Нет, не рискну. Потому что при любом результате я в минусе. Не выживет Рагнар, значит, все напрасно. Выживет… Бес его знает, как он тогда отнесется к тому, что я наплевал на запрет. Я эту публику знаю. За то, что спас, вот тебе браслет золотой с моей руки, а за то, что нарушил приказ, вот иди-ка ты в Валхаллу.

Нет уж. Раз я бессилен, то пусть конунга спасают суровые скандинавские боги.

Боги не спасли.

В тюрьме Рагнар был голым, но сейчас ему вернули одежду. Даже пояс с креплениями для оружия. Которого на поясе, естественно, не было.

Два стражника держали конунга за скованные цепью руки. Вторая цепь опутывала туловище Рагнара. Ее свободные концы, метра по два длиной, врастяжку удерживали еще двое. Так водят опасных хищников. Медведей, например.

Но Рагнара скорее несли, а не вели. Ноги конунга волочились по земле, голова поникла, серые от пыли слипшиеся космы заслоняли лицо. Знаменитые кожаные штаны – в потеках запекшейся крови. Пальцы на правой руке – сине-багровые, распухшие.

Державшие конунга гвардейцы встали напротив королевского трона. Еще двое копейщиков – чуть подальше. Лица напряженные. Даже такого Рагнара – боялись.

Вперед вышел архиепископ. Ему подали пергамент.

– Во славу Господа нашего Иисуса… – начал торжественно Вулфер, но внезапно поперхнулся и зашелся приступом кашля.

Грозные боги Валхаллы, как вы допустили, что подобное ничтожество решает судьбу величайшего героя Северного Пути? Или и впрямь ваше время на исходе?

Король Элла скривил недовольную гримасу. По толпе волной прокатилось ворчание.

Кашель архиепископа сочли дурной приметой.

– …За многочисленные преступления против христианских государей, служителей церкви…

Высокопреосвященство больше не пыжился. Читал торопливо, намереваясь побыстрее закончить.

– …Нечестивое сатанинское отродье… туда, где ему место, предать позорной смерти, дабы внушить ужас всем безбожным норманнам и научить их…

Ага, как же. Внушить ужас ужасу. Вы даже не представляете, кого собираетесь «учить». Да этот Вулфер в штаны наложит от одного только взгляда Ивара Бескостного.

А исполненный важности нортумбрийский король Элла, он представляет, что сейчас делает? Мог бы и вспомнить, как стояли под стенами этого города войска Рагнарсонов! Или тогда он еще не был королем Нортумбрии?

– …Предать позорнейшей смерти в змеиной яме!

Вот этого я не ожидал. Отрубить голову, как обычно поступают со знатными персонами. Или устроить зрелище для черни: колесовать, расчленить, сжечь на медленном огне…

Внезапно конунг вскинул голову. Да уж, досталось ему. Не лицо – черно-красная маска, из которой сияют лютой яростью нетронутые палачом глаза.

Рывок – и вот он уже стоит на ногах.

Королевские стражи вцепились в него. Уже не поддерживали – удерживали. Вчетвером.

Вулфер шарахнулся.

Толпа загудела.

А вот Элла сидел с такой же надменной рожей. Чего бояться? Цепи и четверо здоровяков, которые уж точно не дадут искалеченному конунгу добраться до короля.

Рагнар рассмеялся. Как ворон прокаркал.

Искалеченный, закованный, он все равно выглядел куда более грозным, чем этот напыщенный королек.

– Змеями? – прохрипел Рагнар на своем языке. – Змеями? Меня? Рагнара Змееборца? Ну давай, попробуй!

– В яму его! Тащите его в яму! – заверещал архиепископ.

Король кивнул, и Рагнара поволокли к колодцу. У самого его края конунг ухитрился оттолкнуть стражников и сам прыгнул вниз, едва не утащив с собой одного из королевских гвардейцев.

Минуты три ничего не происходило. Потом снизу раздался торжествующий хохот Рагнара.

– Посмотрите, что там! – потребовал епископ.

Один из стражников заглянул в змеиный колодец.

– Стоит! – крикнул он. – Змеи его не кусают.

Король Элла сошел с трона, неторопливо подошел к яме, заглянул, потом повернулся к гвардейцам.

– Вытащите дьяволопоклонника, – велел он.

Подбежали еще четверо гвардейцев. На Рагнара накинули петлю и, поднатужась, выволокли обратно.

