СОНЕТ «Блажен, кто и по смерти жив для мира…» Перевод А. Тарковского Блажен, кто и по смерти жив для мира, чья память в землю с прахом не сошла, кто завещал бессмертные дела, уйдя в разгаре жизненного пира. Блажен, кого по смерти славит лира народная, кто сжег себя дотла, чья воля всем соблазнам предпочла служенье правде и отчизне сирой. Смерть тяжела тому, кто, не любя земли родной, жил только для себя: о мертвом слова доброго не скажем. В последний миг поймет он, что его навеки смерть оставит одного не под холмом — под целым горным кряжем. УТРО НА БЕРЕГУ МОРЯ
Перевод П. Семынина Погасли звезды в брызгах изумрудных, встает светило где-то далеко, и паруса рыбачьих лодок утлых в лучах, как бабочки, скользят легко. Лежащий навзничь, показался день,— он словно борется еще с дремотой… Про путь ночной рассказывает что-то волна скале, со лба отершей тень. ЭЙ, К НАМ ВЕСНА ИДЕТ! Перевод А. Тарковского Эй, к нам весна идет! Туманы вьются… Куда их, к черту, тащит вихрь шальной! Глянь: на горах уже рубашки рвутся. Эй, к нам весна идет, в наш край родной! Снег прободали стрелки листьев нежных. Спеши, гонец весны, не то другой тебя еще опередит подснежник. Эй, к нам весна идет, в наш край родной! Весна идет! Хэш [59] распрямляет спину и говорит: «Куда, корчмарь? Постой! А ну, попотчуй, висельник, дружину!..» Эй, к нам весна идет, в наш край родной! Отряд бредет… Еще речные воды черны и лес не приодет весной. Что за беда! Вперед, гонцы свободы! Эй, к нам весна идет, в наш край родной! ПЕЙО ЯВОРОВ Пейо Яворов (1878–1914). — Выдающийся поэт, творчество которого отличается большой психологической глубиной и острой драматичностью. Яворов (его настоящая фамилия Крачолов) родился в семье мелкого торговца. Из-за материальных трудностей вынужден был оставить учебу, работал телеграфистом. С середины 90-х годов стал печататься в разных литературных изданиях и вскоре обратил на себя внимание многих крупных писателей и критиков. В 1900 году П. Яворов переезжает в Софию и целиком отдается литературной и общественной деятельности. Он редактировал революционные газеты «Дело», «Свобода или смерть», сблизился с руководителями национально-освободительного движения в Македонии и сам принял непосредственное участие в этом движении. На основе этих впечатлений возникли его воспоминания «Гайдуцкие мечты», биографический очерк «Гоце Делчев», публицистические статьи. Подавление Илинденского восстания 1903 года вызвало у поэта глубокий духовный и творческий кризис. Лирика П. Яворова конца 90-х годов и начала 900-х годов — это высшее достижение болгарской социальной поэзии на рубеже веков. В ней воплощена трагическая участь болгарских крестьян, преклонение перед титанической силой народа, боль и сострадание к униженным и угнетенным. Вместе с тем Яворов создал замечательные образцы интимной лирики. Поэт широко использует народно-песенные национальные мотивы, достигает виртуозности формы, а стих его приобретает музыкальное звучание. Иван Вазов назвал Яворова «певцом откровений человеческой души» и «вдохновенным художником-ваятелем болгарской поэтической речи». Его первый сборник «Стихотворения» выдержал два издания — в 1901 и 1904 годах. После подавления национально-освободительного движения в Македонии П. Яворов работал в Народной библиотеке, в софийском Народном театре. Второй сборник поэта, «Бессонница» (1907), передает идейное и творческое смятение Яворова. Сам сборник знаменует собой начало символизма в болгарской литературе. Однако поэт не порывает полностью с реалистическими традициями. Мотив сострадания и любви к человеку, протест против засилья реакции, облеченные в иные формы, и теперь звучат в его стихах. Трагическая судьба личности, жаждущей добра и света, нашла воплощение и в драме Яворова «У подножия Витоши» (1911) — одном из наиболее значительных произведений болгарской драматургии. В эти годы поэт пережил и личную трагедию — покончила с собой его жена. Оказавшись в непримиримом конфликте со средой, П. Яворов кончает жизнь самоубийством. АРМЯНЕ[60] Перевод М. Зенкевича Изгнанники, жалкий обломок ничтожный народа, который все муки постиг, и дети отчизны, рабыни тревожной, чей жертвенный подвиг безмерно велик,— в краю, им чужом, от родного далеко, в землянке, худые и бледные, пьют, а сердце у каждого ноет жестоко; поют они хором, сквозь слезы поют. И пьют они, чтобы забыть в опьяненье о прошлом, о том, что их ждет впереди,— вино им дает хоть на время забвенье, и боль утихает в разбитой груди. Шумит в голове, все покрылось туманом, исчезнул отчизны страдальческий лик; к ее сыновьям, в омрачении пьяном, уже не доходит о помощи крик. Как зверем голодным гонимое стадо, рассеялись всюду в краю, им чужом,— тиран-кровопийца, разя без пощады, им всем угрожает кровавым мечом. Родимый их край превратился в пустыню, сожжен и разрушен отеческий кров, и, беженцы, бродят они по чужбине,— один лишь кабак приютить их готов! Поют они… Льется их буйная песня, как будто бы кровью исходят сердца, и давит их ярость, им душно и тесно, в душе у них — горе и гнев без конца. Сердца угнетенных наполнены гневом, в огне их рассудок, а взоры в слезах, и льется их песня широким напевом, и молнии мести сверкают в глазах. И зимняя буря, их пению вторя, бушует, и воет, и дико ревет, и вихрем бунтарскую песню в просторе далеко по белому свету несет. Зловещее небо насупилось мглистей, и все холоднее студеная ночь, а песня все пламенней, все голосистей. И буря ревет, голосит во всю мочь… И пьют… и поют… То обломок ничтожный народа, который все муки постиг, то дети отчизны, рабыни тревожной, чей жертвенный подвиг безмерно велик. Босые и рваные, в тяжкой разлуке с отчизной далекой, вино они пьют, стремясь позабыть все несчастья и муки,— поют они хором, сквозь слезы поют! вернуться Хэш — дословно: бродяга; хэшами называли в период национально-освободительного движения 60–70-х годов болгарских бедняков-эмигрантов в Румынии и Сербии. вернуться Армяне. — Стихотворение посвящено армянам, бежавшим за рубеж, в том числе и в Болгарию, после кровавой резни, учиненной в 1895–1896 годах турецким правительством в Западной Армении. |
