FLORIDUM MARE[316] Перевод М. Бронникова Разлившись по холмам, курчавый сенокос, Волнуясь и шумя, стекает вниз со ската; И профиль бороны схож с остовом фрегата, В далекой синеве поднявшим черный нос. Лиловый, розовый, то медь, то купорос, То белый от валов, бегущих, как ягнята, Громадный Океан, под пурпуром заката, Лежит весь в зеленях, как луговой откос. И чайки, следуя за мчащимся приливом, На золотую зыбь, идущую по нивам, Крутясь и радуясь, бросались с вышины; А ветерок, дыша медвяным ароматом, Рассеивал, летя, в беспамятстве крылатом Воздушных бабочек по цветникам волны. СМЕРТЬ ОРЛА Перевод А. Оношкович-Яцына Орел, перелетев за снеговые кручи, Уносится туда, где шире небосвод, Где солнце горячей средь голубых высот, Чтоб в мертвенных зрачках зажегся блеск колючий. Он подымается. Он пьет огонь летучий. Все выше мчит его торжественный полет, Навстречу полымям, куда гроза влечет; Но молния, разя, ударила сквозь тучи. И, бурей уносим, разлитый пламень он Глотает, кружится, и крик его смертелен, Он в корчах падает в бездонный мрак расселин. Блажен, кто вольностью иль славой увлечен, В избытке гордых сил пьянея вдохновенно, Так ослепительно умрет и так мгновенно! ШАРЛЬ БОДЛЕР Шарль Бодлер (1821–1867). — Трагическая поэзия Бодлера, унаследовав классическую стройность французского стиха, запечатлела в строго совершенных строках неведомые прошлому сомнения и страсти и назвала впервые многое из того, что будет занимать литературу Запада вплоть до наших дней. В двух поэтических книгах Бодлера, «Цветах зла» (1857) и «Стихотворениях в прозе» (1869), высказаны до крайностей несхожие устремления и порывы: интерес ко всем, даже самым неприглядным и обыденным ликам жизни— и обожествление отрешенной от земной суетности Красоты, гордый вызов небесам — и покаяние в собственной греховности, мечты о бегстве из этого ненавистного мира — и пророчества о грозном гневе отверженных, бесстрашное погружение в глубочайшие бездны человеческой души — и благоговейный трепет перед ее возвышенной чистотой. Судьба поэта, весь его облик и суждения о нем — несмотря на безусловность его великой славы — столь же противоречивы, как его стихи. Кроме лирики, Бодлер оставил критические статьи, собранные уже после его смерти в книгу «Романтическое искусство» (1868), переводы (из. Э. По), несколько прозаических сочинений. АЛЬБАТРОС Перевод В. Левика Временами хандра заедает матросов, И они ради праздной забавы тогда Ловят птиц океана, больших альбатросов, Провожающих в бурной дороге суда. Грубо кинут на палубу, жертва насилья, Опозоренный царь высоты голубой, Опустив исполинские белые крылья, Он, как весла, их тяжко влачит за собой. Лишь недавно прекрасный, взвивавшийся к тучам, Стал таким он бессильным, нелепым, смешным! Тот дымит ему в клюв табачищем вонючим, Тот, глумясь, ковыляет вприпрыжку за ним. Так, поэт, ты паришь под грозой, в урагане, Недоступный для стрел, непокорный судьбе, Но ходить по земле среди свиста и брани Исполинские крылья мешают тебе. СООТВЕТСТВИЯ Перевод В. Левика Природа — некий храм, где от живых колонн Обрывки смутных фраз исходят временами. Как в чаще символов, мы бродим в этом храме, И взглядом родственным глядит на смертных он. Подобно голосам на дальнем расстоянье, Когда их стройный хор един, как тень и свет, Перекликаются звук, запах, форма, цвет, Глубокий, темный смысл обретшие в слиянье. Есть запах чистоты. Он зелен, точно сад, Как плоть ребенка, свеж, как зов свирели, нежен. Другие — царственны, в них роскошь и разврат, Для них границы нет, их зыбкий мир безбрежен,— Так мускус и бензой, так нард и фимиам Восторг ума и чувств дают изведать нам. ЧЕЛОВЕК И МОРЕ Перевод В. Шора Свободный человек, всегда ты к морю льнешь! Оно — подобие твоей души бескрайной; И разум твой влеком его безмерной тайной,— Затем, что он и сам с морскою бездной схож. Бесстрашно вновь и вновь ты повторяешь опыт, Ныряешь в пропасти, наполненные мглой, И радует тебя стихии дикий вой: Он сердца твоего глушит немолчный ропот. Секрет великий есть у каждого из вас: Какой в пучине клад хранится небывалый И что таят души угрюмые провалы — Укрыто навсегда от любопытных глаз. Но вам не развязать сурового заклятья: Сражаться насмерть вам назначила судьба; И вечный ваш союз есть вечная борьба. О, близнецы-враги! О, яростные братья! * * * «В струении одежд мерцающих ее…» Перевод А. Эфрон В струении одежд мерцающих ее, В скольжении шагов — тугое колебанье Танцующей змеи, когда факир свое Священное над ней бормочет заклинанье. Бесстрастию песков и бирюзы пустынь Она сродни — что им и люди, и страданья? Бесчувственней, чем зыбь, чем океанов синь, Она плывет из рук, холодное созданье. Блеск редкостных камней в разрезе этих глаз. И в странном, неживом и баснословном мире, Где сфинкс и серафим сливаются в эфире, Где излучают свет сталь, золото, алмаз, Горит сквозь тьму времен ненужною звездою Бесплодной женщины величье ледяное. |
