– Я могу запретить поединок, – напомнил я.

– Можешь, – согласился Медвежонок. – Ты – хёвдинг. Но они все равно будут драться. Только уже без нас. Виги не отступит, а Щандр не захочет прослыть трусом. А еще он думает, что сможет побить Виги, так что зачем ему отступать?

– А он сможет? – поинтересовался я.

– Он хочет драться по обычаю островов.

Обычай этот был мне известен. Два противника вставали друг напротив друга и лупили друг друга по очереди. Сходить с места было нельзя, и потому в таком противостоянии побеждал самый здоровенный, ведь проигрывал тот, у которого кончались щиты, количество которых оговаривалось перед хольмгангом.

Щандр – здоровее, следовательно, ломать щиты ему проще.

– С чего бы это варягу драться по обычаю островов? – заметил я.

– Это его право, – пожал плечами Свартхёвди.

– А как насчет обычного боя? На кого бы ты поставил?

– На Виги, пожалуй, – подумав, ответил братец. – Он ведь наш родич и в бою неплох. Но Щандр силен и быстр. Из наших варягов он – лучший.

– Лучше Ануда?

– Да, – подтвердил Медвежонок.

– Почему же тогда Ануд – старший?

– Потому что ты так решил.

Вот как? А я-то думал, что Ануд – признанный ли-дер.

А почему я так решил? Потому что Ануд командовал отрядом, который был отправлен Трувором поучить уму-разуму дерзких туземцев?

Я утвердил его лидерство, потому что он первым присягнул мне. Хотя то, что за ним последовала только половина варяжского молодняка, – уже достаточный повод призадуматься.

Ладно. Разберемся. Но для начала неплохо бы выяснить, из-за чего весь сыр-бор.

Я задал этот вопрос Свартхёвди, но тот лишь пожал плечами. Для суровых скандинавов следствие намного важнее причины. У них даже убитая на огороде чужая свинья может стать поводом для кровной вражды, в которой погибнут десятки мужей, а ущерб, нанесенный в процессе разборок, тысячекратно превысит стоимость подкопавшейся под изгородь хрюшки.

– Виги! – гаркнул я.

Мой сын появился тотчас. Наверняка терся где-то поблизости.

– Выкладывай! – потребовал я.

– Я его убью!

Начало обнадеживает.

Пришлось напомнить:

– Он – твой брат по палубе, – произнес я по-словенски.

– Meinfretr![221]

Свартхёвди хрюкнул. Одобрительно. Ему позиция Вихорька понравилась.

Мне – нет.

– Скажи, что случилось между вами, – потребовал я.

– Это не важно, – заявил Вихорек, глядя мимо меня.

По роже видно: ушел в глухую несознанку.

– Свободен!

С его будущим противником, варяжским добрым молодцем с пшеничной гривой и пятьдесят вторым размахом плеч, я беседовать не стал.

Щандр вроде бы мой человек с недавнего времени, однако Вихорек – мой сын, так что я в любом случае был бы на его стороне.

А Щандр мне еще и не нравился. Как я уже отмечал, парень слишком похож на Лейфа Весельчака, пусть ему, предателю, в Валхалле – или где он там оказался – ежедневно кишки выпускают.

Щандр – такой же красавчик-хитрован. И при этом притворяется этаким рубахой-парнем.

А еще он активно и небезуспешно втирается в доверие к моим хольдам: Медвежонку и Хавгриму.

Будь у меня возможность Щандра выгнать, я бы так и сделал.

Но знать, что именно послужило причиной конфликта, я должен. Хотя бы для того, чтобы подобное не повторялось в будущем.

Оказалось, никакой тайны. Весь младший состав моего хирда был в курсе. И не только младший.

Понятно, почему Вихорек не пожелал колоться. Опасался, что я отниму у него право наказать Щандра. Ведь предметом, о который споткнулась гордость Виги Ульфсона, была честь его названого папы. Во всяком случае, он так решил.

– Все это овечьей требухи не стоит, – заявил Скиди, который, собственно, и ввел меня в курс дела. – Этот сказал, что позапрошлым летом поиграл в двухспинного зверя с твоей наложницей. Что был у нее первым и она ему не глянулась. Мол, холодна Заря, как снулая треска. – Скиди хмыкнул. – Скажи он это мне, я б нашел что ответить. Любому ясно, что дело тут не в кобыле, а в наезднике. Когда ты с ней милуешься, это слышит вся округа на полет стрелы. Но этот дренг целил не в тебя, а в Виги. И я не удивляюсь, что попал. И этот ловкач еще пожалеет, что не промахнулся.

