* * * «Настала ночь, я не нашел приюта…» Перевод Н. Ванханен Настала ночь, я не нашел приюта, я пить хотел и только слезы пил. Я голодал и, умереть желая, глаза закрыл! Я был в пустыне! Издали, как прежде, густой толпы бурлящий гомон плыл, а для меня весь этот мир шумящий пустыней был! * * * «Из жизни, что мне остается…»
Перевод Н. Ванханен Из жизни, что мне остается, я отдал бы лучшие годы: узнать бы, что ты говорила другим про меня в стороне. Жизнь эту и ту, что дается за гробом, — я отдал бы обе, чтоб только узнать, как судила, что думала ты обо мне. * * * «Мы при вспышке молнии родимся…» Перевод Н. Ванханен Мы при вспышке молнии родимся и при той же вспышке умираем: краток жизни час! Ждем любви, за славою стремимся — тени сна мы тщетно догоняем: смерть пробудит нас! * * * «Словно взбудораженные пчелы…» Перевод Б. Дубина Словно взбудораженные пчелы, что за мною ринуться готовы, из потемок памяти крадутся тени прожитого. Отогнать пытаешься — пустое! Мчатся, кружат рядом, друг за другом прямо в сердце метят узким жалом с бередящим ядом. * * * «Цвет обрывает, сыплет листвою…» Перевод Б. Дубина Цвет обрывает, сыплет листвою ветер бессонный, и в отголосках где-то далёко слышатся стоны… Там, где блуждают мысли ночные, в прошлом теряясь, будто в тумане,— слышатся стоны, сыплются листья воспоминаний… * * * «Взгляд ее был неотступен и слезен…» Перевод Б. Дубина Взгляд ее был неотступен и слезен, а мои губы — взмолиться готовы, но не дала ей заплакать гордыня, и не сумел я промолвить ни слова. Порознь идем; но, быть может, однажды вспомнит, что сердце рванулось и сжалось, и, как твержу себе: «Что же молчал я?» — скажет: «Зачем я от слез удержалась?» * * * «Гляну в глаза…» Перевод Б. Дубина Гляну в глаза — будто читаю по книге открытой. Взгляды не лгут, так для чего этот смех нарочитый? Плачь! Не таись, нищенской нежности больше не пряча. Плачь! Мы одни… Ты посмотри: я мужчина — и плачу! * * * «Заря целует голубое платье…» Перевод С. Гончаренко Заря целует голубое платье залива, золоченного лучами; целует солнце тучу на закате и одевает в золото и пламя; костер, сжимая жаркие объятья, ночь напролет целуется с ветрами. И даже ива льнет к воде, целуя ручей, когда ее целуют струи. * * * «Если у тебя, у синеглазой…» Перевод С. Гончаренко Если у тебя, у синеглазой, светится улыбка в ясном взоре, кажется мне, будто это блещет луч зари в синем море. Если у тебя, у синеглазой, набежали на глаза слезники, кажется, что это на фиалке вспыхнули росинки. Если же глаза у синеглазой в темноте озарены мечтою, то мечта в очах ее лазурных кажется звездою. * * * «Волны морские, пенные волны…» Перевод С. Гончаренко Волны морские, пенные волны бьющего в дикие скалы прибоя, в саван из пены меня спеленайте, унесите с собою! Буйные ветры, в горном ущелье гнущие кроны, яростно воя, смерчем и вихрем меня закружите, унесите с собою! Грозные тучи с молнией в чреве, громом взорвавшие ночь надо мною, волнами мрака меня захлестните, унесите с собою! Унесите, молю я, туда, где стихии вылечить смертью мне сердце сумеют. Унесите, молю! А иначе — что делать мне с болью моею? РАМОН ДЕ КАМПОАМОР Перевод С. Гончаренко Рамон де Кампоамор (полное имя — Рамон де Кампоамор-и-Кампоосорио, 1817–1901). — Один из самых популярных в Испании поэтов-романтиков. Он был избран членом Испанской Академии и занимал высокие посты. Наследие Кампоамора обширно, он пробовал свои силы в разных жанрах. Ему принадлежат эпические поэмы — «Колумб» (1853) и «Всемирная драма» (1869). Лирическое его наследие подразделяют обычно на две части: стихи и басни. Сам Кампоамор придумал собственные жанровые определения для стихов: «юморески», «печали» и «маленькие поэмы». «Что такое юмореска? — писал он. — Намеренная характерность. А „печаль“? Это юмореска, трансформированная в драму. А „маленькая поэма“? Это развернутая „печаль“».
|
