А пока тебе не повредит побыть одной — наедине со своим собственным дерьмовым, токсичным характером. Трави сама себя своим токсиком. Может, наконец, выводы какие сделаешь.

Январь прошел просто великолепно — в любви, мире, покое и сексе. У меня имелись любимая девушка, отзывчивые подруги, заботливая управляющая — все со мной спали и всех это устраивало. Не все про всех, правда, знали, но и это тоже всех устраивало. Кое-кто вообще тащилась от крутого статуса тайной любовницы, думая, что она умнее остальных, трахаясь со мной за их спинами. Однако уже в феврале что-то сломалось…

— Ромк, а это что за мусор? Валяется по всей твоей комнате! — выдала спускавшаяся по лестнице Полина, помахивая пачкой цветастых флаеров, которые я уже неделю собирал по всему Карпову.

Одни зазывали на роскошный романтический ужин ол инклюзив с видом на вечерний город, другие предлагали свидание под ключ на яхте, третьи — отличную скидку парочкам на ночь в люксовых апартаментах с собственным джакузи. Предлагали даже аренду воздушного шара с припиской «без инструктора нельзя!», видимо, для самых одаренных. И все это великолепие выбора на один и тот же день — День святого Валентина.

Вообще, четырнадцатое февраля был как профессиональный праздник для Карпова, поэтому каждый уважающий себя бизнес старался придумать какое-то особое предложение на эту дату (даже у нашего гостевого дома имелась скидка для парочек). Мне же это было только на руку: потеряв с моей милашкой по вине ее доставучего предка отличный Новый год, я хотел компенсировать его романтичным Днем святого Валентина. Тем более в этот день у нас еще и годовщина.

— Не валяется, а лежит, — поправил я, забирая пачку своих флаеров уже изрядно смятых твердой рукой моей хаус-леди. — Ждет своего часа.

Не мешай мне выбирать самый романтичный День святого Валентина из возможных! Для девушки, которая, в отличие от тебя, любит меня не только тайно…

— И кого ж ты так собрался баловать? — фыркнула моя управляющая. — Подружку свою, что ли?

И сказала, главное, так кусаче-ехидно. Опа. Это что такое? Откуда это вылезло? С Марианкой, что ли, переобщалась? Сидели вчера полвечера, шептались как две подружки. «Полин, ты такая особенная, такая классная, вторую такую еще поискать…» Ну вот, смотрю, уже последствия.

— Девушку, — снова поправил я, подумывая, не шлепнуть ли кое-кого этими флаерами по заднице.

— А, ну конечно, — красотка постарше с сарказмом закатила глаза, — самую особенную… Сделаю вид, что я тебе поверила… В честь праздника, — и заговорщически подмигнула мне, мол, «мы-то знаем, кто тут самая особенная».

Полин, ну хорошо ж все было! Ладно, мои подруги вечно соревнуются по любому поводу, но ты же старше, взрослее этого! Или это такое обострение предпраздничной лихорадки?..

Однако грядущее четырнадцатое февраля принесло мне проблемы и в другом месте — в том, которому кое-кто так завидовала.

— Одно, второе, третье, — Дана рядом вредно считала бумажные сердечки в моих руках. — Накладно иметь столько подруг, да? — с легкой иронией добавила она.

Мы загодя отправились готовиться к празднику в наш любимый магазинчик подарков в «Карпов-молле». И вот теперь, когда я, стоя у стенда, скрупулезно выбирал лучшие картонные дары для всех, кто их достойны, моя милашка начала вредничать.

— Вообще-то, — парировал я, кивая на стопку валентинок в ее руках, — ты тоже тратишься.

— Ну да, — помахала моя язвочка бумажными сердечками, — это маме, это Владе, это Марианке. А вот это, — личико стало еще более вредным, — думаю подарить Полине. Возьму и напишу внутри: «как хорошо, что ты не даешь моему парню заскучать по вечерам, когда меня нет рядом»…

Порыв, конечно, благородный, но над текстом на твоем месте я бы еще поработал.

— Или, — еще вреднее прищурилась моя милаха, — такое лучше написать Марианке?.. Как они тебя там, кстати, по вечерам делят? Не подрались еще?.. Чье сердце будет самым большим?

