Она резко повернулась ко мне, рыжие волосы взметнулись. В глазах мелькнула ревнивая искорка.

— Отпустить тебя одного, во дворец? — сказала она. — К этой принцессе? Ни за что. Ты же помнишь, как она на тебя смотрела тогда?

Я рассмеялся, невольно тронутый её внезапной ревностью.

— Принцесса? Таэнис? Да ладно тебе, это было три года назад, Мико. Да и турнир я тогда выиграл. И, кстати, надо спасибо сказать. Артефакт, который она подарила, мне жизнь спас, — я задумчиво глянул в ту сторону, где находился дворец.

— Тем более! — Мико упрямо помотала головой, — Я с тобой.

— Хорошо, — улыбнулся я и посмотрел на Хаггарда, — Ты с нами, или по своим торговым делам?

— Конечно, с вами! — бородач потряс кулаком. — Хочу посмотреть на их рожи, когда они увидят тебя.

— Кого их? — удивился я.

— Их — придворных, лизоблюдов, чинуш — сколько кровушки они из меня выпили. Хе-хе-хе, — он потер руки, — Полюбуюсь, как они заговорят, когда ты выпустишь крылья…

Величественные резные двери дворца казались насмешкой над окружающим упадком. Они были отполированы до блеска, стража у них стояла в ярких, новеньких бело-желтых плащах — островок показного благополучия в море нищеты. Один из стражников, молодой парень с одутловатым лицом, вытянулся, увидев наши приближающиеся фигуры. Его рука непроизвольно потянулась к эфесу меча, когда он разглядел мои необычные вертикальные зрачки, и, вероятно, уловил нечто в моей ауре.

— Стой! — голос его дрогнул. — Ваши имена и цель визита?

Хаггард шагнул вперед, привычно вытаскивая из складок одежды бумагу с печатью Школы Белого Тигра.

— Хаггард, по делам Школы и Его Величества. Сопровождаю старейшину Кер’О и госпожу Мико. Пропусти, солдат, не задерживай важных персон.

Стражник тупо уставился на бумагу, потом перевел взгляд на меня. «Кер’О». Имя, видимо, что-то пробудило в его памяти. Его глаза расширились.

— К-Кер’О? Тот самый… со Стены? Дем… то есть… Герой? — он запинался, явно слышавший разные версии.

— Тот самый, — сухо подтвердил я.

Стражник засуетился, кивая так часто, что казалось, голова вот-вот отвалится.

— П-пропустить! Немедленно пропустить господ! — закричал он своим товарищам, которые и так уже расступились, открывая перед нами двери. Он чуть не побежал вперед, указывая путь. — Его Величество велел сразу отвести вас к нему, как только появитесь!

Мы двинулись за ним. По пути он рассказывал нам, какая он важная фигура, сотник гвардии, и как хорошо, что именно он встретил нас у входа. Нелепости, которые он говорил, хоть немного разбавляли гнетущую атмосферу внутри дворца. Придворные сновали как тени, избегая встреч глазами, шептались в углах. Воздух, казалось, был пропитан страхом. Мы шли прямо в малый тронный зал, где, по словам сотника, «прямо сейчас решаются важные дела».

Стражник, наш проводник, схватил ручку на створке двери, намереваясь потянуть её на себя, как вдруг…

БА-БАХ!

Дверь с другой стороны распахнулась с такой силой, что сбила с ног расторопного стражника, ударив его о стену. На пороге возник Трор.

Он был похож на разъяренного быка. Его мощная фигура была объята аурой непроизвольно выпускаемой ци. Лицо, налитое кровью, пылало яростью и… болью? Его взгляд был направлен куда-то сквозь нас, в какую-то внутреннюю бездну отчаяния и бешенства. Казалось, он вообще ничего не замечал. Он просто рвался прочь отсюда, и пролетел мимо, так нас и не увидев. Обернувшись, я заметил, как он сбил с ног кого-то из придворных. Даже немного жаль, что в меня не влетел… А так теперь что — за ним бежать, разговаривать, что ли? Сначала узнаем, из-за чего он такой… Странный? Последний вопрос я и задал вслух.

— Хрен его знает, — пожал плечами Хаггард, — но, если у него внутри есть что-то живое, то это точно задели. Никогда таким его не видел.

Немного раньше. Малый тронный зал.

Тронный зал дворца Лунного Света был погружен в неестественную тишину. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь высокие витражи, рисовали на полированном полу длинные, разноцветные полосы света. В них кружились мириады пылинок, словно золотая метель, застывшая во времени. Они поднялись в воздух, как только сюда зашел гость — и так и не осели.

