ИНВАЛИД В СУМАСШЕДШЕМ ДОМЕ[84] Перевод В. Микушевича Лейпциг, Лейпциг! Скверный город! Изувечен я в бою За свободу, за свободу! Кровь зачем ты пил мою? За свободу! За свободу! Был храбрейшим я в полку. Череп сабельным ударом Раскроили дураку. И валялся я, а рядом Битва бедственная шла. Ночь могильною плитою Опустилась на тела. Боль меня приводит в чувство. Хуже нет на свете мук. Я в смирительной рубашке, И смотрители вокруг. Где ты, где, моя свобода, Кровью купленный удел? Бьет меня кнутом смотритель, Чтобы смирно я сидел. ЛЮБОВЬ И ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ
(Из цикла) Перевод П. Грицковой «Как забыть? Не знаю…» Как забыть? Не знаю. И в глазах черно. Я давно страдаю, Вижу лишь одно. Жду его напрасно, Но из темноты Проступают ясно Милые черты. Не хочу играть я, Белый свет поблек. Что наряды, платья, Если он далек? Тихо отворяю В сумерках окно. Как забыть? Не знаю. Вижу лишь одно. * * * «Никак не поверю в это…» Никак не поверю в это: За что же лишь я одна Любовью его согрета, Возвышена, окрылена? Днем и глухими ночами, Будь то во сне, наяву, Дышу лишь его речами, Признаньем его живу. Я благость любви вкусила, Прижавшись к его груди. И мне не страшна могила И вечная тьма впереди. ИГРУШКА ВЕЛИКАНШИ Перевод Л. Гинзбурга В Эльзасе замок Нидек был славен с давних пор Обитель великанов, детей могучих гор. Давно разрушен замок — не сыщешь и следа, И сами великаны исчезли навсегда. Однажды, — это было в забытый, давний год,— Дочь великана вышла из крепостных ворот, Спустилась по тропинке, увлечена игрой, И вскоре очутилась в долине, под горой. Сады, луга и нивы — все незнакомо ей. Близ Гаслаха достигла она страны людей. И города, и села, и пастбища, и лес Предстали перед нею, как чудо из чудес. Нагнулась великанша, и, радости полна, Крестьянина и лошадь заметила она. Потешное созданье возделывало луг, Стальными лемехами сверкал на солнце плуг. «Ах, что за человечек! И лошадь — с ноготок!» И девочка достала свой шелковый платок. Находку завернула и с этим узелком Вприпрыжку побежала в свой замок прямиком. Домой она приходит, открыла дверь и вот С веселою улыбкой родителя зовет: «Отец! Взгляни, какую игрушку я нашла! О, как она забавна и до чего мила!..» Охваченный раздумьем старик отец сидел. Вина из кубка отпил, на дочку поглядел: «Да что там копошится? А ну-ка, покажи, Свой шелковый платочек скорее развяжи». И бережно достала она из узелка Забавную игрушку — седого мужика. Поставила на столик коня его и плуг И, хлопая в ладоши, забегала вокруг. Но тут старик родитель нахмурился как ночь: «Нет, это — не игрушка! Что сделала ты, дочь? Не медля ни мгновенья, назад его снеси. Крестьянин — не игрушка! Господь тебя спаси. Когда бы не крестьянин — не труд его, заметь,— Без хлеба нам с тобою пришлось бы умереть. И навсегда запомни, что великанов род В веках свое начало от мужиков берет!» …В Эльзасе замок Нидек был славен с давних пор Обитель великанов, детей могучих гор. Давно разрушен замок — не сыщешь и следа, И сами великаны исчезли навсегда. ЛЮДВИГ УЛАНД Людвиг Уланд (1787–1862). — Один из самых популярных в XIX веке немецких романтиков, в поэзии которого Эйхендорф видел «кульминацию романтической лирики», Гейне — обобщающий итог творческой деятельности «романтической школы» в Германии, а Ф. Геббель в 1857 году отводил ему место «первого поэта современности». Уланд был ведущим поэтом Вюртембергского романтического кружка, в который входили Ю. Кернер, К.-Г. Кёстлин, К. Майер, Г. Шваб и др. К середине XX века Уланда почти забыли, но сейчас интерес к нему снова растет. Важнейшие качества его поэзии — глубокий демократизм содержания и сознательное стремление к народности и ясной простоте формы. Основу поэтической славы Уланда составил изданный в 1815 году сборник «Песен и баллад», который, пополняясь время от времени новыми стихотворениями, только при жизни Уланда выдержал свыше сорока изданий. В жанровом и тематическом плане поэзия Уланда чрезвычайно многообразна, но в XIX веке наиболее популярны были его стихотворения в духе народной песни и баллады, а также актуальная политическая лирика. К его творчеству обращались многие композиторы, в том число И. Брамс, Ф. Лист, Ф. Мендельсон, Ф. Шуберт, Р. Шуман.
ЗАМОК У МОРЯ Перевод В. Левика «Ты видел замок, в море Глядящий с утесов крутых, Весь в легком, прозрачном уборе Из тучек золотых? Хотел бы он склониться Играющим волнам на грудь, Хотел бы в тучах скрыться, В вечерней заре потонуть…» «Я видел замок, в море Глядящий с крутизны. Над ним я видел и зори, И в небе — серп луны». «А весел был грохот прибоя, Был звучен гул ветров? Был радостен в мирных покоях Шум празднеств и пиров?» «Нет, волны в море спали, Спал ветер крепким сном, Лишь кто-то в глубокой печали Пел песню за окном». «Бродил ли по сводчатым залам Король с королевой своей? Ты видел их в бархате алом, В венцах из заморских камней? Была ли дочь их с ними, Сияла ли юной красой, Очами голубыми И золотою косой?» «Нет, были родители в горе, Наряд их ничем не блистал. Я видел их в черном уборе, Но дочери я не видал». вернуться Инвалид в сумасшедшем доме (1827) — одно из лучших стихотворений Шамиссо, отражающее глубокое разочарованно широких демократических слоев немецкого народа в итогах освободительной войны 1813 г. Герой стихотворения — участник так называемой Лейпцигской битвы народов (1813 г.), где Россия, Австрия, Пруссия и Швеция одержали решающую победу над Наполеоном. |
