– Ну да, похоже, у них с Арне давние счеты, – кивнул Василь. – Нашему хэрсиру перед отплытием кровь из носу надо завалить краснорожего.

От глаз помора, конечно, не укрылось то, что и так лежало на поверхности.

«Интересно, – подумал Виктор, – а позволяют ли правила поединка пользоваться допингом из мухоморов? И если да, не воспользуется ли им и Арне тоже?»

Викинги тем временем сняли котелок с огня, перелили варево в пузатый жбан, присыпали сверху какими-то травками и оставили остывать.

* * *

Незадолго до полудня Аскел начал готовиться к поединку. Впрочем, приготовления не заняли много времени. Доспехов надевать хэрсир не стал, оставшись в штанах и рубахе. Видимо, того требовали правила предстоящего единоборства. Аскел лишь водрузил на голову шлем и прицепил к поясу меч.

В доме стояла гробовая тишина, в то время как снаружи, на площади, уже шумел народ, ожидавший схватки.

Аскел зачерпнул ковшом грибного варева и отпил под молчаливыми взглядами дружинников. Видно было, что мухоморная похлебка не столь сладка, как хмельной мед. В хэрсирову глотку она вливалась тяжело и пару раз норовила выскользнуть обратно. Однако Аскел проявил должную твердость духа и желудка. Морщась и борясь с рвотными спазмами, он все же заставил себя сделать несколько больших глотков.

Хэрсир бросил ковш в жбан, расплескав часть содержимого, и долго стоял на месте, закрыв глаза и что-то бормоча под нос. По краю жбана медленно сползал большой осклизлый кусок синюшного гриба. Видно было, как все тело Аскела бьет дрожь. Потом хэрсир тряхнул головой, будто быконь, оглушенный ударом палицы, и вскинул над головой кулак.

Дружинники приветствовали своего предводителя воинственными воплями, однако почему-то старались при этом держаться от него на расстоянии. Не прекращая кричать, викинги начали выходить из дома.

Аскел задержался перед пленниками, возле которых лежал тяжелый круглый щит, обтянутый кожей и усиленный пластиком и железом.

– Теперь молитесь, чтопы я попетил, русы, – оскалился он, поднимая щит. – Иначе Арне фсех фас посатит на цепь, как куснеца, а фашу потруку прикует к сфоему лошу-у-у!

Аскел вдруг взвыл, словно раненый волкопес. Взгляд его помутнел, руки с удивительной легкостью разодрали добротную рубаху на груди и бросили обрывки ткани на пол.

В тот же миг откуда-то снаружи, словно в ответ на вой хэрсира, донеслось полузвериное рычание, свойственное скорее мутанту, нежели человеку.

Аскел выскочил из дома, походя сбив оказавшегося на пути дружинника и даже не заметив этого. Бедняга викинг отлетел в сторону, будто попал под автоповозку. Определенно, мухоморное пойло придало хэрсиру сил, но и мозги затуманило ему не слабо.

Вскоре вся дружина Аскела была на улице. А вот пленникам выйти из дома викинги не позволили: их закрыли внутри, подперев дверь крепкими кольями.

Этот дом при необходимости, наверное, мог служить не только жилищем, но и мини-крепостью. Однако когда тяжелую, похожую на ворота дверь заперли снаружи, дом из крепости превратился в темницу.

Окон нет. Дымоходное отверстие – слишком высоко. Под рукой – ни лестницы, чтобы добраться до дымохода, ни каких-либо инструментов, чтобы высадить дверь, расковырять толстые прочные стены или сделать подкоп. Внутри почти не было мебели. Только стол – старый пластиковый, легкий и потрескавшийся: такой не сгодится ни в качестве тарана, ни как подпорка. Вдоль стен тянулись земляные лавки со старыми шкурами. Даже очаг не выложен камнями, а окружен невысоким глиняным барьерчиком. Еще имелся, правда, деревянный жбан с грибным варевом, но им дверь тоже не выбьешь. Зато между неровными дверными досками имелось несколько щелей, и каждому пленнику нашлось место для наблюдения.

* * *

Дом, в котором их заперли, располагался на небольшом возвышении возле площади в центре Стейнхьера, причем дверью к ней, так что все происходящее там можно было видеть сейчас очень хорошо.

