— Ёо-о-оперный бабай! — пророкотал басок Костоправа. Лекарь, как всегда, не стеснялся выражать свои чувства.

Впереди виднелись ров, окружавший небольшую возвышенность, на которой стоял Приуральск, оборонительный вал с частоколами и невысокая закопченная и обугленная бревенчатая стена: двойной сруб, засыпанный изнутри землей. В некоторых местах стена обвалилась и сползла вниз. Кое-где над ней, словно гнилые зубы во рту старухи, торчали полуразрушенные деревянные башни. Между двумя самыми мощными башнями располагались ворота. Одна воротная створка — перекошенная и обгоревшая едва держалась на петлях. Вторая лежала на черной земле.

За стеной и вовсе было сплошное пепелище. Практически все стоявшие на огороженной территории (селиться снаружи здесь ни у кого бы и мысли не возникло) постройки выгорели подчистую. В некоторых местах еще поднимались к небу слабые дымки. Перед крепостью, в заболоченном рву, на валах и частоколах, не тронутых огнем, валялись трупы. Много трупов. Растерзанные хищниками и падальщиками останки зеленокожих дикарей, которых сейчас распознать было проще не по цвету кожи, а по особенностям скелета, отличавшегося от человеческого.

Ветер, подувший со стороны города, принес тошнотворный запах разлагающихся тел.

Бой здесь шел нешуточный. Судя по всему, Приуральск штурмовали сразу несколько дикарских кланов. Но то, что кругом валяются трупы котловых мутантов, вовсе не значит, что победили люди. Зеленокожие просто не хоронят своих. Не имеют такой привычки.

Судя по нависшей над городом тишине, Приуральск был мертв. Дикари наверняка сожрали убитых, а пленных угнали в Котел для жертвоприношений. Укрепления не спасли город. Впрочем, от мутантов берегут не стены, а защитники стен. И хорошее оружие.

Наверное, чего-то Приуральску не хватило. Либо первого, либо второго.

Виктор заметил движение. Человек? Зеленокожий дикарь? Нет, на частокол тяжело взлетела крупная — размером с пару соболяков — черная птица. Всеядный вран — хищник и падальщик в одном лице. Доминирующий вид среди пернатых котловых мутантов. Такие часто прилетают из-за Хребта. Вран, судя по всему, жрал мертвечину, а вышедшие из леса люди ему помешали.

— Каух! — разнесся далеко вокруг возмущенный крик птицы.

И тут же, словно эхо, отозвалось со всех сторон…

— Каух! Каух! Каух! — неприятный клекочущий звук резанул по ушам.

Еще несколько вранов поднялись на стены, башни и частокол. С полдюжины птиц закружились над крепостью и обозом, словно давая понять, что отныне это их владения и чужакам сюда дороги нет.

Виктор заволновался. В лесу, пока обоз шел по тракту, прикрытому сверху деревьями и кроновыми мхами, врановые стаи не представляли большой опасности. Но здесь им, конечно, раздолье.

— Каух! Каух! Каух! — крики крылатых тварей становились все более громкими и угрожающими.

Видимо, не все враны успели насытиться. Их трапезу прервали, и теперь птицы проявляли недовольство. Стая, правда, была не очень большая, но и она могла напасть. Черные котловые птахи — создания злобные и агрессивные, да и живое мясо враны все-таки любят больше, чем падаль. Следовало быть настороже.

— Отходим обратно к лесу! — крикнул Виктор.

Однако укрыться за деревьями они не успели.

Из-за городской стены в воздух вдруг разом поднялась пара десятков новых птиц, привлеченных криками сородичей. Вранов оказалось больше, чем предполагали обозники.

Громко выматерился Костоправ. Виктор тоже добавил от себя пару ласковых.

А-Ка прицельным рычагом поднял до упора многозарядный стреломет на корме автоповозки.

— Мать вашу в пух и перья, летуны долбанные! — орал с другой повозки Костоправ, раскладывая перед собой заряженные арбалеты и самопалы. — Клювом в зад вас всех, враново отродье!

— Каух! Каух! — неслось в ответ.

От стаи оторвались и ринулись вниз первые черные комья.

То ли враны решили, что люди покушаются на их законную добычу, то ли надеялись пополнить запасы этой самой добычи впрок. А может быть, набросились на обоз просто так, от бессмысленной природной злобы, которой отличаются многие котловые мутанты.

