*** «Едва ты кончила дышать…» Перевод В. Топорова Едва ты кончила дышать, Как начал я томиться И дал обет: не целовать Вовек иной девицы. Мои желания сильны, В них жизнь и страсть едины! Увы!., к тебе устремлены И потому — невинны. О, как тебя недостает! Зачем я пел, бахвалясь, Тебе и миру, жалкий мот, О том, как мы сливались. И ласки наши, как слова, Свое презрели право: Речь пресыщения трезва, А голод — хмель, отрава. Едва ты кончила дышать, Как начал я молиться, Чтоб обратилось время вспять Иль страсть — к иной девице. Я полон сил, мой жарок пыл, Смелы мои объятья, Но я тебе не изменил, Хоть женщин стал менять я. Бредут высокою тропой Весталок вереницы, Но обладание тобой Мне грезится и снится. ПЕСНЬ РЕЙНУ
Перевод В. Микушевича О ветер прохладный, О лепет волны, О берег отрадный, Где мы рождены! О зелень земная В лазури небес! Тебя вспоминая, Я сердцем воскрес. Раздумья! Как лозы, Обвейтесь вокруг! Здесь ласковы грозы, И ветер мне друг. Почти неприметный, Над сердцем моим Лепечет, приветный, Что здесь я любим. Небесные дали, Как в райском саду; И в люльке мне дали Оттуда звезду. О Рейн благодатный! Ты вечно в пути. Покой невозвратный Ты мне возврати. И в смутной надежде, Хоть мельницы нет, Стучит, как и прежде, Мне сердце в ответ. Отец, как тревожно Блуждал я вдали, Сказать невозможно, Но ты мне внемли. В твоем обаянье Я здесь наконец. Ты в лунном сиянье Прими мой венец. * * * «Соловушка, бывало…» Перевод В. Микушевича Соловушка, бывало, Нам пел во тьме ночной, Ты был тогда со мной, И я не тосковала. Мне слезы лить негоже. За прялкою пою, И месяц нить мою С небес увидел тоже. Соловушка, бывало, Нам пел во тьме ночной. Как больно мне одной! А птице горя мало. И светит месяц тоже Тебе в чужом краю. Храни любовь мою, Соедини нас, Боже! А птица, как бывало, Поет во тьме ночной. Ты прежде был со мной, И я не тосковала. Соедини нас, Боже, Храни любовь мою! За прялкою пою И с песней плачу тоже. СЕРЕНАДА Перевод В. Куприянова Льется, плачет флейта снова, и ручей звенит глубокий. Причитанья золотого слушай чистые упреки! Просьба, сказанная нежно, не останься без ответа! Ночь вокруг меня безбрежна, песня в ней — как проблеск света ВЕСЕЛЫЕ МУЗЫКАНТЫ Перевод В. Микушевича В своем искусстве мы не плохи. Обходим город по ночам, И, как веселые сполохи, Погудки наши здесь и там. Рокочет, хохочет В ночи тамбурин; Птенцы-бубенцы — Не молчит ни один; Тут же цимбалы, Как зазывалы; Незваный звон — Как странный сон. Трели свирели Сердце задели: Радость и боль… Слушать изволь! Мы заиграем серенаду, И сразу в окнах свет зажгут, И сверху бросят нам награду За наш ночной веселый труд. До нашей музыки охочи В своих покоях стар и млад: Всех завлекает среди ночи Наш колдовской певучий лад. Мы ровно в полночь подоспели, Как пробило двенадцать раз, И вот уже, вскочив с постели, Заслушалась девица нас. Когда в своей укромной спальне Вдвоем с невестою жених, Мы ближней улице и дальней Во мраке будем петь о них. На свадьбах мы своим напевом Всем угождали до сих пор. Хмельным гостям и нежным девам Отраден был наш звонкий хор. Однако взгляды нестерпимы, И не для нас горят огни, И мы поем, пока незримы, Как соловьи в ночной тени. Дочь Мне был бы мрак милее вечный. Утрачен друг, отец убит; Вам сладок мой напев беспечный,— От слез моих мой хлеб горчит. Мать Что мрак, что свет — мне все едино От слез ослепла я давно. В поводыри взяла я сына, В цимбалы бить мне все равно. Оба брата Какие вывожу я трели, Когда меня трясет озноб! Так мне погудки надоели, Что предпочел бы лечь я в гроб. Мальчик Как весело! Сломал я ногу, Несет меня моя сестра. Бью в тамбурин я, слава богу! Развеселиться всем пора. Рокочет, хохочет В ночи тамбурин; Птенцы-бубенцы — Не молчит ни один; Тут же цимбалы, Как зазывалы; Незваный звон — Как странный сон. Трели свирели Сердце задели: Радость и боль… Слушать изволь! |