Посреди площади лежал расстеленный и растянутый на колышках плащ. Повторяя его контуры, на земле были очерчены два квадрата. Третий контур образовывали ограждения из обшарпанных и потрескавшихся пластмассовых блоков и переносных орешниковых плетней.

Судя по тому, что зрители толпились за пределами ограды, немудреный заборчик обозначал границы ристалища. На огороженной площадке уже стоял Арне – обнаженный по пояс, вооруженный щитом и секирой, в рогатом шлеме. Видимо, и он принял приличную дозу мухоморного отвара: краснорожего колбасило не по-детски. Рыча и воя, словно зверь, Арне грыз край своего щита.

– Ишь ты, тоже набухался! – хмыкнул Костоправ.

Ага, а вот на ристалище вошел Аскел. Хотя «вошел» – не то слово. Он легко и почти без разбега перемахнул через ограду высотой по плечо рослому мужику. Аскел, как и Арне, был не в себе. Безумное лицо, оскаленные зубы, крик, в котором нет ничего человеческого.

«Вот что делают с людьми мухоморы!» – поразился Виктор.

Поединок начался сразу, без церемоний и боевой брани. Единоборцы просто набросились друг на друга со звериной яростью. Посыпались быстрые и мощные удары. Трудно было поверить, что это дерутся обычные люди.

Бум-бум-бум! – громыхали щиты под мечом Аскела и секирой Арне. А вот звяканья оружия почти не было слышно: поединщики даже не пытались парировать выпады друг друга. Они лишь подставляли щиты под сталь и сами били, били, били… Тупо и сильно, как давешний кузнец-саам по наковальне.

С тяжелых усиленных щитов сыпались щепки, пластик, железо и ошметки толстой кожи. Собственно, только щиты и уберегали сейчас бойцов от верной гибели. При этом оба хотели только одного: поскорее достать противника. Однако мухоморы, давшие Аскелу и Арне недюжую силу, видимо, не прибавляли точности ударам, а скорее, наоборот.

Зрители орали во всю глотку, но даже их крики не могли заглушить воплей поединщиков, яростно напрыгивавших друг на друга и наносящих беспорядочные сокрушительные удары…

Бум!

Бум-бум!

Бум!

Бум-бум-бум!

Тяжелая секира Арне била сильнее, зато меч Аскела рубил чаще. Пока щиты были целы, одно уравновешивало другое. Но очень скоро ненадежная защита должна была рассыпаться, а тогда… Трудно даже предположить, что произойдет тогда и кому достанется победа.

– Вообще-то иногда в поединке-хольмганге участвуют помощники-щитоносцы, – комментировал Василь, наблюдая за боем.

– Зачем? – удивилась Змейка.

– Помогают бойцам прикрываться от вражеских ударов, – пояснил помор. – Но здесь это, наверное, было бы лишним.

Действительно, кому охота оказаться на одной площадке с неистовствующими безумцами, где получить по черепушке от союзника шансов столько же, сколько и от врага? Даже зрители, наблюдавшие за схваткой, опасались подходить к ограждению, за которым бились разъяренные хэрсиры, вплотную.

Плащ в центре ристалища был затоптан и сорван с колышков, а тела воинов покрывали первые раны, неглубокие, нанесенные в основном разлетающимися обломками от щитов, но обильно кровоточащие. Ни Аскел, ни Арне пока своих ран не замечали, но порубленные щиты поединщиков уже без малого не разваливались на куски. А ведь без них ничто уже не помешает рубить тела, не защищенные доспехами. Финал был близок. Кому-то из хэрсиров скоро придется лечь на ристалище. Вот только кому?

Кажется, ответ на этот вопрос начал постепенно вырисовываться.

Аскел одолевал. Его меч, мелькавший в воздухе с невероятной скоростью, кромсал остатки щита противника, словно вран, терзающий добычу, в то время как секира Арне, бившая сильно, но не точно и редко, наносила больше скользящих ударов, а то и вовсе не попадала в цель.

То ли Аскел оказался более опытным бойцом, то ли мухоморы у него были забористее, но сегодня воинская удача явно заняла его сторону.

Зрители орали все громче. Дружинники Аскела как могли поддерживали своего предводителя. Сейчас они всецело были поглощены схваткой и не могли видеть, как вооруженные воины Арне выскальзывают из соседних домов и окружают площадь.