* * *

– Рус-тефка! – повторил викинг, подступая к жертве.

«Вообще-то, Стрелец-баба», – мысленно поправил Виктор. Определенно, что-то хищное блеснуло в Змейкиных глазах. Что-то такое… В общем, он уже не знал, кому сочувствовать: Змейке или этому викингу.

– Ох, мля, я тебе устрою рус-тефку, козлина бородатая, едрить твою налево! – прошипел Костоправ.

Но на лекаря никто даже не взглянул.

– Опнимай и люпи Ларс-персеркр, рус-тефка, – велел полуголый викинг.

– Ну, так иди ко мне, милый, – одними губами улыбнулась ему Змейка. Глаза ее, правда, пылали отнюдь не любовью, но Костоправ, похоже, этого не замечал.

– Ты че, шалава, совсем охренела?! – негодующе бросил лекарь подруге.

Та его тоже проигнорировала.

– Не мешай ей, – шепнул Виктор, пытаясь утихомирить Костоправа и…

– Отвали, Золотой! – от мощного толчка богатырским плечом Виктор чуть не свалился с ног.

– Подгребай поближе, викингичек… викингусик… – Змейка продолжала улыбаться морскому разбойнику многообещающей улыбкой. Ох, много. Обещающей. – Ларсик-барсик. Ларсунчик-попрыгунчик. Перчик-Персеркерчик.

То ли викинг, завороженно разглядывавший пышные формы девушки, не смотрел ей в лицо, то ли просто не заметил злого огонька во взгляде.

– Какого черта?!. – надрывно простонал подавленный и обескураженный Костоправ.

А Змейка протягивала руки, словно намереваясь обнять медведеподобного здоровяка за шею. Тот наивно приблизился почти вплотную, нагнулся, стараясь поймать губы Змейки болтающимися усами и колючей клочковатой бородой.

В этот момент она и нанесла удар. Двумя уже поднятыми над головой «персеркра» руками одновременно.

Ш-шлеп! Сложенные в лодочку ладошки Змейки саданули по ушам.

– А-а-а-у-у-у! – взревел оглушенный викинг, непроизвольно хватаясь за уши.

В следующее мгновение нога Змейки с силой ударила промеж ног несостоявшегося насильника. Руки морского разбойника соскользнули к отбитому паху.

– У-у-у-а-а-а! – берсеркр согнулся в три погибели.

Змейка, проскользнув сбоку, сорвала с его пояса ключи и…

– Держи!

…через решетку швырнула связку Костоправу. С лекаря вмиг спало оцепенение. Поймав ключи на лету, он бросился к двери камеры.

Викинги, ошеломленные случившимся, малость сплоховали, не зная куда бросаться: на Змейку, которая вновь охаживала ревущего от боли горе-любовника, или на пленников, завладевших ключами.

Просунув руку между прутьев, Костоправ вцепился в висящий снаружи замок.

Кто-то попытался ему помешать и вырвать связку с ключами. Но это было все равно, что останавливать прущего напролом секача. Лекарь перехватил волосатую руку, цепляющуюся за ключи, втянул ее между прутьев, надавил. Послышался хруст и вопль: Костоправ мог не только править кости, ломать их он умел тоже.

– Да помогите, мать вашу! – крикнул лекарь.

Виктор и Василь уже помогали. Встав по обе стороны от Костоправа, они оттолкнули от двери двух викингов и через решетку заработали кулаками, не подпуская к двери других тюремщиков.

– Глупцы! Хватит! Перестаньте! – верещал из своей клетки перепуганный вусмерть дед Федор. – Что же вы творите-то? Бесполезно это! Бес-по-лез-но!

Да, наверное, старый помор был прав. Да, наверное, все было бесполезно. Да, вряд ли им удастся вырваться из камеры. И уж точно не получится сбежать из крепости. Ну и что?

«А просто сидеть и покорно ждать – полезно?» – со злостью подумал Виктор, с силой впечатывая кулак в чью-то бородатую морду.

На их счастье, викинги были без оружия и толпились снаружи так, что скорее мешали, чем помогали друг другу, зато в клетке хватало места и для маневра, и для хорошего замаха. Еще здорово повезло, что Костоправ то ли по наитию, то ли по счастливой случайности сразу вставил в замок нужный ключ.

Щелк! Замок открылся. С засова соскользнула разомкнутая цепь.

– А-а-а! – лекарь с диким ревом толкнул тяжелую дверь, сбив с ног еще пару викингов.

