В мою спину еще разок ткнули чем-то острым. Потом долбанули по шлему. И снова – между лопаток. С минимальным результатом. Не так-то просто убить человека, на котором надета качественная броня.

Не просто, но возможно. Особенно если этот человек похож на придавленного тапком таракана…

К счастью, времени на мое добивание у моего недруга не осталось.

Обычный шум боя внезапно накрыл леденящий сердца берсерочий рык.

В двери, о которых забыли в суматохе, ворвался мой братец Медвежонок.

И всем моим недоброжелателям как-то сразу стало не до меня.

А потом в щеку мне дохнул мой Волчок: чего разлегся? Время сплясать!

И мы сплясали. Отменный танец получился. Жаль только, что гражданские пострадали. Те, кто не сообразил забиться в самый дальний угол.

Впрочем, подпали мы дом, погибших было бы на-амного больше.

– Я думал, ты умом ослаб, братец! – простодушно сообщил мне Медвежонок, пока местные жители под руководством дренгов стаскивали своих бывших хозяев в одну большую кучу на берегу. – А ты великую мудрость проявил и дивную храбрость!

Ага. Как же! Однако признаться в том, что стратегическое мышление – не моя сильная сторона и все сразу пошло наперекосяк, было бы стратегически неверно. Потому я важно закивал и сделал вид, будто с самого начала угадал причину суицидного поведения Геллира Чернозубого. Мол, решил мужик: лучше сдохнуть в бою, чем предстать перед конунгом законченным лузером.

Впрочем, это как раз в моем стиле – удачно сымпровизировать, а потом делать вид, будто так и задумано. Мол, я заранее знал, что с крыши летит кирпич, а не сунул руку в карман, обнаружил отсутствие кошелька и остановился.

Лютые видом новобранцы глядели на меня с восхищением. Ну да, я заполучил в хирд еще парочку шведов: младших братьев истекшего кровью Бондура. Парни решили, что Геллир напал на их брата. И в два топора прикончили своего бывшего вождя. А потом ухитрились выжить в последовавшей мясорубке.

Что характеризовало их с наилучшей стороны.

Как моих будущих хирдманов, разумеется.

Медвежонок проворчал что-то не слишком одобрительное: мол, нехорошо это, когда бойцы убивают собственного вождя. Но все-таки признал: повод для бунта у братьев был, факт. А главное: Медвежонок тоже знал, что нам нужны люди. Особенно умелые и везучие. А эти именно таковы. И после содеянного обратной дороги у них нет. Следовательно, нам они будут верны. Без вариантов.

Братьев звали Траусти и Трюгви Крумисоны. Забавно. Покойный хёвдинг вряд ли согласился бы с тем, что имена им подходят. Они переводились как «заслуживающий доверия» и «верный».

В общем, все закончилось благополучно. С нашей стороны вообще ни одного погибшего. Очередное доказательство тезиса о том, что правильный строй – это наше все. То есть не совсем «наше», но для менее опытных бойцов – да. И там, в доме, мы с Медвежонком обошлись парой десятков ссадин, синяков и царапин, потому что встретил нас не сплоченный строй свеев, а вооруженная толпа, дезорганизованная, потерявшая лидера и вдобавок изрядно обескураженная предшествующими событиями.

Хотя, как выяснилось, особой сплоченности у «таможенников» и раньше не было. Геллир отличался характером вздорным и злобным. Надо думать, этому весьма способствовала терзавшая его зубная боль.

Тем не менее никто из выживших свеев присяги мне не принес. Ну, кроме Крумисонов. Причина тоже была понятна: родственники в «метрополии».

Всего же пленных у нас оказалось восемнадцать штук. Это не считая той тройки, что осталась в кирьяльской деревне.

Что делать со всей этой оравой, я не знал. Убивать не хотелось, рабов из них не получится. Разве что на каких-нибудь галерах или в каменоломнях. То есть в цепях и под жестким контролем. Галер у меня не было. Каменоломен – тоже. Отпускать их на свободу попросту опасно.

Выход подсказал Тьёдар. Пусть пленные принесут торжественную клятву, что отправятся домой и больше никогда не поднимут против нас оружия. Текст клятвы составил он же. И это был хороший текст. Будь я убежденным последователем скандинавского пантеона, никогда не рискнул бы нарушить подобную клятву.

