Но одна станция не могла справиться с целым флотом. Два уцелевших крейсера, заняв позиции, принялись наносить по станции удары с двух сторон, пытаясь пробить защиту. Более мелкие корабли нырнули под прикрытие матки. Скрибоний даже не стал тратить энергию, пытаясь пробить защитное поле «кошелки».

Защищаясь от ударов крейсеров, станция не могла перемещаться, и колесничие получили возможность перестроиться и уйти из-под удара лацийской махины. Правда, станция успела сжечь еще один крейсер, но после этого практически все силы колесничих оказались вне зоны ее досягаемости.

Однако, выйдя из-под удара станции, флот колесничих оказался в зоне досягаемости Северной военной базы. Ракеты, выпущенные из наземных шахт, поразили один из эсминцев и задели второй линкор. Напрасно сновали вокруг спасательные шлюпки – подобрать с эсминца удалось лишь несколько катапультировавшихся десантников из тех, что сумели первыми улизнуть с поврежденного корабля. Остальным не повезло – они не добрались даже до спасательных капсул, когда эсминец превратился в пылающий факел. Все закончилось двумя взрывами – белые огромные пузыри вспухли там, где еще недавно находился эсминец. В вечном безмолвии космоса – бесшумное уничтожение.

Еще один залп ракет с Северной базы уничтожил несколько штурмовиков, покинувших палубы матки. Но это не могло остановить вторжение. Десантные корабли распределялись по орбите, готовясь отстрелить тысячи мушинок-ботов и начать высадку. И хотя по плану предполагалось, что к началу наземной операции Лаций прекратит сопротивление, вносить коррективы было уже поздно.

Навстречу кораблям Колесницы устремились корабли лацийцев во главе с крейсером «Марк Фурий Камилл». И пусть корабли сопровождения устарели двадцать лет назад, крейсер был кораблем современным.

– Мне позволили вернуться, господа! – Наварх щурился, глядя, как на голограмме вспыхивают и гаснут катера и эсминцы колесничих. – Как раз вовремя, господа…

Командующий космическим флотом Неронии генерал Алан Фредерико прибыл на загородную виллу императора поздним вечером. Почти все здания были погружены в темноту, лишь в одном павильоне светились окна. Камердинер в неудобном синем камзоле, шелковых белых панталонах и белых чулках, в замшевых туфлях с огромными пряжками, по-старчески шаркая, повел генерала к маленькому павильону, в котором еще не спали. Нигде не было заметно охраны, лишь два черных дога лежали возле садовой скамейки, один из них поднял голову и проводил взглядом внимательных умных глаз посетителя, но собаки даже не сделали попытки подняться. Эти генетически модернизированные псы попросту знали генерала Фредерико «в лицо» и потому так равнодушно отнеслись к его появлению.

Камердинер открыл стеклянную дверь перед генералом, пропустил гостя и запер дверь. Внутри павильон – один огромный холл – напоминал скорее художественную студию модного дизайнера, нежели кабинет императора. Низкие, едва возвышающиеся над полом адаптивные диваны, голограммные экраны повсюду, стойки искинов в углу, в основном переведенные в спящий режим, синяя голограмма включенного Галанета – ко всему этому не хватало в качестве дополнения роскошной златокудрой куртизанки, запаха травки и бутылки кьянти.

Император был один, он курил (самый обычный табак) и пил кофе. На мозаичной столешнице стоял поднос с кофейником, сахарницей и двумя чистыми чашками.

«Значит, он ждет еще кого-то», – отметил про себя генерал.

На императоре была просторная мантия из плотной синей ткани, отороченная белым мехом с черными фальшивыми хвостиками горностая. Мантия столь просторная, что наружу выглядывали только кисти рук, белые, немного дряблые, ухоженные, привыкшие касаться управляющих голограмм. И только. Более тяжкого труда они давно не ведали. Мягкое белое лицо с хрящеватым носом и маленьким пухлым ртом, обрамленным мягкой бородкой, чьи завитки переплетались с вьющимися длинными волосами, очень подошло бы домашнему учителю. Только глаза, выпуклые и угольно-черные, вовсе не были глазами доброго учителя, который улыбается, даже если журит ребятишек.

