– Как тебя зовут? – поинтересовался я.

– Патсли, – буркнул мерсиец. – Лорд Патсли.

Лорд, значит.

– А я лорд Николас.

Вежливость, она иногда полезна. Для контраста.

– А скажи мне, лорд Патсли, заплатит ли твой король, если у пленника будет недоставать, скажем, правой руки?

И легко прочитал по глазам: «Нет, не станет».

– Чем я насолил вашему королю? – спросил я строго. – Скажешь – будешь жить. И руки-ноги останутся целыми. Не так уж сильно я тебя подрезал.

– Не королю, – буркнул мерсиец, сдаваясь.

Когда ты понимаешь, что уже труп, храбриться намного легче, чем после замаячившей перспективы выжить. Тем более что предавать родимую Мерсию не требовалось.

– Не королю. Это ваши. Нортумбрийские.

– Осберт? – бросил я наугад.

– Он.

Дальше – просто. Раны живых мерсийцев, ставших ценным товаром, обработали. Покойников скинули в реку. Добычу загрузили на лошадок, и дружной компанией отправились в путь. Но теперь уже не вдоль речной границы, а прямо в Йорвик. Я решил не рисковать: вдруг эти мерсийские спецназеры – не единственные.

Больше на нас не нападали. К некоторому огорчению моих бойцов. Легкость получения трофеев вскружила им головы.

– Ты с ними потолкуй, – попросил я Малоуна. – Бог любит смиренных. А Бога надо уважать.

Для подобных бесед рожа у него самая подходящая. Этот глаз, прищуренный в вечной усмешке… Кому как не ему говорить о смирении?

– Да, мой лорд, – пообещал десятник.

Но смирения у бойцов не прибавилось. Видать, плохие они христиане. Но я им точно не судья. Может, забрать их с собой, на Сёлунд? У меня в хирде когда-то были англичане. И как раз отсюда, из Нортумбрии.

Вспомнил и опечалился. Дикон, Уилл… Я вас не забуду. Я не забуду никого, кто сражался вместе со мной.

Подкованные копыта Оленя звякали по булыжникам римской дороги. Впереди тонули в закатных сумерках каменные стены нортумбрийской столицы, над которыми алела увенчанная крестом крыша Йорвикского собора. Закатное солнце, поглотившее крест. Разве это не символично?

Жизнь полна сюрпризов. В том числе и приятных. Например, пленников выкупил лично экс-король Осберт. Просто пришел и вручил деньги. Много. Ничего не спросил. Ничего не сказал. Молча.

Как говорится, вот и познакомились.

Мне очень хотелось задать ему пару вопросов. Предварительно привязав бывшего монарха к столбу. Но силенки не те. Да и незачем. Когда я отсюда уберусь, все тонкости нортумбрийской внутренней политики станут мне безразличны.

Час спустя меня вызвали во дворец, где действующий король Элла выразил мне претензию: мол, сам хотел поговорить с мерсийцами.

Я заверил своего временного сюзерена: все, что пленники знали, уже рассказали. И рассказ этот был только что подтвержден лично заказчиком. Подтвержден действием, так сказать.

Или король не знает, что Бургред – на стороне его оппонента?

Король знал.

Тогда в чем же дело? Если Осберт желает раскошелиться, то почему бы и нет? Тем более часть этих денег – вот они. Королевская доля, так сказать.

Мрачноватое лицо Эллы озарила улыбка. Надо полагать, ему показалось забавным, что деньги Осберта перешли к нему по доброй воле Осберта.

– Ты верный человек! – провозгласил король.

Будь на месте Эллы какой-нибудь северный конунг, он непременно отдарился бы. Хотя бы браслетик с собственной руки вручил. Элла же отделался похвалой.

Ну и хрен с ним. Когда мы придем сюда с братьями Рагнарсонами, все его станет нашим.

Кстати о Рагнарсонах. Уверенность в моей верности, как оказалось, подороже браслетика.

Король принял королевское решение: именно я буду сопровождать посольство к родичам Рагнара. Не возглавлять – для этого я, по мнению короля, был недостаточно родовит, – но присматривать за теми, кто родовит достаточно. Король уже послал за ними. А еще его люди подыскали нам транспортное средство. Исконно английское. Купеческий корабль, капитан уже несколько лет успешно торговал с Данией. Портом приписки капитана был город Дувр, королевство Кент.