— Конечно, твое, — отложив валентинки, я притянул ее к себе.

— А мне бумажное не нужно, — парировала она, похищая мои губы, — мне и настоящего хватает…

Некоторое время мы стояли и целовались — у стенда с валентинками для влюбленных парочек, как лучшая реклама будущего праздника. А потом, опомнившись, оторвавшись друг от друга, сообразили, что так можем пропустить наше кино. Я торопливо достал смартфон, проверяя, сколько у нас еще времени до начала сеанса. И первое, о чем меня известил экран — что от Полины пришла голосовуха. Странно, обычно она пишет сообщения.

— Что, — Дана покосилась на мой гаджет, — не послушаешь?

— Да потом, — отмахнулся я, — там по-любому что-то по хозяйству.

— А мне вот интересно, по какому-такому хозяйству она пишет моему парню, зная, что он сейчас со мной! — девичий пальчик ловко щелкнул по моему экрану, запуская запись.

Опа. А это что такое? Дана, тебя что, тоже накрыло праздничным ажиотажем?.. Девчонки, вы меня пугаете!

— Ромк, - раздался между нами голос моей красотки постарше, — пока ты там со своей подружкой гуляешь, зайди в супермаркет, маслице купи, а то я забыла, у меня кончилось…

И ведь не сообщение написала, а целое голосовое наговорила — видимо, чтобы оценил не только текст, но еще и интонацию — особенно ехидную на слове «подружка». Что оценил не только я.

— Подружка, значит… — моя няшка стремительно перешла в боевой режим. — То есть я — подружка?.. А себя она кем тогда считает? Самой старой из всех подруг или управляющей с преимуществами?..

— Оговорилась, наверное, — решил я замять эту неловкость. — Я все время ее поправляю, когда она так оговаривается…

— Все время, значит… — Дана инстинктивно стиснула руку, где была валентинка, которую она собиралась подписать Полине. — Поди спит и видит, как займет мое место, если меня не будет!

— Что значит «тебя не будет»? — встрепенулся я.

— Да я гипотетически, — отрезала моя боевая няшка. — Смотрю, кто-то нацелился на мое, а я свое не отдам! — и крепко-крепко обняла меня за шею. — Пусть зарубит себе на носу, это она подружка! Причем далеко не лучшая из всех!.. А будет нарываться, так при встрече ей и скажу! И мне плевать, чего у нее там явное, а чего тайное!

Ой, что-то моя простая жизнь становилась не такой уж и простой…

Мы прекрасно провели этот день. Сходили в кино, где поели попкорн, попили колу и вдоволь пообнимались в полупустом зале. Затем еще немного погуляли по магазинам «Карпов-молла», в одном из которых моя милашка примерила мне на радость эротичное белье и кое-что даже прикупила. Затем, нагуляв аппетит, свернули в уже знакомое кафе с котятами. Едва мы переступили порог, как пушистые бандиты всей когтистой бандой с ходу напали на нас, требуя угощений и ласки. А потом того же самого, посмотрев, как щедро Дана тискает всех этих попрошаек за ушками, потребовал от нее и я — и остаток дня она меня целовала, обнимала и кормила всякими вкусностями, которые попадались нам на пути. А под конец прогулки мы вдруг увидели фотобудку, и моя няшка решительно затянула меня внутрь, заявив, что хочет запечатлеть этот чудесный день не только в памяти.

Так что теперь у нас появилась целая коллекция прикольных фоток. На одной мы смешно надували щеки, на другой корчили рожицы, на третьей я нападал на нее с объятиями, а она со смехом отбивалась, на четвертой с объятиями напала уже она, а я притянул ее к себе, а на последних мы просто целовались — одного снимка для этого не хватило. В общем, лента фотографий получилась настолько милой, что, придя домой, я тут же решил повесить ее над своим столом.

— И откуда это? — вдруг раздался за моей спиной голос Полины, подкравшейся удивительно бесшумно для таких шикарных форм.

— Ох, — аж вздрогнул я от неожиданности, — а я тебя и не заметил.

— Не удивительно, — она не сводила прищуренных глаз с моих новых снимков, — только на это и смотрел…