– Поясни! – потребовал я.

– Сынок твой, хёвдинг, на твою наложницу глядит как пес на подвешенный к столбу окорок, – в очередной раз удивил меня Скиди. – Слюна аж до земли свисает. – И, увидев мое изумление: – Ты не знал?

Я покачал головой.

Нет, не знал. Хотя что это меняет? Да ничего.

– Ты сказал: Щандр пожалеет.

– Ага. Наш Виги, он обидчивый. Даже я не стал бы его так дразнить. А ведь я в танцах железа получше твоего сына, – Скиди самодовольно ухмыльнулся.

– Виги захочет его убить?

Это было поводом для беспокойства. Когда поединок «до первой крови», но один из участников намерен прикончить противника с первого удара, это дает второму серьезное преимущество.

– Убить? Нет. Это вряд ли. Слишком просто.

– Ага, – охотно признала факт грехопадения Заря. – Щандр первым у меня был. Он шустрый. Ложку в котел первым сует. У них вся семья такая. Отцу моему он нравился.

– А что ж тогда старшим Ануда поставил, а не его?

– Ануд – родич, а у Щандра отец – пришлый. Пристал к нашим, когда те на юг ходили, Перуну поклонился и остался.

Вот как. Пришлый, значит. Может, вроде меня?

Оказалось, нет. Местный уроженец. Был. Море забрало.

– Был бы Щандр природным варягом, уже в гриднях ходил бы. С оружием хорош, умом небеден, – «порадовала» меня подруга.

Вопрос: почему такой продвинутый парень перешел ко мне? Надеялся, что сделать карьеру у меня ему будет легче, чем в варяжской дружине? А чтобы себя показать, не придумал ничего лучше, чем задраться моим сыном? И как такое поведение согласуется с определением «умом не беден»?

Хотя мнение Зари – тоже не истина в последней инстанции.

– А я б его в учение взял, – сказал мне Хавгрим. – Сдается мне, Одину этот варяг по нраву придется.

– А он хочет?

– А с чего бы я тогда об этом говорил? – Палица даже удивился. – Сам, что ли, не видишь, как он нас с Медвежонком улещивает?

– Ты ему доверяешь?

– Ха! Весло – да, спину – нет. Слабоват еще.

Не понял он вопроса.

– Что думаешь по его поединку с Виги?

– Молодым надо. Пусть позвенят.

Вот странно. Почему ни он, ни Медвежонок не обеспокоены? Они же не на кулачках биться будут. И убивать оба умеют лучше, чем я в их возрасте – в компьютерные игрушки играть.

Или это все скандинавский фатализм: кому-то франков грабить, кому-то – в Валхалле пировать.

Но у меня другой взгляд на вещи. И другие задачи. Первая: лишить Щандра преимуществ, какие дает физическая сила, например. Вторая: раз и навсегда закрыть для своих бойцов подобный способ выяснения отношений. И сдается мне, я знаю, как это сделать.

– Вы все неплохо потрудились, – сообщил я собравшемуся на полянке хирду. Только основному составу. Свеженабранные весяне – отдельной кучкой. У них пока нет ни места в общем строю, ни права на долю в добыче. Еще отдельнее – трэли. Рабов-весян осталось всего десять. Остальные были зачислены кандидатами в мой хирд. Десять весян и двое – из последней добычи.

– Да, неплохо. Теперь наша стена щитов уже чуть больше похожа на стену щитов, а не на забор вокруг избы вдовой бабы, а я почти верю, что вы сумеете взмахнуть мечом так, чтобы не отрубить ухо соседу. Опять-таки, каждый из вас стал немного побогаче. А почему? – Я обвел взглядом строй молодежи. – Почему еще недавно у вас не было ни доброй брони, ни серебра в кошелях? Вспомните, какими вы были до того, как взошли на палубу «Северного Змея»? Ну а теперь поглядите друг на друга! Что видите? Да то же, что и я! Вы наконец-то стали похожи на воинов! Я скажу вам почему! Потому что вы наконец-то познали главное мужское волшебство героев Севера. Хотите узнать, каково оно? Тогда смотрите сюда! – Я вытянул из ножен Вдоводел и поднял над головой. – Хотите узнать главную тайну викингов? Настоящее волшебство пахарей пенного моря?