К тому моменту, когда понемногу начали пробуждаться все остальные и до поляны стали доноситься голоса с вырубки, Йеруш сделал изрядный кусок запланированной до полудня работы и между делом перекусил слегка подгоревшим прыгучим грибом. Лучшим из бывших сокурсников Йеруша на тот же объем работы потребовалось бы не менее двух дней и пара помощников, поэтому не кто-то из них, а именно Йеруш Найло в своё время стал первым платиновым выпускником Университета Ортагеная.

На церемонии награждения Йеруш заявил, что мало стать первым — нужно, чтобы все остальные сдохли, и за прошедшие с тех пор несколько лет научное сообщество Эльфиладона так и не определилось, чего ожидает от этого эльфа в большей степени: великих свершений или безвременной кончины. Насчёт свершений он пока не разочаровывал, регулярно публикуя в «Вестнике гидрологии» и других научных изданиях любопытные материалы, которые присылал на суд коллег из разных эльфских доменов, а иногда и из людских земель.

Довольно много времени, между прочим, прошло с тех пор, как он отправил в научный журнал последнюю свою статью — как бы о существовании Йеруша Найло не позабыли! Впрочем, если у него всё получится в Старом Лесу, то сейчашнее молчание окупится сторицей и про Йеруша Найло не забудет уже никогда и никто, ни в Эльфиладоне, ни во всём Маллон-Аррае.

Йеруш поднял пробирку на уровень глаз, качнул ею туда-сюда, пробормотал что-то неодобрительно.

Он слышал, как позади шуршит трава под чьими-то ногами, но не обернулся и даже не осознал этих шагов: просто какой-то стражий внутри его головы отметил движение и тут же сообщил, что опасности нет.

Вставив пробирку в самый высокий держатель, Йеруш взял со столика дутое стёклышко на деревянной ручке — с месяц назад Найло купил его на гномском рынке возле врат в подземный город Гимбл и теперь не мог представить, как обходился без стёклышка раньше. Системы подобных стёклышек были в лабораториях Университета, но эльфы использовали крупные гнутые стёкла как часть громоздких конструкций, гномы же создавали мелкие, для использования во всяких повседневных делах: работы с мелкими деталями или шитья. Теперь Найло всерьёз подумывал вернуться на гномский рынок и купить ещё охапку таких стёклышек, хотя стоили они бессовестно дорого, а дорога отсюда до Гимбла была неблизкой и не самой простой.

Тот, кто шуршал травой, остановился позади Йеруша, что эльф снова отметил краешком сознания, рассматривая пробирку с водой через выгнутое стёклышко. В пробирке не обнаружилось ничего, что Найло рассчитывал увидеть, и от этого он слегка поник плечами. Отложил стёклышко, потёр переносицу — Йеруш так пристально вглядывался в содержимое пробирки, что перед глазами теперь прыгали мошки. И, чувствуя на своём затылке взгляд, наконец обернулся к тому, кто шуршал травой.

Обернулся и едва не рухнул — перед ним, сияя ехидной улыбкой, стоял дракон.

— Ух ты, — после мгновенной запинки сказал Йеруш.

Дракон был драконист, золотоглаз и очень доволен собой. Он выглядел гораздо бодрее и увереннее, чем в их последнюю встречу на бульваре подземного города Гимбла, когда они с Найло наорали друг на друга. За время путешествия к Старому Лесу лицо дракона немного загорело, пропали круги под глазами, горько-жёсткий излом рта сменился просто жёстким, расслабились-развернулись плечи, ушла напряжённая собранность тела — вместо неё появилась непривычная хищная пружинистость.

И всё бы прекрасно, но золотой дракон должен быть сейчас в гномских подземьях или у стен эльфской тюрьмы Донкернас, или в северных морских предгорьях Такарона, вроде как занятых угольными драконами — словом, где угодно, но не в Старом Лесу! Дракон ведь отказался последовать за Йерушем, хотя тот и звал! То есть не прямо так словами отказался, но…

— Ты моя лучшая галлюцинация, да? — догадался эльф и ткнул дракона в плечо.

Палец упёрся в ткань рубашки и живую тёплую плоть под ним,

— А! — Найло с воплем отпрыгнул, словно плечо обожгло его. — Так ты правда тут! О-о! Ты действительно прилетел за мной? Уо-о! Ух ты, Илидор! Я так ждал! Я так рад, так рад, я сейчас чуть не бросился к тебе обниматься, у меня просто ноги подкосились!

