— Готово! — Я довольно выпрямился и отряхнул руки.

— Молодец! — В голосе Гензо отчётливо прозвучала гордость за меня. — А теперь во дворец, пора начинать!

В огромном тронном зале собралось больше двухсот человек. Все они расселись на стулья по обе стороны ковровой дорожки, а в её конце прямо у трона стояла облачённая в длинное траурное платье все ещё красивая черноволосая женщина.

— Когда Евгений Ярославович погиб и к власти пришёл его сын, многие из вас не верили в то, что он сможет стать достойным преемником, слишком уж высокую планку установил Евгений Первый Объединитель… Но Ярослав Евгеньевич справился!

Софья Алексеевна Орлова сделала долгую паузу, и я видел, что она с трудом сдерживает слезы. Как, впрочем, и многие другие из наблюдающих за коронацией людей. В том числе тех, кто вывалил на улицы городов Нижегородской империи.

— Да, он справился! — Супруга бывшего императора взяла себя в руки, кинула взгляд на лежащую рядом с ней на специальном постаменте массивную корону и твёрдым голосом продолжила: — Ярослав Евгеньевич не только сохранил, но и приумножил то, что сделал его отец. Империя расширялась и крепла! Но это вы и так все знаете, и сейчас я хочу вам сказать не об этом… Я хочу рассказать о том, что давно и сильно тревожило моего супруга. — Софья Алексеевна положила ладонь на выпирающий живот. — Он очень хотел сына и искренне верил в то, что сумеет правильно воспитать его и сделать достойным наследником короны… Но я долгое время не могла его порадовать.

— Надеюсь, она знает, что дальше говорить, — едва слышно прошептала сидящая слева от меня Аня.

Я ничего не ответил, так как и сам не знал, что конкретно скажет супруга бывшего императора.

Да, после спасения её и дочерей из того заброшенного дома, где их оставил Толстой, мы несколько раз беседовали, и я знал, что она искренне хочет видеть меня императором. Но именно содержание её речи мы не обсуждали. Я посчитал, что после случившегося и в соответствии со своим статусом она имеет право высказать всё то, что думает.

— Сейчас перед моими глазами стоит то, что произошло за последние полгода, — продолжила Софья Алексеевна. — И в один из моментов, несколько месяцев назад, я для себя решила, что это не может быть случайно. Невозможно, чтобы всё так навалилось, да ещё и в такой короткий интервал времени. Я пришла к выводу, что это испытание, насланное на нас свыше. Я каждый день смотрела на своего супруга и не понимала, как он это выдерживает. И в один миг вдруг поняла, что он на пределе. Да… мне трудно это признавать, но однажды, поймав его взгляд в зеркале, я увидела отчаяние.

Софья Алексеевна снова прервалась, но в этот раз пауза была совсем недолгой. Бывшая императрица сделала несколько глубоких вдохов, поправила платье и продолжила:

— В ту ночь я молилась всем богам, всем высшим силам, и на следующей день пришла информация о нашей первой, тогда ещё незначительной победе. А потом они стали случаться всё чаще. Тогда я думала, что боги дали сил моему супругу, но позже узнала, что они дали ему не силу… Они дали ему помощника! Да! Как оказалось, все те первые незначительные победы и большинство последующих, уже более значимых, стали делом рук одного человека…

Софья Алексеевна посмотрела мне прямо в глаза.

— Того, что скажу сейчас, я до этого не говорила никому, и пусть боги покарают меня и моего сына, если мои слова — ложь. — Женщина перевела дыхание и заговорила тише: — В ночь, перед тем как моего супруга убили, когда я уже легла, он пришёл в спальню и сел рядом, посмотрел мне в глаза и спросил: «Дорогая, а ты не будешь против перестать быть женой императора?». Я спросила, что он имеет в виду. А он сказал, что не хочет быть тем, кто цепляется за власть ценой благополучия подданных, и что хочет наконец выполнить своё свадебное обещание и поселиться со мной и нашим малышом в домике у реки, а трон уступить более достойному… Вам, Дмитрий Николаевич!

По тронному залу прошёл ропот, но Софья Алексеевна резко вскинула руку, и снова наступила тишина.