Я в очередной раз напомнил: не стоит вводить капитана в курс дела. Если тот плавал в Данию, то наверняка осведомлен и о Рагнаре, и о его сыновьях. Как бы не дал заднего.

Король весомость моих доводов признал и обещал цель плавания не оглашать.

Родовитые посланники Эллы прибыли через три дня. Нортумбрийские малоземельные лорды. Два расфуфыренных фазана. Сказал бы – два индюка, но сию птичку в это полушарие еще не завезли. С каждым лордом – свита из дюжины слуг. Стоящих бойцов в этой кодле – десятка полтора. Стоящих по здешним меркам. Ну и сами лорды, надо полагать, тоже кое-что умели.

– Ты с ними поаккуратнее, – предупредил меня Теобальд. – У этих господ с Чевиотских холмов спеси больше, чем разума. Постарайся с ними не ссориться.

Элла представил меня родственникам на пиру. Достойно. То есть не как ирландца-десятника, а как французского шевалье, облеченного его, королевским, доверием.

Фазаны не впечатлились. Ну на то они и фазаны.

Те еще попутчики. Нет, в одиночку я с ними не поеду. Тем более в качестве единственного секретоносителя.

– Твое величество, сколько людей я могу взять с собой? – спросил я у короля, когда бочки из-под эля уже образовали солидную шеренгу.

Элла задумался. Похоже, он вообще не планировал со мной кого-то отправлять.

Примерно минуту он глядел расфокусированным взглядом на свою замаранную в жире пятерню, потом очнулся и выдал:

– Пятерых. Сам. Моей королевской волей.

«Сам», надо полагать, относилось к выбору спутников.

Что ж, добро получено, а кого брать с собой, я уже решил.

– Да, – твердо сказал Малоун. – Я с тобой, милорд. Из моих бери Хейла, Джорди, База и Перса.

– А остальные? – спросил я.

– У остальных – семьи.

– Но у тебя вроде тоже семья, – напомнил я.

– Сестра. Она замужем, и всё, что ей от меня надо, – мое жалованье. Я оставлю им серебро на хранение. Так что, если я не вернусь… Если я не вернусь, ее муж будет счастлив, – мрачно заключил он. – Я с тобой, милорд.

Что ж, король разрешил взять именно пятерых. Эти – подойдут. Баз, Джорди и Перс отлично управляются с луками, Хейл с луком похуже, зато с оружием ближнего боя – на уровне среднего хускарла. В строю хороши все четверо: королевские же гвардейцы, как-никак. Здешняя элита.

А уж Малоун…

– Не хочу его с тобой отпускать! – сразу заявил мне Теобальд. – Другого ищи!

– Мне нужен Малоун! – уперся я. – Сам же мне его дал. И в инспекции мы с ним хорошо сошлись.

– Слыхал я, как вы сошлись, – проворчал Теобальд. – Сколько там ему серебра досталось?

– Все честное! – заверил я. – И вот, держи! – я протянул королевскому воеводе золотой перстень из личных запасов. Денег он бы не принял, а перстень возьмет. – Бери-бери! Ты был добр ко мне, пусть останется что-то на память…

Фраза повисла в воздухе.

И Теобальд взял перстень. Он знал, куда мы пойдем. Может, потому и не хотел отпускать со мной Малоуна? Но как отказать тому, кто добровольно рискует жизнью вместо тебя? Ведь не будь меня, Элла мог бы и его отправить в лапы данов.

– Вечером в эльхаусе, который справа от наших ворот, – сказал я. – Я угощаю.

– Я приду, – пообещал Теобальд.

Вопрос с Малоуном был решен.

С протрезвевшим королем тоже проблем не возникло. Наш разговор он не забыл, выбор одобрил и велел монаху, выполнявшему при нем роль секретаря и казначея, выдать нам необходимые средства.

Поглядев на монаха, я подумал: а не заглянуть ли мне к архиепископу Вулферу?

Потом решил: ну его на фиг. Пополнять церковную копилку и выслушивать нравоучения больше нет необходимости. Завтра мы отправляемся в город Дувр, где нас ждет зафрахтованное для доставки верегельда судно.