Катя продолжила заворожённо вращать головой, при этом не забывая что-то помечать в тетради. Вскоре туннель закончился, и мы снова взмыли в небо.

— Когда мы сюда приехали, — изменившимся тоном задумчиво произнесла девушка, глядя на раскинувшийся на горизонте Воронеж. — И вы стали говорить о том, что собираетесь его зачистить, я думала, это просто…

— Бахвальство пацана? — подсказал я.

— Да. А сейчас мы уже на четверть очистили город от кристаллов, и, конкретно в данный момент, оборудование, что мы оттуда вывозим, по ценам империи стоит… — Катя замолчала, а потом с усмешкой продолжила: — Хотела сказать, целое состояние, но на самом деле намного, намного больше. Чего стоит только техника с электрозавода, что привезли позавчера.

— И это только Воронеж, — рассмеялся я. — Я не собираюсь на нём останавливаться.

— Даже не сомневаюсь.

— Ну что, будешь рулить? — спросил я, показывая на пульт управления доской.

— Да нет, в другой раз, посмотреть хочу. — Катя перевела взгляд на появившийся на горизонте Лос-Сантос.

Город, к слову, тоже сильно изменился, но долго внимание помощницы не удержал — в отличие от той территории, что раскинулось между ним и Савино.

Здесь мы вырубили все деревья, и большую часть пространства занимали поля и стоящие примерно на расстоянии двух километров друг от друга новые деревни.

— Это все ваши подданные, Дмитрий Николаевич, — явно снова сравнивая цифры в тетрадке с реальным положением дел, покачала головой Катя. — По нашим прикидкам, завтра мы официально перевалим за сто тысяч.

— Красивая цифра, — согласился я. — Жалко, не все они боевые маги.

— Если бы все они были боевыми магами, мы могли бы завтра начать вторжение в Нижегородскую империю. — Катя широко улыбнулась, но, увидев моё лицо, смутилась.

— Нет, для этого дела маловато, — хмыкнул я. — Да и не собираюсь я в неё вторгаться. Предпочитаю мирные методы.

К слову, боевых магов уже тоже было немало, а точнее, много. Вернувшийся из Османской империи Костя снова объединился со своей командой. И если они не вели теоретические занятия в нашей магической академии, то по-любому находились на берегу реки. Как сейчас.

Я не мог разглядеть отдельных людей, но вот вспышки магии, которую кастовали сотни учеников, даже отсюда было видно очень хорошо.

— Ещё раз спасибо огромное, Дмитрий Николаевич. — Катя глубоко вздохнула. — Теперь моя синяя задница будет не так сильно ныть в кресле муниципалитета.

— Это тебе огромное спасибо. — Я благодарно улыбнулся. — Мне с тобой очень сильно повезло.

Мы пролетели над пышущим паром и дымом Савино, и я высадил помощницу рядом с её местом работы. Сам же полетел к усадьбе, а точнее, к высоченной башне, стоящей рядом с ней. Лифт уже ждал меня, и я быстренько поднялся к радистам.

— Есть что от Свята? — спросил я.

— Так точно, ваше сиятельство! Пятнадцать минут назад получено сообщение. Вот стенограмма. — Один из радистов протянул мне листок бумаги.

«Свят, Центру! Олег Сергеевич высказал огромную благодарность за приглашение, но вынужден сообщить, что сам приехать не сможет. Слишком много дел. Но он с удовольствием примет вас у себя. Например, завтра в десять утра».

— Ясно. — Я ещё раз задумчиво окинул взглядом Савино, а потом, спустившись вниз, быстро зашагал в усадьбу.

— Перекусите чем-нибудь, Дмитрий Николаевич? — спросил Дарья Петровна, едва я открыл дверь.

— Нет, я лучше кваску выпью.

— Прошу вас.

Женщина протянула мне холодный бочонок, я прошёл в свою комнату, где тут же спустился в подвал, обустройством которого очень много занимался в последние дни.

Здоровый зал диаметром в тридцать метров, половина которого была отведена под мастерскую, где я, размышляя, зачаровывал сложные предметы, а вторая под секретный кабинет. Все его стены были увешаны картами, листочками с заметками и фотографиями. Если конкретно, здесь было около тридцати лиц разных полов, связанных между собой стрелками разных цветов.

