Мда. Смотрю, есть пытки и похуже электродов. Ну почему? Почему чем больше у девчонки сиськи, тем хуже у нее с мозгами? Что за насмешка природы такая? Чтобы типа не привыкал ко всему и сразу?

— Гениальный план, — сквозь покалывания хмыкнул я. — Вот только огорчу: он не сработает.

— И почему же не сработает? — моя садистка чуть сбавила мощность, давая мне слово.

— Да потому что Полина, — начал я просвещать этот недалекий мозг, которому тем не менее доверили такой опасный прибор, — в принципе не хочет, чтобы трогали ее… — я на миг завис, подбирая лучшее слово, — … подопечного. И ей без разницы, чем его трогают: электродами, руками, киской. А ты только этим сейчас и занимаешься…

Решив быть еще более убедительным, к языку я подключил и руки.

— Хочешь по-быстрому помириться с Полиной, — дал я ей секрет успеха, попутно укладывая ладонь на зрелую задницу в белом халатике, — придется прекратить меня трогать совсем и, главное, пообещать Полине больше никогда меня не трогать. Но, — добавил я, мацая ее сочные полушария, — если ты пообещаешь ей, что никогда больше не будешь меня трогать, то имей в виду, что тогда и я тебя не буду трогать. Вообще никогда…

С этими словами я ловко занырнул заслушавшейся медсестре-убийце под халатик, наглаживая по трусикам уже потекшую от моих страданий киску.

— Вообще больше никогда не буду трогать… — продолжил я, наблюдая, как красотка томно прикусывает губки. — Ни разу… даже пальцем, — добавил, пока мой палец скользил по ее влаге, — к тебе не прикоснусь… Готова к такому?

— Ааа… — слегка простонала Окси, подаваясь бедрами мне навстречу и уже забыв про свои пыточные рычажки. — А сам-то выдержишь? Как обойдешься без этого роскошного зрелого тела?

И выразительно покачала сиськами, отчего они, спелые и голые, выпали из халатика аккурат навстречу моим губам.

— За меня не переживай, — обнадежил я, перехватывая свободной рукой эти аппетитные прелести, — у меня много девушек. И помладше, и даже постарше есть… зрелые тела… Найду, чем заменить…

— Правда? — моя экзекуторша на миг опешила, видимо, думая, что в этой возрастной категории она вне конкуренции.

— А то, — усмехнулся я, ловко тиская одной рукой ее задницу, а другой сиськи, — на этого школьника большой спрос! Так что не принимай слова Полины на свой счет. Она узнала не только про тебя, но и про других. А сорвалась на тебе. Им-то трогать меня она не запретит, а ты уж сама решай, отказывать себе в удовольствии или не отказывать…

Пока я говорил, мои ладони мяли ее шикарные зрелые округлости со всех сторон, заставляя их обладательницу вибрировать и содрогаться. Пускай на ее стороне и было электричество, зато на моей — животный магнетизм.

— Пока что только Полина в дураках, — подытожил я. — И мой тебе совет: не составляй ей компанию, — и ущипнул красотку за попу, которая явно не хотела остаться без моего внимания.

Окси аж подпрыгнула от этого прикосновения, будто это на моих пальцах были разряды.

— Какой ты, однако!.. — с придыханием выдала она.

— И какой? — я перехватил ее блестящий томный взгляд.

Моя секси медсестричка уже вовсю текла в моих руках, извиваясь от моих поглаживаний куда больше, чем я от покалывания ее электродов. Эх вы, наивные красотки постарше! Это не вы развращаете школьника, а школьник, играючи, в перерывах между уроками и домашними заданиями, развращает вас, таких зрелых и опытных.

— Какой? — блаженно жмурясь, протянула Оксана. — Гадкий, непослушный, дерзкий мальчишка… — сверкающие глаза жарко впились в меня. — И как Полинка только крепится-то до сих пор?..

Не дожидаясь ответа, она бойко полезла к моему паху, в отличие от подруги, решив себя не сдерживать — дополняя одну сладкую пытку другой, еще более сладкой.

— Гадкие мальчики на вкус самые сладкие… — между сочными чмоками приговаривала моя мучительница, устроившаяся у меня между ног рядом с электродами. — Так что ты уж не стесняйся…

Да я даже и не собирался стесняться, притягивая ее блондинистую макушку все ближе к себе, кайфуя одновременно и от ласковых прикосновений ее язычка, и от остро покалывающих разрядов.