Звякнула тетива стреломета. Бухнул тяжелый самопал-гаковница. Стрелы перебили крылья двум птицам и без видимых последствий скользнули по гладкому плотному оперению третьей. Заряд картечи попал еще одной твари в голову. Та перекувыркнулась в воздухе и тяжело рухнула на землю.

Виктор навскидку выстрелил из пистоля. Без толку. Или промазал, или мелкая пистольная картечь не пробила перьевую броню. Ушел в белый свет, как в копеечку, арбалетный болт, выпущенный Киркой.

Стая отпрянула было, но уже в следующую секунду атаковала снова.

Бум! Удар мощного клюва и сильных лап в борт едва не опрокинул автоповозку.

Упал быконь, впряженный в повозку Костоправа. Защитная попона уберегла животное от агрессивной птицы, но быконь запутался в упряжных ремнях и не смог быстро подняться. Со второй попытки вран острыми, как ножи, когтями вспорол скотине уязвимое брюхо и сразу же потянул клювом потроха из раны…

— Ах, ты ж сука! — взревел Костоправ.

Раскрученная гирька на конце длинной цепи достала птицу. Шипастый кистень угодил во враний глаз. Крылатая тварь дернула головой, издала хриплый клекот и, колотя крыльями по земле, попыталась отползти в сторону. Вторым ударом Костоправ добил тварь.

— Золотой! — закричал А-Ка, отмахиваясь от пернатых мутантов мечом. — Бомбарда!

Длинный клинок Стрельца сломал крыло одной птице, отбросил вторую…

Виктор уже стоял у орудия. Чем хорош турель-лафет — так это тем, что установленную на него бомбарду, в отличие от бортовых тележных орудий, можно вертеть во все стороны и задирать вверх.

Впрочем, сильно задирать не пришлось: враны метались над самыми повозками. Здоровенные такие орущие мишени. Хоть и летающие, но не очень маневренные. По таким «воробьям» бить из пушки — самое милое дело.

Виктор чуть приподнял ствол, чтоб не задеть ненароком обозников и быконей. Зафиксировал крепежным штырем.

Потом щелчок канонирской зажигалки.

Ба-бах! Автоповозка вздрогнула от неслабой отдачи. Как всегда.

Заряд крупной картечи вошел в самую гущу тварей. В стороны полетели перья, кровь, оторванные крылья, лапы и головы. Сразу с полдюжины черных измочаленных тушек грохнулись на землю. Две раненые птицы забились между повозками, поднимая пыль и окропляя все вокруг кровавыми брызгами.

Враны разлетелись. Но ненадолго. Не дав возможности перезарядить оружие, птицы вновь накинулись на повозки.

Вскрикнул Кирка.

Оглянувшись, Виктор увидел, как сразу две крылатые твари сдернули раненого с повозки.

Костоправ с ревом бросился на помощь, но в этот раз лекарь опоздал. Мелькнувший в воздухе кистень захлестнул стреломет, запутался…

Еще один вскрик Кирки — и два врана прямо в воздухе разорвали человека. Бедняга, избежавший смерти от клыков соболяка, принял ее от врановских когтей.

Проклятье! Трижды проклятье! Виктор скрежетнул зубами. Он потерял еще одного человека!

Впрочем, надолго ли им суждено пережить Кирку?

Птицы атаковали снова. Все разом.

«А ведь не отобьемся, — вдруг отчетливо понял Виктор. — Уже — никак!» Смерть хлопала над головой черными крыльями и противно орала прямо в ухо.

А потом сквозь враний ор пробился другой звук.

Выстрелы? Точно! Одиночные. Отдаленные. Виктор удивленно завертел головой.

Неужели винтовка?

— Снайперка! — опознал оружие А-Ка, сам ошарашенный до крайней степени. — СВД!

Действительно, стрелял, судя по всему, снайпер. Редко. Но метко. Каждый выстрел сбивал одну из кружащихся над обозом тварей. А то и по две сразу.

Всего прозвучало пять выстрелов. На землю свалилось семь вранов.

Этого оказалось достаточно. То ли стая понесла критические потери, то ли сметливые птицы сообразили, насколько опасен новый невидимый враг, безнаказанно выбивающий их по очереди. С возмущенным «каух!», словно проклиная людей, враны взмыли вверх и скрылись за лесом.