Костоправ, Виктор и Василь вырвались из камеры. И по-нес-лась!

Кулачный бой в тесноте – особое искусство. Судя по всему, викинги, привыкшие к рубке на открытых палубах, владели им не так чтоб очень.

Костоправ орудовал увесистой связкой с ключами, как кистенем, калеча и сбивая с ног орущих противников. Виктор и Василь прикрывали лекаря с флангов.

Пленникам удалось пробиться к камере Змейки. Здесь озверевший Костоправ все той же связкой-кистенем разбил голову незадачливому «персеркру». Затем они – вчетвером уже – предприняли попытку проложить дорогу к выходу из темницы. Увы, ничего не вышло. Снаружи в маленькое окошко под потолком залетел кожаный мешочек с искрящимся фитилем. Неяркая вспышка, густой дым…

Замкнутое пространство в считаные секунды заполнилось «Смрадом Геенны». Сведенные параличом мышцы отказывались повиноваться. И викинги, и пленники, наглотавшиеся дыма, повалились на пол. Бой прекратился.

* * *

Когда действие отравы закончилось, Виктор, Костоправ, Василь и Змейка лежали под мачтой на покачивающейся палубе драккара. Связанные и беспомощные, за ноги прикованные к мачте цепями, они не могли ни бежать, ни противиться судьбе.

Что ж, это было еще не самое страшное. После стычки в темнице Виктор ожидал либо жестоких пыток, либо скорой казни. Однако с ними поступили иначе. Морские разбойники, не обращая внимания на негодование брата Фридриха, перетащили зачинщиков драки на один из своих кораблей. Инквизитор, судя по всему, горел желанием продолжить допрос сибиряков, но викинги проигнорировали претензии крестоносца. Пленники принадлежали им, а не Святой Инквизиции, численное преимущество тоже было на стороне морских разбойников, и они вольны были распоряжаться своей добычей по своему усмотрению.

Распорядились…

И вот – драккар в море, цепь на ноге, путы на руках.

Поскрипывали снасти. Прибитый к носу череп морского дракона горделиво несся над пенными бурунами, недостижимый для брызг рассекаемых волн. Викинги шли под парусом. Широкое полотнище ловило попутный ветер и тянуло судно вперед, словно упряжка быконей. Подвесной двигатель на корме пока молчал. Вдоль увешанных круглыми щитами бортов лежали весла. Вооруженная команда тоже большей частью валялась на лавках гребцов или возле них. Пользуясь случаем, викинги отсыпались впрок. Но не все, конечно. Несколько разбойников следили за парусом и за пленниками. На корме ворочал рулевое весло угрюмый кормщик. Возле носовых бомбард под черепом морского дракона застыл наблюдатель.

Что-то недовольно пробурчал Костоправ. Василь шевельнул плечами, безуспешно пытаясь освободиться от пут. Змейка, приподнявшись, оперлась спиной о мачту. Виктор тоже принял более удобное положение.

– Кто-нибудь что-нибудь понимает? – спросил он. – Почему мы здесь?

– Из-за берсеркера, наверное, – хмуро отозвался Василь.

– Персеркр? – переспросил Виктор.

– Ну да, тот тип, Ларс, который полез к Змейке и которому Костоправ башку проломил. Я кое-что разобрал из того, что кричали викинги, когда вытащили нас из темницы. Сначала, вроде, перебить хотели всех на месте. Потом в море взяли. Может, топить будут.

Однако уверенности в словах Василя не было. Похоже, даже помор, понимавший язык викингов, сам не знал толком, что их ждет.

– Кто такой берсеркер? – Виктор давно хотел спросить об этом, но во время мочилова в темнице как-то недосуг было, а потом язык не ворочался.

– Мудила, мать его, недодолбанный, – высказал свою незамысловатую версию Костоправ. Морская болезнь еще не придавила лекаря всей тяжестью, но настроение у него уже портилось. Впрочем, у всех у них настроение было сейчас не ахти.

– Козел вонючий! – поддержала Костоправа Змейка.

– Василь? – от помора, лучше знавшего викингов, Виктор надеялся получить более компетентный ответ.

– Ну, вообще-то берсеркер – это великий воин, – хмыкнул помор. – Если вкратце. Ну, и псих еще.

– Псих-великий-воин? – озадаченно повторил Виктор.

– Да говорю же мудила, епть! – упрямо стоял на своем Костоправ.