— А знаешь, что самое обидное в этой ситуации? — ненадолго прервала эту пытку красотка.

— И что же? — спросил я, возвращая ее голову обратно. Что ты делаешь паузы? Или болтаешь во время экзекуции?

— Что теперь, когда Полинка знает, она и Тамаре расскажет, — между чмоками пояснили снизу. — А это значит, что теперь тобой придется делиться… А я хотела еще немножечко насладиться тобой в одиночку. Счет идет на секунды…

Ну раз так — я притянул ее макушку еще ближе к паху, чтобы уже наслаждалась в одиночку в полной мере и не теряла столь драгоценные секунды.

— Слышь, Окси, — вдруг раздалось за дверью, а следом шустро провернулась ручка, — Полинка мне тут одну новость нашептала, — показалась на пороге одна бизнес-леди, — что ты ее Ромку…

И замерла, увидев, что тут делают с Ромкой. Что, Тамара Георгиевна, тоже пришли посмотреть, как развращают школьника?

— Здрасьте, — сказал я, а вот Окси ничего сказать не могла, потому что ее рот был занят.

Картина, представшая взору нашей внезапной зрительницы, конечно, выходила живописной: я на кушетке, Оксана с выпавшими голыми сиськами надо мной, насасывая мой мужской аппарат, достаточно весомый, чтобы впечатлиться, пока ее аппарат, тоже немаленький, питал мое тело электричеством. Появление зрителя никак не смутило мою медсестричку, наоборот, только завело — и сила, и мощность засоса ощутимо увеличились — с таким рвением, пожалуй, сосут только медицинские банки. Да и ее деловая подружка тоже ничуть не смутилась — просто прикрыла дверь за спиной и, оставшись у порога, во все глаза наблюдала за нами. Горячий взгляд случайной зрительницы ласкал мое достоинство не меньше нежных губок похотливой медсестрички. И все это — под пряные, сводящие с ума разряды, пронизывающие промежность. Я мог отсчитывать секунды до собственной разрядки.

— Ммм… — зачмокала Оксана, принимая меня в себя за двоих, на зависть подружке, все еще неподвижно стоявшей у порога.

Все, что моя мучительница собиралась выпытать из меня, чтобы потом посмеяться с Полиной, сейчас жадно и голодно принимала в себя, явно не собираясь не то что над этим шутить, но даже хоть с кем-то этим делиться.

— В принципе, можно уже ничего и не спрашивать, — выдала резолюцию Тамара, пока счастливица с сочными чмоками поглощала мой питательный белок.

Закончив «процедурку», моя медсестричка, крайне довольная собой, повернулась к подружке.

— Что, — промурлыкала Окси, — опередили тебя?

— Да кто бы сомневался, — хмыкнула Тамара. — Ты ж сначала делаешь, а только потом думаешь!

— Зато пока ты думаешь, — ехидно парировала ее подружка, — я уже сделала! — и с громким чмоком слизала с меня последние капельки.

— Сделала она! — фыркнула наша супермамочка. — Рот вытри! А то еще работать, а у тебя Рома на губах…

Хихикнув, Окси легко подскочила к ней и без всяких предупреждений чмокнула ее в губы своими еще не вытертыми от меня губами — так что они вытерлись о Тамару, которая не успела отстраниться.

— Охренела?.. — только и выдохнула она, обалдевши хлопая ресницами.

Однако охренела здесь и сейчас только наша бизнес-леди, у которой теперь на губах поблескивал я. Признаться, я впервые видел ее такой растерянной. Но это, видимо, потому что еще не оценила мой вкус.

— А теперь и у тебя, — довольно резюмировала Оксана. — Передала эстафетную палочку!.. Я же говорю, Ром, — подмигнула она мне, — зря ты Полинке запалился. Теперь по рукам пойдешь…

А что в этом плохого? Люблю ходить по рукам — особенно когда они такие ловкие и заботливые.

Слух о том, как я дрессирую Полину, распространился среди моих подруг и настолько их увлек, что чуть не украл внимание у дня рождения нашей звезды. А что, отличный повод обидеться — даже песню про такое можно написать. Однако, несмотря на это, я оказался в числе приглашенных. И даже, кстати, вместе со своей девушкой.