— Прошу, ваше сиятельство, подойдите.

Я сжал пальцы Милы, ладонь которой всё это время держал, и, не сводя взгляда с будто сбросившей с плеч камень женщины, встал.

Признаться, концовка её речи меня сильно удивила, вернее, удивило то, что она говорила правду.

Я медленно прошёл по ковровой дорожке и остановился в метре от жены бывшего императора.

— Я, Софья Алексеевна Орлова, супруга великого императора Ярослава Евгеньевича Орлова, от имени всей своей семьи и в том числе нерождённого сына прилюдно отрекаюсь от притязаний на престол. И, выражая последнюю волю своего покойного супруга, прошу вас, Дмитрий Николаевич, принять ношу правления Нижегородской империей. Если согласны, встаньте на колено.

Я опустился на колено, чувствуя, как в груди нарастает что-то до этой секунды мне неизвестное. Вчера казалось, что сегодняшняя церемония лишь формальность, венчающая и делающая более-менее законным, по сути, силовой захват власти. Но сейчас, после слов супруги императора, моё настроение кардинально изменилось. Если даже Орлов признал моё превосходство, значит, я действительно всё сделал правильно.

— Дмитрий Николаевич Акулов! — торжественно произнесла Софья Алексеевна и взяла двумя руками корону. — Клянётесь ли вы делать всё, чтобы обеспечить защиту подданных Нижегородской империи?

— Клянусь!

— Клянётесь ли вы быть…

— Ой, а Катенька-то с Милой красивые какие! — Клава шмыгнула носом и, быстро вытерев фартуком выступившие слезы, снова задрала голову в небо над Савино, где Гензо вёл прямую трансляцию коронации.

— А Анечка моя! — дрогнувшим голосом произнесла Дарья Петровна, с гордостью глядя на одетую в шикарное синее платье, сидящую с ровной спиной и широко улыбающуюся воспитанницу. — Уже невеста совсем, а ведь я присутствовала при её родах!

— Наши все красавицы и красавцы! — отрезала Дарья Васильевна, бывшая староста Власово. — И Иваныч молодец, что их гораздо чаще, чем остальных, показывает.

И действительно, на проекции лишь изредка мелькали лица аристократов Нижегородской империи и почётных гостей из других государств, а вот знакомые всем Савинцам люди появлялись значительно чаще.

Вот снова крупным планом возник Костя в парадном мундире ликвидатора, вот камера перешла на высоко задравшего подбородок Виктора Харитоновича. Дальше изображение сменилось, и появился Влад, глаза которого предательски блестели…

— А вон Мышкин с Гусевым сзади, — заметил кто-то.

— Так Фёдор Филимонович уже принял предложение Дмитрия Николаевича, — проявила осведомлённость насчёт судьбы своего земляка Дарья Васильевна. — Он будет новым главой полиции империи.

— Ого!

— Заслужил!

— О! А это кто? Вон бородатый в самом дальнем углу сидит под охраной?

— А это посол османский! — злорадно пояснила Клава. — Специально туда засунули, чтоб место своё знал!

— Смотрите, закончили!

Над Савино повисла гробовая тишина, и люди, затаив дыхание, смотрели, как жена бывшего императора медленно опускает корону.

Вот она коснулась головы Дмитрия Николаевича, и новый император медленно поднялся во весь рост.

— Свершилось! — прорезал воздух чей-то крик, и в следующую секунду улицы будущей столицы поглотила волна ликования.

— Слава Дмитрию Николаевичу!

— СЛАВА ИМПЕРАТОРУ!

— За несколько месяцев мы полностью очистили от кристаллов Воронеж и сделали это малыми силами! Теперь же, когда мы вместе, я обещаю, что уже к Новому году мы зачистим Московскую область, а к лету и Москву! Да, вы не ослышались! Меньше чем через год это страшное место перестанет забирать наших сыновей, братьев и отцов! И на этом мы не остановимся! Теперь, когда мы победили европейцев и осман, когда с нами жители диких городов и мы заключили союз с Пермью, мы наконец можем заняться тем, чем давно должны были. Обеспечением безопасности наших земель! Тысяч километров наших земель!