По всей видимости, пленные тоже прониклись. Но поклялись. Все. Потому что несогласных ждало тесное общение с Медвежонком, который заявил, что охотно подарит упрямцев Одину. Причем не в качестве соседей по застолью, а реализует схему, по которой жрецы Одноглазого приходуют рабов в капищах.

А для тех, кто все-таки колебался (отомстить-то хочется!), я усилил мотивацию дополнительным бонусом: возможностью забрать с собой семьи. И пообещал выделить для транспортировки один из трофейных драккаров.

В общем, по понятиям викингов, щедрость к побежденным проявил неописуемую.

Драккар, конечно, не ахти. Пенсионер скандинавского флота. На таком по рекам ходить можно, а вот на море, да еще в непогоду…

Впрочем, это уже не мои заботы.

Единственное, что я пресек, это попытки проигравших забрать с собой кого-то, кроме самых близких родственников. Все сестры, вдовы и сироты оставались. Я собирался обосноваться тут надолго, и мне следовало подумать о женщинах для моих хирдманов. Причем женщинах качественных. Тех, что станут матерями моих будущих воинов. Во как!

Я сообщил об этом братцу, и тот с моей позицией полностью согласился. Правда, не преминул напомнить, что главный наш дом не здесь, а на Сёлунде, однако признал: здешняя земля тоже хороша. И, владея ею, я вполне могу называться уже не просто вождем, а ярлом. И он, Свартхёвди Сваресон, тоже приподнимется. Станет братом ярла и сам почти ярлом, ведь мы с ним побратимы, а у побратимов все общее.

Кроме жен, напомнил я.

Ну это пока мы оба живы, оптимистично уточнил Медвежонок. А когда кто-то из нас умрет…

Ну да. Жен ведь тоже можно наследовать. Вместе с имуществом, понятное дело. Медвежонку-то ничего не грозит – жениться на сестре он не станет. А вот если с самим братцем несчастный случай произойдет, то мне может по этой схеме достаться его супруга Фрейдис, дочь Хальфдана. Хальфдана Черного, конунга многих-многих норегских земель… А может, уже и всех, поскольку когда мы были у него в гостях, к этому и шло. Характер же у дочери конунга Фрейдис… Как у дочери конунга.

И на фига мне такое счастье?

– Если тебя убьют, пеняй на себя! – предупредил я братца-берсерка. – Найду тебя в Валхалле и буду убивать каждое утро! Вместо завтрака!

Свартхёвди ухмыльнулся. Шутка понравилась.

А я, кстати, и не шутил.

– Я беру «Змея» – и за нашими в деревню, – сообщил я Медвежонку. – Вы тут и без меня занятие найдете.

– Это точно, – согласился Свартхёвди. – Лично я собираюсь выбрать трех самых лучших девок и показать им, как Ньёрд на кабане скачет! Я бы на твоем месте своего не упустил, пока Зари нет.

– Наскакался уже, – проворчал я, остро мечтая о том, чтобы снять кольчугу с поддевкой и дать чуток покоя избитой спине.

Но нам, ярлам, покой только снится. И я пошел не в коечку, а собирать группу прикрытия. Чтобы просто дойти до селения на «Северном Змее», хватило бы и четырех пар рук. Но я помнил, что в том же направлении только что ушел драккар с освобожденными пленниками. И пусть все они принесли мне страшную клятву о непричинении зла, однако искушать их я не планировал. Свеи-мореходы поопытней меня и наверняка понимают, что груженный под завязку старичок – не лучший транспорт для возвращения домой. А давать им даже малую возможность увеличить флотилию за счет моего любимого кораблика я не собирался.

Опять-таки надо проконтролировать процесс приобщения к землякам той удалой тройки, что сидит в колодках в кирьяльской деревне.

Так что, парни, завязывайте штанишки. Большой праздник придется немного отложить. Новоиспеченному ярлу нужны ваши мозолистые руки.

Впрочем, собирать команду я поручил Скиди, а сам воспользовался моментом и взобрался на вышку, установленную сразу за длинным домом.