В центре, разумеется, расположилось суровое лицо Ярослава Евгеньевича Орлова, но не монарх меня интересовал больше всего, а его ближайшее окружение.

Всю последнюю неделю я в основном занимался двумя делами. Первое — усиливал обороноспособность и подбивал хвосты, а второе — собирал информацию.

В этом мне помогали как многочисленные контакты новых и старых жителей Савино, так и способности Акаи слушать и запоминать всё, что происходит в радиусе более пяти километров от красного кристалла. Ну и, конечно, к этому приложил руку Гензо, одну из точек веселья которого я установил в Усмани и, теперь постоянно её двигая, слушал порой весьма интересные разговоры.

Картина вырисовывалась весьма занятная.

— Ну что, готовы к мозговому штурму?

Я посмотрел на стоящий рядом со стеной диван.

— Конечно, повелитель, — проговорила Эби, гладя по голове чёрного кота.

— Да, — подпрыгнула на подушке лохматая бутылка.

— Начинай, Дим, — кивнула сидящая на спинке дивана Акаи.

Итак. Два года назад в империи было восемь князей. Самым сильным из них был Соколов. Уже старик, много лет назад основавший Рязанское княжество, впоследствии присоединённое к Нижегородской империи отцом нынешнего императора, Евгением Ярославовичем Орловым.

В последние годы Соколову не нравилось, как ведёт себя «молодой» император. Напряжение нарастало и вылилось в большие мятежи, во время которых князь и погиб, о чём свидетельствовала ленточка в углу изображения седого серьёзного мужика.

Это произошло два года назад, и их осталось семь.

Самым близким императору стал князь Нарышкин, пятидесятилетний владелец крупнейшего огненного кристалла в империи и построенного там же в Касимове огромного сталелитейного завода. По всем данным выходило, что Нарышкин силён, умён и всем сердцем предан Ярославу Евгеньевичу.

После больших мятежей, кроме Касимова, ему отдали Рязань, и он стал хранителем Малого московского защитного кольца. Во время вторжения пермяков именно он командовал обороной Ижевска и, судя по всему, несмотря на поражение, действовал очень неплохо и сумел вывести из-под удара очень много бойцов.

У этого достойного сына нижегородского отечества точно не было ни времени, ни необходимости заниматься такой херней, как подпольные нарколаборатории и тому подобным.

Вторым оплотом государства был князь Олег Сергеевич Лазарев, владеющий Пензенской областью.

Сильный и острый на язык, любящий говорить правду в лицо воин пятидесяти лет. Долгое время наравне с Нарышкиным он был приближен к императору и являлся его другом. Но потом всё изменилось.

Скорее всего, его подсидела коалиция, которую организовали остальные князья. Последней точкой, после которой, по слухам, и произошёл очень серьёзный конфликт Лазарева с императором, стало то, что следующим городом для присоединения был выбран не Саратов или Самара, расположенные достаточно близко к Пензенской области, а находящаяся дальше на востоке Уфа.

Видимо, таким образом друзья-конкуренты Лазарева пытались не дать ему стать слишком сильным, что непременно произошло бы при расширении Пензенской области.

Впрочем, Олег Сергеевич и так владел второй после Нарышкина по численности группировкой войск, причём не каких-то ряженых, умеющих только ходить строем на параде людей, а настоящих опытных боевиков, постоянно участвующих в столкновениях на границе империи.

В моём списке подозреваемых Лазарев стоял вторым с конца, а вот дальше дела обстояли совсем иначе.

Разумеется, из списка я также выкинул погибшего от моей руки князя Снегова, который до этого владел Липецкой областью (их осталось шесть), и Тимирязева, бывшего хозяина Набережных Челнов (пять). Как умер последний, выяснить точно не удалось, скорее всего, это произошло при зачистке Вологды.

Оба покойных входили в ту самую противостоящую Лазареву коалицию и сейчас в ней остались князья Шуйский, Толстой и Астахов. А ещё, судя по полученной информации, в ней состоял граф Пушкин, бывший владелец Пушкинских бань, которые я в своё время посетил, а также Огненного квартала в столице. Высокого титула Пушкина не имел, но по богатству и размеру личной армии не сильно уступал остальным.