеслось в голове.

С грехом пополам, но ему все же удалось вытащить Костоправа.

– Долбаная трава! – разорялся тот. – Гребаный членостой!

– Ты как вообще? – поинтересовался Виктор.

– Как после порки, мля, – буркнул Костоправ. – Штаны дырявые, жопа в крови, но жить буду. Не дождетесь!

Кровоточило, действительно, не так чтоб сильно. Лекарь отделался легкими царапинами. Гирьке от кистеня досталось сильнее: на металле виднелись глубокие следы, словно его рубили топором. На боевых качествах излюбленного оружия Костоправа это никак не скажется, конечно, но все же отметины впечатляли.

Вслед за Виктором поднялись остальные. Как оказалось, весьма вовремя: к мертвому лесу подъезжали три перьеносца на рогатых быконях. То ли разведчики, то ли погоня. А может и то, и другое сразу.

– По нашу душу, ептить! – шепотом высказался Костоправ.

Укрывшись в сухом кроновом мху, беглецы наблюдали за всадниками. Наблюдать-то можно было, а вот пустить арбалетный болт через переплетение ветвей – проблематично. Впрочем, что-то подсказывало Виктору, что стрелять им и не придется.

Так и случилось.

Не подозревая об опасности, все трое вломились в сочлененку. Видимо, перьеносцы рассчитывали, что их мощные зверюги легко проложат дорогу сквозь лесные «камыши», однако вышло иначе.