У РАЙСКИХ ВРАТ Перевод В. Левика ГУРИЯ На пороге райских кущей Я поставлена как страж. Отвечай, сюда идущий: Ты, мне кажется, не наш! Вправду ль ты Корана воин И пророка верный друг? Вправду ль рая удостоен По достоинству заслуг? Если ты герой по праву, Смело раны мне открой, И твою признаю славу, И впущу тебя, герой. ПОЭТ Распахни врата мне шире, Не глумись над пришлецом! Человеком был я в мире, Это значит — был борцом! Посмотри на эти раны,— Взором светлым в них прочтешь И любовных снов обманы, И вседневной жизни ложь. Но я пел, что мир невечный Вечно добр и справедлив, Пел о верности сердечной, Верой песню окрылив. И, хотя платил я кровью,— Был средь лучших до конца, Чтоб зажглись ко мне любовью Все прекрасные сердца. Мне ль не место в райском чине! Руку дай — и день за днем По твоим перстам отныне Счет бессмертью поведем. ФРИДРИХ ГЁЛЬДЕРЛИН Фридрих Гёльдерлин (1770–1843). — Великий немецкий поэт, соединивший в своем творчестве тяготение к античной (особенно греческой) стихотворной традиции с гражданскими идеалами революционного классицизма и прогрессивно-романтическим мироощущением. Активная гражданственность и романтический пафос его стихов оттолкнули от них поздних Гете и Шиллера; для немецких романтиков, переориентировавшихся к началу XIX века на национальное средневековье, Гельдерлин представлялся уже своего рода анахронизмом, хотя некоторые из них (А. Шлегель, Клеменс и Беттина Брентано, Уланд) высоко оценивали его поэтический талант. Массовому немецкому читателю поэзия Гельдерлина открылась лишь в XX веке. В Советском Союзе одним из первых пропагандистов творчества Гельдерлина был А. В. Луначарский. В 1969 году издательство «Художественная литература» выпустило однотомник Гельдерлина. Судьба поэта сложилась трагически: глубоко пережив поражение Великой французской революции 1789–1794 годов, не понятый и не признанный современниками, не нашедший и в личной жизни ни счастья, ни надежного пристанища, Гельдерлин в 1803–1806 годах постепенно сходит с ума. ЮНОСТЬ Перевод Г. Ратгауза Когда я отроком был, Некий дух избавил меня От людского крика и розги. Я спокойно и славно играл С лесными цветами, А небесные ветры Играли со мной. И как ты, мое сердце, Радовалось побегам, Тянувшим навстречу тебе Свои нежные руки, Так ты радовал сердце мое, Отец Гелиос! И, как карийского отрока, Меня любила Царица ночи! О мои верные, Дружелюбные боги! Если бы вы знали, Как возлюбил я вас! Я не знал еще ваших имен, И я не звал вас по имени, (Как люди, возомнившие, Будто знают друг друга). Но знал я вас лучше, Чем знал даже близких людей. Мне ясна была тишь эфира, Непонятна людская речь. Я рос под шепот И шелест рощ. Меня цветы Любить учили, Боги взрастили меня. ПЕСНЬ СУДЬБЫ Перевод Г. Ратгауза Вы бродите там, в лучах, По тропам зыбким, ясные гении! Вас тихо нежит Сияющий воздух богов,— Так касаются вещих струи Пальцы арфистки. Рок незнаком небожителям. Как младенческий сон, их дыхание. Свеж и юн, Как в нетронутой почке, Чистый дух Будет вечно цвести. И блаженные очи Тихо сияют Ясностью вечной. Но нам в этом мире Покоя не будет нигде. Нерадостный род, Мы проходим и гибнем. Слепо стремимся К часу от часа, Как воды с обрыва К обрыву стремятся И в неизвестность вечно спешат. БУОНАПАРТЕ[77] Перевод Н. Вольпин Поэты — те священные сосуды, Которые жизни вино — Дух героев — хранят исстари. Но этого юноши дух Стремительный — как его примет, Не разорвавшись в куски, сосуд? Не тронь же его, поэт: он — дух природы. Трудясь над ним, созреет в мастера мальчик. Не может он жить, хранимый в стихе,— Нетленный, он в Мире живет. К ПРИРОДЕ Перевод П. Гурова Я тогда играл еще безбрежным Покрывалом тайн твоих, как друг, В каждом тихом звуке сердцем нежным Твоего я сердца слышал стук. Светлый образ твой впивая с жаждой, В те года, как ты, богат я был, Место для своей слезинки каждой, Для любви весь мир я находил. Солнце отвечало мне порою, Сердца моего услышав зов. В те года я звал звезду сестрою И весну — мелодией богов. Как по роще ветры шаловливы Пробегают в полудневный зной, Так по сердцу радости приливы Проплывали медленной волной. И когда у родника в долине, Там, где зелень юная кустов Поднималась к каменной вершине И лазурь сияла средь листов, Я стоял, осыпанный цветами, Их дыханье пил, а в вышине Плыло осиянными путями Золотое облако ко мне. И когда в пустынях одиноко Я блуждал, и в черных замках скал Мне звучал могучий глас потока, Мрак меня завесой облекал И, бушуя ночью над горами, Буря слала ветры с высоты, Там, где молний вспыхивало пламя, Дух Природы, мне являлся ты! Мир благой! Стократ в слезах счастливых, Как бурливые потоки те, Что в морских сливаются заливах, Я в твоей терялся полноте! Я рвался из Времени пустыни, Радостно везде искал пути, Как паломник, ищущий святыни, Чтобы в Бесконечность перейти. Святы вы, златые детства грезы! Вы добро взрастили в тишине, Вы скрывали жизни скорбь и слезы, То, что не сбылось, дарили мне. О Природа! Той порою ясной В мирном свете прелести твоей Возросли плоды любви прекрасной, Как аркадских урожай полей. Все мертво, что прежде было мило, Умер мир моих былых чудес. Как жнивье, пустынна и уныла Грудь, вмещавшая весь круг небес. Если б вновь участья песню спела Та весна моих скитаний мне! Утро жизни миновать успело, В сердце снова не расцвесть весне. Вечны подлинной любви страданья, Только тень — все то, что любим мы. Умерли, увы, мои мечтанья, Дух Природы скрыт покровом тьмы. Где твоя отчизна, ты не знало, Сердце, средь веселья юных дней. Коль тебе о ней лишь грезить — мало, Лучше не расспрашивай о ней. вернуться Буонапарте (1797–1798). — Набросок оды, посвященной Бонапарту — тогда еще генералу революционной (хотя уже и не якобинской) Франции, сделан после разгрома австрийских армий в Италии. Поэт надеялся, что военные победы Франции приведут к глубоким общественным изменениям и внутри Германии. |