Конунг не сопротивлялся. Глядел с вызовом. Держался прямо. Я хорошо представлял, каких усилий это ему стоит. Черт! Я горжусь, что стоял в одном строю с этим человеком!

– Что, королек, не получилось? – прохрипел Рагнар на скверном английском. – Как будешь меня убивать теперь? Давай, проверь мое мужество! Я готов!

– Разденьте его! – распорядился Элла. – Свяжите покрепче. И принесите жаровню с углями!

Рагнар захохотал.

Без одежды он выглядел совсем плохо. Не тело – сплошной синяк. Даже татуировок не видно. Зато видны многочисленные следы ожогов.

– Вниз его! – велел король.

– Упрямый! – похвалил Рагнар. – Упрямый, но глупый. Я же сказал: они не станут меня кусать.

– Станут, – Элла махнул рукой, и спутанного конунга сбросили в яму.

Король подошел к краю, подождал немного, потом указал сначала на жаровню с тлеющими углями, потом на змеиную яму:

– Высыпайте!

Шипение из колодца услышал даже я. А потом – зычный голос Рагнара Лотброка:

– Кто-нибудь! Расскажите поросятам, как сдох старый кабан! Ох они и захрюкают, когда узнают! Ох и захрюкают!

И взрыв хохота, перешедший в звериное рычание.

– Они узнают, – шепотом проговорил я. – Они обязательно узнают.

Умер великий конунг. Что дальше?

А то, что теперь мне надо как-то изыскать способ попасть на Сёлунд и выполнить его волю.

А еще у меня нет больше причин скрывать, кто именно умер в змеиной яме Йорвика.

– Как его звали? – переспросил Теобальд.

– Я слышал: свои называли его Рагнаром-конунгом. Конунгом данов.

Теобальд поморщился.

– Конунг – это король? – уточнил он.

– Думаю, да.

– А я слыхал, короля данов зовут Хареком.

Я пожал плечами. Разбираться в датских конунгах мне не положено. По нынешней легенде.

– Харека я не знаю. Но этот командовал армией, которая взяла Париж.

– Ты не ошибаешься? Ты видел его несколько раз и не узнал.

– Он был голый и грязный, – сказал я. – Я бы, может, и сейчас его не узнал, но он заговорил, и я вспомнил голос. Это точно Рагнар. Рагнар Лотброк, так его звали.

Теобальд задумался. Я ждал.

– Мне надо сказать королю, – наконец выдал нортумбрийский воевода. И тут же поправился: – Нам надо сказать.

Что ж, я не против просветить и короля Эллу тоже. Моя нынешняя задача проста. Добраться до «поросят» и передать им завещание отца. И мне больше нет нужды служить ни нынешнему королю Нортумбрии, ни прошлому. Теперь основной вопрос: где раздобыть корабль. Причем с экипажем.

– Рагнар, Рагнар… Не слыхал. – Элла, по своему обыкновению, принялся вышагивать туда-сюда. На нем были высокие сапоги из мягкой кожи. Такими удобно отпихивать сующихся под ноги собак, которых в зале было не меньше дюжины.

Пока король топтал римскую плитку, я изучал обстановку. Зал, в котором мы находились, был украшен роскошно. Резьба везде. Даже на потолочных балках. Шкуры, звериные головы, оружие, бронзовые подсвечники. Здесь, в будущей Великобритании, вообще много бронзы. И стоит она относительно недорого. Надо полагать, с медью и оловом проблем нет.

– Он точно командовал армией, разбившей короля франков? – спросил Элла.

– Он не разбивал его, – возразил я. – Карл ушел сам.

– Теобальд! – Король развернулся, не дойдя пары шагов до окна. – Найди человека, который разбирается во всех этих нурманских конунгах, и узнай у него, кого именно мы казнили.

– У нас есть его люди, – напомнил Теобальд. – Один окочурился, но двое пока живы. Может, после смерти своего вожака они станут разговорчивее?

– С чего бы? – Элла снова заходил по залу.

– А если сказать им, что собираемся отправить их домой с вестью о смерти этого конунга?

– Домой… Для начала надо узнать, откуда они пришли. Хоть это мы знаем, Тео?

– Они не говорят, твоя милость.

– Ладно, попробуй их разговорить. Вдруг у тебя получится то, с чем не справился мой палач.