Король Калед сидел на троне — изможденный старик, прикованный к камню. Его некогда гордая осанка согнулась, не выдержав груза. Перед ним, на низком резном столике из темного дуба, лежал пергамент с аккуратно выведенными строчками. Рядом — чернильница и перо. По другую сторону столика стоял Трор.

Глава школы Громового Топора был воплощением мощи и уверенности. Лицо, обрамленное короткой, аккуратной бородой с проседью, было спокойным, а в карих глазах, чуть прищуренных, горел расчетливый огонек. На его широких плечах красовался плащ с измененной эмблемой Громового Топора — к ней добавилась луна, знак королевства. Он молча смотрел на перо, словно думая о чем-то своем.

— Ну что, Калед? — Голос Трора прозвучал низко и ровно, без угрозы и без уважения. Он указал на пергамент. — В своем письме ты был сговорчивее. Твоя подпись — и война останется лишь кошмаром прошлого. Твоя дочь будет в безопасности. Королевство получит шанс.

Калед медленно поднял голову. Его глубоко запавшие глаза встретились со взглядом Трора.

— Когда я обдумывал твое предложение, решиться было легче, чем сейчас поставить подпись. Эту корону носили много поколений моих предков… а теперь я должен отдать её тебе.

— Не мне, — хмыкнул Трор, — Таэнис.

— Ты покупаешь ее, Трор, как скот на рынке, — король горько усмехнулся. Он потянулся к перу, его пальцы задрожали. — Но… да. У меня нет выбора. Я не хочу видеть, как Лунный Свет тонет в крови из-за моей гордыни.

Перо коснулось пергамента, оставив первую каплю чернил. В этот момент тяжелые двери зала с грохотом распахнулись.

— Отец!

Таэнис вихрем ворвалась в зал. Она выглядела прекрасно, хоть и было видно, что торопилась — ее платье было слегка помято, волосы выбились из сложной прически. Она не обращала внимания на Трора, ее взгляд был прикован к отцу и злополучному пергаменту.

— Ты серьезно⁈ Мне сказали правду⁈ — Голос принцессы дрожал от негодования. — Отдашь меня… этому преступнику? Как вещь? В уплату за долги? Почему ты принял это решение, даже не поговорив со мной? Почему я должна узнавать об этом из разговора служанок⁈

Калед съежился под этим шквалом упреков. Его рука с пером замерла.

— Таэнис… дочь… — начал он слабо, но она его перебила.

— Нет! Я не буду молчать! — Она сделала шаг к трону, ее глаза сверкали слезами. — Ты отдаешь меня человеку, который… который… — Она обернулась к Трору, и ее взгляд, полный ненависти и презрения, вонзился в него. — Ты никогда не будешь никем, кроме как выскочкой с мешком золота, которому чужды честь, достоинство и настоящие чувства!

— Это не так, — чуть поджал губы Трор.

— Нет, это так! — обвиняла принцесса, — Ты бесчувственный преступник! Делаешь все только ради своей наживы! Крайне грязными методами!

Трор замер. Его широкие ладони, лежавшие на поясе, сжались в кулаки. В его глазах было много чувств, гораздо больше, чем обычно. И что интересно, это был гнев. Точнее, не только гнев.

— Довольно. — Казалось, внутри Трора что-то лопнуло. Его фигура стала казаться еще массивнее, заполняя пространство. Он не смотрел на Каледа. Его жгучий взгляд был прикован только к Таэнис. И в этих глазах не было ни расчета, ни холодности. Была боль. И ярость. И что-то еще, давно сдерживаемое и теперь прорвавшее плотину.

— «Преступник»? «Наживы»? — Он говорил сквозь стиснутые зубы. — Вы… вы вообще ничего не понимаете, принцесса! Ни-че-го!

Принцесса чуть отшатнулась от движения его ауры, но смотрела твердо. Её точеное лицо было удивительно прекрасно.

— Там, на моих землях, люди не голодают! — взмахнул рукой Трор. — Там есть хлеб, лекарства, порядок! Пока твой отец, — он бросил уничтожающий взгляд на Каледа, — утопал в бездействии и страхе, пока его чиновники воровали последнее, я строил! Я восстанавливал разрушенное! Я кормил тех, кого бросила ваша корона! Да, я брал долги! На бумаге! Цифры! Чернила! И земли! Но эти земли — вы бы сами даже не смогли их прокормить! Сколько окрестных городов погибают от голода⁈ А они ведь рядом!