— Не вздумай! — испугался дракон.

— Не вздумаю! Я уже вспомнил, как сильно тебя ненавижу! – горячо заверил Йеруш, и дракон помимо воли улыбнулся.

Кто знает, где был бы теперь Илидор, если бы в Гимбле, на празднике нового сезона, никто на него не наорал так, как наорал Йеруш, не размотал перед ним, драконом-победителем-подземий, все новые перспективы с такой безжалостной точностью, как это сделал Найло. Кто знает, какую дорогу выбрал бы тогда Илидор и куда бы она его завела.

Возможно, это даже была бы дорога, полная великих дел. Великих и довольно ужасных.

— Значит, ты решил мне помочь в изысканиях или за всё отомстить? — тараторил Йеруш. — Помочь или отомстить? Скажи, ну, скажи, Илидор, хватит на меня молчать, дракон! Мне нужно знать! Мне нужно знать, захочешь ты открутить мне голову или нет!

— Конечно, захочу! Это желание возникает у меня по три раза в день вне зависимости от того, собираюсь ли я тебе помогать!

— Вот идиотский дракон! — просиял Найло и уставился на Илидора почти с любовью.

— Иногда — четыре раза в день, — веско проговорил тот и, не в силах больше сохранять серьёзную мину, ухмыльнулся.

А потом эльф и дракон неожиданно расхохотались, так же неожиданно шагнули друг к другу и обнялись, крепко-крепко, у обоих аж захрустело в спинах и плечах. И через мгновение оба сделали по шагу назад — отводящие глаза, порозовевшие ушами, смущённые атакой дружеских чувств и не очень понимающие, как вести разговор после этих внезапных обнимашек.

— Ты добрался сюда просто охренеть как вовремя! — Голос Йеруша звучал чуть громче обычного, заглушая неловкость. — Просто невероятно вовремя, дракон, да, да! На днях жрецы снимутся с места и попрутся вглубь леса, и я тоже попрусь вместе с ними, во всяком случае, я буду переться с ними какое-то время, пока не… Ух как прекрасно, что ты тоже тут! Илидор, тебе срочно нужно подружиться с Храмом и тоже переться вглубь леса! Храм будет счастлив, ну я на это надеюсь, и я тоже буду ужасно жутко рад видеть твою невыносимую морду рядом! Мне наконец-то будет с кем поговорить, я смогу долго-долго с тобой говорить и рассказывать тебе всё-всё-всё! Я буду говорить с кем-то, кого не собираюсь съесть и от кого у меня зубы не болят — у-ух, как же это здорово, что ты здесь, святая кочергень!

Илидор потёр уши — от криков Йеруша в них поселился звон. Сейчас дракону казалось, будто они с эльфом вовсе не расставались со дня знакомства — и одновременно было ощущение, словно они не виделись целую вечность. В тихих и огромных подземьях Такарона Илидор успел отвыкнуть от неуёмного Йеруша Найло.

Тот по-птичьи дёрганым движением склонил голову к плечу, уставился на Илидора так, словно примерялся, куда бы его клюнуть.

— Я просто хотел сказать, что ты охренительно вовремя добрался наконец до леса, драконище.

Илидор всё-таки рассмеялся. Взбудоражено-взъерошенный Йеруш Найло был почти терпим, когда со всей этой горячностью пытался объяснить, насколько скучал без золотого дракона, не произнося при этом слов «Я скучал». Илидор это понимал, потому что он тоже скучал по Йерушу Найло и тоже скорее отжевал бы собственный язык, чем произнёс это вслух. Странным образом присутствие Найло ставило на положенное место что-то очень важное в мире и в голове золотого дракона — и, видимо, дракон так же ставил что-то на место в голове и в мире Йеруша Найло, если только в голове и в мире этого эльфа что-либо вообще могло оказаться на своём месте.

— О-о! — махал руками Найло. — Чуть потомее мы пойдём дружить тебя с Храмом, обязательно нужно подружить тебя с Храмом сегодня! Но сначала я расскажу, что я тут натворил! И что мы будем делать дальше! О-о-о, да мы с тобой горы свернём, драконище, правда тут нет никаких гор, но мы их сюда притащим, поставим на этом самом месте, а потом свернём к захухрой матери, правда же, правда?