Сейчас знаменитый стяг с Вороном убран.

Равно как и паруса. Ветер и так активно гонит нас к цели. Я бы даже сказал: слишком активно. Так что на румах полный комплект гребцов. Море волнуется.

Нет, неправильно. Это если бы я шел сейчас на здоровенном круизном лайнере, то мог бы эдак пренебрежительно бросить: «Свежо нынче. Море волнуется».

Но не теперь.

Драккар – превосходный корабль. По средневековым меркам. А это значит: стоит кормчему оплошать и встретить очередную волну не под идеальным углом, и мы схлопочем по полной. С треском, грохотом, потоками соленой воды, перехлестнувшей через борт, и нешуточным риском открывшейся течи.

У нас хороший кормчий. Сейчас это сам Броди. Он – мастер. Команды поступают вовремя, весла вращаются с нужной частотой и нужной силой. Идем штатно. Карабкаясь и соскальзывая, лавируя между валами и ни разу не подставившись под удар.

Я вижу, как нос драккара вспахивает «поле героев железа и ветра». Палуба под ногами то уходит вниз, то резко взлетает вверх, заставляя пружинить коленями. Но эта качка – ерунда в сравнении с ощущениями дренга, который сейчас сидит наверху, привязавшись к мачте, и, возможно, даже получает удовольствие от этакой качельки.

По прикидкам наших мореходов, до земли не близко. Но мало ли. Попадись на нашем пути какой-нибудь островок…

Надеюсь, не попадется.

Драккар Рагнара – примерно в кабельтове от нас. А если по-простому – метрах в двухстах примерно.

Стоп! Только что было вдвое больше. Они что же, сбрасывают ход? Точно! Сбрасывают. Рагнаров флагман больше не лидер гонки. Уступил первенство. С чего бы? Вдруг впереди какая-нибудь гадость?

Мне сразу стало как-то… неуютно. Не то чтобы я боюсь моря и сюрпризов, которые оно может преподнести… Да что врать-то. Боюсь! Еще как! Виду, конечно, не подам, но…

– Эй, Броди! Конунг хочет потолковать с Белым Волком!

– Ага! Слышу! – проревел Бычья Кость. – Эй, Хвити! Рагнар Сигурдсон тебя зовет!

Что ж, можно и потолковать.

Я взобрался на борт. Мотало изрядно, но если держаться за вант[250], то ничего. Флагман Рагнара – метрах в двадцати. Мы как на качелях. Неслабых таких качелях…

Самого Рагнара не вижу. На борту его стоит Укси Плешивый, Рагнаров хольд. Здоровенный детина в центнер весом.

– Ярл! – орет он. – Иди сюда! Конунг зовет!

Неожиданное предложение.

Смотрю вниз. Кипящая черная вода, в которую мерно погружаются весла. И как он себе это представляет? Мне перелететь?

Двадцать метров. Нет, уже поменьше. Сближаются наши кораблики.

Нет, теоретически всё возможно. Закинуть крючья, подтянуть суда борт к борту… Возможно, но рискованно. При таком ветре и волнении может так приложить, что никакие кранцы не спасут.

Броди – рядом. Хлопает по плечам гребцов на руме, и весло прямо подо мной поднимается и замирает горизонтально. Ну, относительно горизонтально.

– Давай, Хвити! – орет Бычья Кость, наваливаясь на конец весла.

Драккары продолжают сближаться. Я вижу, как одно из весел флагмана тоже замирает перпендикулярно корпусу.

Вот только лопасть его – метра на полтора выше, чем у нашего. И продолжает подниматься.

Мне очень хочется спросить этих славных ребят: не спятили ли они?

Но физиономия Плешивого совершенно серьезна. Он даже мысли не допускает, что я, весь такой крутой, побоюсь рискнуть. Да тут и риска нет, с его точки зрения. Спрыгнул на одно весло, пробежался немного, перепрыгнул на другое, и ты уже на месте.

Действительно, ничего трудного. В хорошую погоду. Но если прибавить к этому качку и постоянные «вверх-вниз» на волнах…

Голова еще думала, но организм уже всё решил.

Прыжок, шаг, толчок, два метра над бездной, скользкая от воды лопасть весла под ногой, еще один прыжок… Чуть-чуть не долетел, но успел ухватиться за край щита. И тут же – запястье в тисках, рывок, от которого в плече хрустнуло…

И вот я уже стою на палубе рядом с хохочущим Укси:

– Везунчик ты, Хвити! Не зря тебя наш привечает. Когда ты поскользнулся, думал: прямо в сети Ран полетишь!

