НЕ ПОГАСИТЬ ТОГО, ЧТО НЕ ГАСНЕТ Перевод М. Зенкевича Нам солнце светит благодатней, когда ненастье прояснится, но луч его еще приятней, когда проникнет в щель темницы. Путь кораблю найти поможет и звездочка средь ночи темной, а искра маленькая может порой разжечь пожар огромный. Гус на костре сожжен, но пламя ночь мировую осветило, и ярче темными ночами сверкает грозных молний сила. Того, что никогда не гаснет, не погасить вам, о тираны! Гонимый вами свет ужасней вас поразит огнем вулкана! Здесь все мгновенно, скоротечно — те, что живут, и те, что жили. Престолы, царства, вы — не вечны, и черви вас съедят в могиле. Лишь вечен свет один нетленный в огромной мировой пустыне. Наш мир возник с ним во вселенной и с ним не пропадет, не сгинет. Во мраке он горит светлее,— его не погасить могилой, и свет, убитый в Прометее, горит в Вольтере с новой силой. И если солнце вдруг сегодня исчезнет и светить не будет, то кто-нибудь из преисподней огонь для света нам добудет! ДВА БУКА Перевод М. Павловой Я видел в лесу два обнявшихся бука. Казалось, их сблизил желания жар,— как двое влюбленных, без слова, без звука, веками вкушают любовный нектар. «О буки! — решился деревьям сказать я.— Вы делите радость и тяжесть невзгод. Гроза не расторгнет такого объятья, и смерть поцелуев таких не прервет. Завидная доля любви бесконечной, скрепленной всей силою дружеских уз… Но что ее сделало верной и вечной и что укрепило ваш прочный союз? Что тут помогло: колдовство, иль венчанье, иль страстные клятвы? Ответьте же мне!» Презрительно буки хранили молчанье, лишь ветви теснее сплелись в вышине. ВЫ БЫ ПОГЛЯДЕЛИ! Перевод В. Луговского Всюду я встречаюсь с неизбывным криком, он мутит мне душу, в плоть мою проник он. Всюду — на дороге, в хижине, в корчме ли — беспросветность горя тлеет в стоне диком: «Вы бы поглядели!» В хатах дым и копоть. Облик невеселый. Воздух, как в темнице, — смрадный и тяжелый… Здесь в лохмотьях грязных на немытом теле спят вповалку люди на земле на голой: «Вы бы поглядели!» Здесь царят неволя, горе, бедность злая, в очаге лепешка корчится ржаная; здесь в морщинах лица, души отупели; дети с колыбели чахнут, увядая… «Вы бы поглядели!» Безысходность рабства, мерзость запустенья, вкруг навозной кучи сорные растенья; радости витают далеко отселе, вместо них недугов смертных наважденье… «Вы бы поглядели!» Бедность вековая, тяжкая работа, вечная работа — до седьмого пота; радостные песни нынче онемели, нищета заела — горе и забота: «Вы бы поглядели!» Здесь под бедным кровом меркнет луч сознанья, здесь затменье мысли, жизни угасанье; люди здесь поникли, волей оскудели, всюду воцарилось злое прозябанье… «Вы бы поглядели!» «Вы бы к нам, несчастным, заглянули, может, вскормленные нами мудрые вельможи! Ваши пересуды вам не надоели? Вас дурные мысли ночью не тревожат? Вы бы поглядели!» «Мы зовем к нам в гости сытых и богатых, весело живущих в расписных палатах. Вот когда бы к нам вы заглянуть посмели, страшно б испугались вы за свой достаток! Вы бы поглядели!» «Вспомнив о мужицкой горестной судьбине, вы бы позабыли о своей гордыне и сердца бы ваши вправду заболели, хоть такого в жизни не было поныне… Вы бы поглядели!» МОИ ПЕСНИ Перевод М. Зенкевича И я уйду, когда мой час настанет, и надо мною вырастет трава, и кто добром, кто злом меня помянет,— но песнь моя останется жива. Имен немало с легкою их славой безжалостные годы в прах сотрут, их заглушат забвеньем плесень, травы,— мои ж стихи и песни не умрут. Призыв в них слышен к правде и свободе, в них чувства добрые, любовь и труд, и отражен в них светлый лик природы,— мои стихи и песни не умрут. В них дуновение Балканских кряжей, напевы гор гармонией живут, в них слышен гром народной славы нашей, мои стихи и песни не умрут. Ведь в них всю душу я излил всецело, с ее цветами, жемчугом, до дна, и в них живет все, чем она горела, и в них трепещет и звенит она. Меня не тронет злобный вой нестройный и зависти и ненависти гнев, и в будущее я гляжу спокойно,— к нему дойдет моих стихов напев. В них отражен болгарский дух народный, а он бессмертен так же, как народ, и будет жить в веках наш край свободный,— и песнь моя в народе не умрет! |
