— Летом народа уж куда больше, — объясняли сваричане. — Нынче торговля на спаде. Зима близко! Кто в зиму прётся торговать на воду? Только те, которые ещё не распродались!

Некоторые нераспродавшиеся добирались до Сварьи на последнем издыхании. Притащился простуженный, слишком легко одетый торговец специями, которому пришлось провести в дороге на месяц дольше запланированного. Оглашая причал грудным кашлем, он выходил на воду ещё затемно, спешил распродать острый перец, желтый порошок курамы, ломаные стручки корицы, сушеную траву базилус. Мешочек базилуса у него купил Йеруш и то и дело утыкался в этот мешочек носом, точно в ароматную подушечку.

А вчера посёлок развлекали текущие по улицам ручейки вина и горестный вой торговца. За время пути вино в его бочках приобрело гнилостный запах, и торговец попытался его отбить, положив в бочки несколько кусков красной руды, но махинация его быстро вскрылась, наказание последовало по всей строгости. Торговые смотрящие в Сварье были бдительны, свирепы и не то чтобы совсем неподкупны, но по карману далеко не всякому.

Однако уже за первые четыре дня, что провели в Сварье Илидор и Йеруш, заметно было, как затихает-замирает предзимняя деятельность и живость. Гостей в доме Андрика тоже становилось всё меньше, и на пятый день к завтраку собрались лишь четверо: дракон, эльф и хозяева дома.

— Зима близко, — бодро подметил Андрик, заливая оладьи морковным сиропом.

— А если по-нашему, так она уже пришла, — ответил Йеруш с тоской.

Всё меньше времени ему оставалось до возвращения в Ортагенай, а значит — всё меньше времени на собственные подводные исследования.

— Трудно, небось, жить на северах, — посочувствовала Андрица. — Зима долгая у вас! И снег же, снег! Каждый год выпадает?

— Выпадает, — с достоинством подтвердил Йеруш.

— И дикие звери, говорят, приходят к поселениям, — подхватил Андрик. — Режут скот и разносят обурь.

— Бывает. Так и у вас наверняка тоже.

— И у нас тоже бывает. А у вас в иные годы, говорят, снега лежат до середины весны.

— Брешут.

— И говорят, на северах вовсе не пьют вина, бо виноград у вас не растёт.

— Опять брешут. Растёт, в Сейдинеле, Декстрине и Урреке.

— Ха! Да то разве виноград! Мелкий, небось, и кислый, как…

— Ну хватит! — Перебила мужа Андрица. — Заболтал мальчика совсем, поесть ему не даёшь!

— Цыть, баба! — Окрысился Андрик, но трепаться перестал.

А Йеруш, не отвлекаясь более на разговоры, быстренько доел свой завтрак и принялся прыгать по трапезной, издавая звуки нетерпеливого эльфа: скорей-скорей нужно уже идти к кузнецу за стальными трубками и к скорняку за кожухами! Сайя сегодня должна была дособрать первый, дообразный костюм. Пока, правда, без стекольного забрала, но всё равно это был стр-рашно волнительный день в жизни Йеруша, Сайи и самого костюма.

За минувшие дни Илидор понял, что значительная часть университетских денег предназначалась не просто на материалы для костюма, а на материалы, которые маг испортит во время экспериментов. От башни Сайи по течению вниз постоянно уплывали погубленные ткани, ремешки, разноцветные массы чего-то нераспознаваемого с запахом жжёного конского волоса, скошенных трав, перебродивших ягод. Неплавучий мусор сбрасывался в яму за башней, к которой невозможно было подобраться из сада и у которой, как подозревал Илидор, нет дна.

А первый результат всего этого перевода материалов выглядел… обескураживающе. Даже со скидкой на то, что это всего лишь дообраз.

Однако Сайя держала костюм за плечи развернутым и потряхивала им эдак красовательно, явно довольная монструозным порождением своего сумрачного гения. Щёки её румянились, лицо сияло улыбкой, глаза блестели. Йеруш тоже сиял и блестел, и весь прибашенный сад как будто грелся в лучах радости этих двух эльфов.

Илидор непривычно ощущал себя самым вредным среди собравшихся.