Меня передергивает. Ран – это великанша, которая там, на дне морского котла, собирает в сети утопленников. Очень даже реальная была перспектива.

– Мы все так думали, – басит Скальгорм Грейп. Это он перекинул меня через борт. Прозвище «Грейп» – это что-то вроде Большерукий. В самую точку. Ручищи у Скальгорма – как у йети. И такие же волосатые.

– Эй, Броди! – кричит Укси Бычьей Кости. – Куда пошел? А добро ярлово?

Заботливый. Я после сумасшедшей переправы об оставшемся на корабле Броди имуществе и думать забыл. Но Укси помнит. Правильный викинг всегда о таком помнит.

Кожаный мешок с моими пожитками летит через бездну. Скальгорм ловит его с такой легкостью, будто это набитый шерстью игровой мяч, и вручает мне. Я принимаю его двумя руками. В мешке – килограммов пятнадцать. Запасное оружие, шлем, кольчуга… Учитывая качество, ценность немалая. Только я не думаю, что Броди хотел это присвоить. Крысятничать у викингов не принято. Случись что со мной, всё вернут семье. Вот только ничего со мной не случится. Я в этом уверен, потому что только что перемахнул через смерть на палубу Рагнарова флагмана, с которым уж точно ничего не случится, потому что Рагнар Лотброк – везунчик почище меня.

Так я думал, пробираясь на нос драккара, чтобы узнать: с чего это я так срочно понадобился конунгу?

Так я думал – и ошибся.

– Песья отрыжка! Здесь течение! Рагнар! Здесь трижды проклятое йотуново течение! Нас несет! Нам не выгрести!

– Греби!!! Разом! Разом! Хирд! Разом!!! – Низкий страшный медвежий рев Рагнара продирал до костей, перебивая даже многочасовую усталость. Даже дождь, казалось, притих, испугавшись. – Мы! Сможем! Мы! Сдюжим!

– Мы – сможем! Мы – сдюжим! – взревела полусотня глоток. – Мы – сможем!..

Тяжеленное весло внезапно полегчало, пошло само, само… Мой напарник Скальгорм Большерукий вложился по полной. Такому здоровяку партнер вроде меня – без надобности. В обычное время. Но сейчас даже такой чахлик пригодится.

– Мы – сдюжим! – заорал я, откидываясь назад. Тянуть, тянуть! До боли в сухожилиях, до хруста в плечах. Весло – продолжение меня. Я чувствую, как оно гнется от напряжения, как упирается в воду узкая лопасть… И она вырывается на свободу, взлетает вверх, задевая гребень следующей волны, я мгновенно ослабляю тягу. До тех пор, пока лопасть вновь не упрется в воду.

– Мы – сможем!..

– Да! – ревет Рагнар. – Да!!!

Не вижу ничего.

Ветер бьет сбоку, через борт. Наотмашь. Смесью дождя и морской пены.

Нутром, внутренностями чувствую, как волны мотают и швыряют драккар. Каждый удар – нутром. Взлетая и падая, теряя веслами воду, когда заваливает на борт, и снова вцепляясь в нее, упираясь, зависая в воздухе, загустевшем от воды, ветра и морской соли.

Наш корабль, наш свирепый морской дракон сражается вместе с нами. За свою жизнь, за наши жизни! Мы – вместе! Против – ветер, течение, ярость стихий, но наша ярость – сильнее! Мы – сдюжим! Мы – сможем!

Ни зги не видно, но я чую, чувствую, что в эти самые мгновения мы, хирд и его дракон, уперлись, уцепились в жизнь так крепко, что вот-вот пересилим и ветер, прибивающий нас к берегу, и течение, волокущее на черные оскаленные камни… Мы вот-вот пересилим. Мы – сможем!..

Удар! Хруст! Рукоять весла, как живая, выворачивается из пальцев. Я опрокидываюсь на спину, ударяюсь головой о колено гребца на соседней скамье.

Яростно кричит Скальгорм. Драккар раскручивает, почти опрокидывает.

Я лечу куда-то вверх тормашками, смачно прикладываюсь спиной (хорошо, в кольчуге!), хватаюсь за что-то твердое, подвернувшееся под руку…

Очень вовремя. Сверху обрушивается настоящее цунами, и я – под водой. Сдерживаю дыхание и держусь, не позволяю потоку оторвать меня от моего корабля и унести в сети великанши Ран. Мы уйдем в глубину вместе. Цепляюсь, как умирающий викинг цепляется за рукоять меча, но каждый удар, каждый рывок выбивает воздух из моей груди.