– Присаживайтесь, генерал. Наливайте кофе сами, – император небрежно тряхнул ладонью, что должно было означать приглашение.

– Ваше величество! – Генерал уселся на неудобный низкий диван. Вся его адаптивность заключалась в том, что диван еще больше расплылся под тяжестью тела, так что генералу показалось, что он сидит на полу, а коленями почти касается подбородка. Налить кофе в таком положении оказалось делом довольно трудным. Как и пить его.

– Я прочел ваш доклад, генерал. – Император положил сигарету в пепельницу и теперь наблюдал за тонкой струйкой дыма не гаснущей сигареты. – Префект Корвин – довольно странная личность, вы не находите?

– В чем его странность, можно уточнить?

– Этот лацийский аристократ вырос на Колеснице. Насколько я знаю, он должен заниматься уголовными делами, вместо этого он постоянно вмешивается в политические конфликты. И всегда – или почти всегда при этом – эти истории касаются Колесницы Фаэтона. Теперь он просит помощи неронийского флота, чтобы справиться с агрессией Колесницы.

– Префект Корвин – сейчас полномочный посол, так что он имеет право делать такие заявления…

Император поморщился:

– В чью пользу, Фредерико? На кого он работает? О чьей выгоде печется? Вот вопросы, которые возникают в первую очередь. И я хотел бы знать на них ответы.

– В обмен он предлагает формулу нейтрализатора «Пыли веков».

– Не слишком много, учитывая, что наши ученые эту формулу давно знают. А мы рискуем увязнуть в конфликте, который нам совершенно не нужен.

– Лаций спас нашу боевую станцию. И возможно, всю нашу систему, – напомнил генерал.

– Опять же в этом был замешан Корвин. Не слишком ли много берет на себя этот человек? Может быть, лучше стоит подумать, что нам даст победа Колесницы?

Фредерико не успел ответить. Дверь в павильон открылась, и в зал вошел тонкий изящный человечек в черном кителе и в черных обтягивающих брюках.

– Майор Д.,– представил его император. Именно так, одной буквой, без имени или фамилии.

К какой именно службе принадлежал майор, император уточнять не стал. Черный, лишенный знаков мундир мало что мог поведать, но давал повод предположить, что перед Фредерико секретник – не бог весть какая догадка.

Что удивило Фредерико, так это то, что майор Д. без всякого приглашения налил себе кофе из серебряного кофейника и уселся на один из адаптивных пуфов. Фредерико пожалел, что не поступил так же: пуф был гораздо удобнее дивана. Так что майор оказался сидящим выше не только командующего звездным флотом, но и самого императора.

– Расскажите нам о деле Роберта Дэвиса, майор, – кивнул юноше император, не выказав ни малейшего неудовольствия по поводу бесцеремонности гостя.

Фредерико пригляделся к странному майору внимательнее. Черные вьющиеся волосы шапкой, лицо, будто выточенное из слоновой кости, синие глаза, изящная фигура, не менее изящные движения.

«Красавец, – отметил про себя генерал и тут же поправил себя: – Красавица».

Теперь он не сомневался, что перед ним женщина, правда, в ее внешности и манерах было что-то мальчишеское, но это очень ей шло. И еще Фредерико не сомневался, что майор Д. принадлежит к императорской семье.

Девушка отставила чашку с недопитым кофе, взяла сигарету императора и затянулась.

– Некто Роберт Дэвис служил на Фатуме во время нашей войны с Лацием. Был ранен и после возвращения рассказывал всем, не забывая засылать материалы в Галанет, что повстречался с чужими. Пришельцы оказали ему медицинскую помощь и взяли у него образцы тканей. После чего отпустили. Но, что самое забавное, Дэвис клялся, что видел среди пришельцев покойного императора Неронии. Десантника сочли сумасшедшим, никто не придавал значения его сообщениям в Галанете. До тех пор пока Роберт Дэвис не погиб.

Майор Д. сделала эффектную паузу и затушила в пепельнице сигарету.