Цельный льняной костюм, сшитый, несмотря на тщательные обмеры, криво-косо, был полностью обмазан какой-то тёмной субстанцией. В ней знакомо поблескивали частички ткани, похожей на «щучку», из которой во многих землях делались осенние плащи, но эта мазня была плотнее. Костюм нелепо изгибался в руках Сайи, одновременно слегка подпрыгивая, словно внутри у него жил какой-нибудь дух неуёмности. Шлема, по сути, и не было: кожано-щучевое недоразумение не могло им зваться по определению. В нём только и можно сделать, что немедленно задохнуться, причём даже не понимая, куда тебя течение понесло: в чертежах на шлеме спереди была полоса стекла, в шлеме Сайи — лишь два отверстия для глаз, закрытые слюдой. А под шлемом — металлические трубки, уходящие за шею.

Подобное нелепое одеяние, пожалуй, сумел бы создать и сам дракон, притом гораздо быстрее и забесплатно!

— Возможно, будет протекать, — деловито сообщила Сайя. — Я не стала изводить на дообраз слишком много сока ипомеи.

Йеруш кивнул, словно всё понял — да он, видимо, действительно понял. Илидор же смотрел на костюмный шлем и подозревал, что Сайя решила угробить ему Найло. Она же не всерьёз хочет, чтобы он вот в этом лез под воду?

— Самое главное сейчас — сбалансировать вес и свободу движений, — сообщила она.

Дракон сложил руки на груди, изогнул бровь. Сайя словно не замечала его — либо в самом деле не замечала, вдохновенно продолжая вещать:

— Сейчас на плечах лишь намётки, но потом будут полноценные крылья-плавники. Они создадут эффект экрана, как у птиц, которые парят над водой. Под крыльями у них образуется воздушная подушка, можно дольше лететь и при этом тратить меньше энергии. Ты не будешь лететь, конечно, но при плавании по поверхности потратишь меньше сил.

Йеруш приметливо ощупывал, осматривал и едва не обнюхивал зародыши нарукавных крыльев, а Илидор иронически пробормотал:

— Волшебно.

— Мир вообще полон волшебства для тех, кто не изучал свойства материй, — буркнула Сайя.

Дракон сделал долгий вдох. Он был совершенно уверен, что в этом чудесном месте ему приходится приструнять свои чувства намного чаще, чем даже в Донкернасе. За эти дни ему много раз хотелось взять эльфку за бока и швырнуть в реку или занести её на крышу башни, чтобы посидела там, поверещала и выкричала из себя избыток нервической спеси.

В который раз Илидор себе напомнил, что Йерушу нужна эта магичка, и если Найло не получит готовый костюм в ближайшее время, то стенаниями доведёт дракона до белого каления ещё быстрее, чем это сделает желчность Сайи.

Ну или дракон может положить кочергу на обоих и улететь прямо сейчас куда-нибудь ещё. И пусть забубучат друг друга.

Илидор отошёл. Сел за большой стол, стоящий обособно, под навесом у башни, и принялся бездумно открывать-закрывать крышки стоящих на столе ящичков. В одном обнаружилась мята — очень-очень много вяленых листьев и стеблей. В другом ящике стояли горшочки с загустевшим мёдом. В третьем лежали деревянные ложечки, ситечки и маленькие ножи. В четвёртом — сухие жёлтые шкурки какого-то фрукта с ярко-кислым запахом. Ещё был ящичек с сушеными яблоками. И кастрюля, в которой стояли друг на друге чисто вымытые пустые горшочки.

Будь тут печь, дракон бы решил, что за этим столом Сайя готовит джем, но печи не было. Зато самого джема стояло три банки, и дракон принялся его поглощать, хотя и не успел ещё проголодаться. Просто хотел чем-то занять себя, пока Найло лезет в нелепость, называемую костюмом.

— … выстланы пузырями, — доносился до него голос Сайи, — и воздухообмен. Если будет сильное сердцебиение, беспокойство, трудное дыхание — немедленно всплывай.

— Она точно хочет утопить мне эльфа, — покачал головой дракон и зачерпнул ещё ложку джема.

В конце концов, если Найло настолько доверяет этой женщине, что позволит ей себя угробить, — возможно, это и к лучшему.

Надев наречённое костюмом недоразумение, Йеруш не особенно преобразился: как обычно, выглядел бешеным пугалом, только более округлым. Он сквозь шлем что-то спрашивал у Сайи, но Илидор услышал лишь ответ эльфки: