– Н-нет…

– Можешь достать?

– Н-не знаю.

– Ты уж постарайся. Но будь осторожен. И еще: ты ничего не говорил мне, Тит. Запомни. Я приходил к тебе за препаратом от головной боли.

– Я понял, доминус… Но вы поможете нам, ведь так? Вы – наш патрон.

– Бывший патрон, – уточнил Сулла.

– Почему – бывший? – Тит растерянно моргнул.

– Вы ведь отказались от патроната.

– Это не я… то есть большинство проголосовало за отказ. Но не я. Сейчас нам нужен патрон как никогда. Просто необходим. Мы погибаем. Вернитесь к нам. Нам нужен хозяин, повелитель…

Сулла лишь покачал головой: неувязка получается – от патроната эти ребята отказались десять лет назад, вряд ли тогда староста Краб имел неограниченную власть в поселке. Но за три года колонисты так привыкли к своему положению, что теперь во всем винят своего властителя. Если быть точнее: одни за все винят, другие благодарят – тоже за все.

Тит молитвенно сложил руки. Он обращался к патрицию, как к божеству. Хотя это божество вряд ли подходило на роль благодетеля. Стоило только глянуть в желтые, искусственно измененные глаза, приметить ехидную усмешку на губах, и сразу становилось ясно, что милосердие и сопереживание этому человеку чужды.

Но Тит ничего этого не замечал. Он жаждал спасения, ему необходима была помощь, и в эту минуту он готов был поверить в милосердие кого угодно, даже Суллы. А может быть, он разглядел что-то за обманчивой внешностью? Что-то, позволявшее надеяться, что просьба будет услышана надменным патроном?

– Приказ не выпускать этого лацийца из госпиталя! – прогремел у них за спиной голос старосты.

Сулла оглянулся. Староста в сопровождении аж сразу четырех амбалов перегораживал выход.

«Ну вот, легок на помине! – усмехнулся Сулла. – А еще говорят, что староста редко посещает госпиталь!»

– А в чем, собственно, дело? – спросил он насмешливо.

– Вы сняли перчатку снаружи, и у вас на коже…

– Ах, это? – Сулла вынул руку из кармана и демонстративно содрал нашлепку из герметика. – Это небольшой маскарад. Всего лишь. Я знаю, что такое «Пыль веков», не хуже вашего. И я не самоубийца.

– Тит, осмотрите его руку! Немедленно!

Эскулап взял своими тонкими, почти прозрачными пальцами руку Суллы.

– Кожа чуть-чуть покраснела…

– Не может быть. Он весь должен… – Староста осекся.

– Это от герметика, который был наклеен на голую кожу. Если бы «Пыль веков» попала на кожу вчера, доминус Сулла лишился бы руки и был бы сейчас при смерти.

– Что?

– Он бы лишился руки.

– Я не о том. Как ты его назвал? Доминус? Господин?

– Он наш бывший патрон…

– Молчать! – Староста покраснел. – Вон отсюда… опцион Сулла!

– У меня разболелся живот! – Сулла вспомнил о первоначальной версии, придуманной для посещения госпиталя Корвином.

– Вон! – рявкнул староста. Ярость его выглядела фальшивой. – И если вдруг появятся настоящие язвы, немедленно к врачу! А то придумали все кому не лень нарушать инструкции! Один гуляет там, где запрещено, другой… – Староста опять осекся и еще больше побагровел. – Вон! И чтобы я вас не видел до вечера!

Неожиданно Сулла вскрикнул, схватился руками за живот и присел на корточки.

– Что с вами, доминус? – кинулся к нему Тит.

– Н-ничего, уже лучше… – Сулла медленно распрямился. – Мерзкая еда… Н-не привык. Прошло… Я приму пару таблеток, и все пройдет.

– Все – пройдет, – повторил Тит и в ужасе глянул на старосту.

Тот ничего не сказал, стоял отвернувшись.

Но Сулла видел его отражение в начищенном баке с водой – кажется, единственной сверкающей вещи в этой мерзкой больничке.

Староста улыбался.

Марк отыскал легионера Турма в мастерских. Тот изготовлял новую глухую ставню для купола. Турм в защитном комбинезоне и стареньких, видавших виды очках работал на универсальном станке, какие на Лации уже не использовали лет двести, а может быть, и больше. Причем работал в ручном режиме. Гнездо для управляющей голограммы зияло пустотой.

– После взрыва вы все окна закрыли ставнями, – сказал Корвин, рассматривая заготовку, которую Турм собирался превратить в корпус подшипника. – Трудная работа.

– Не легкая. Мы на примитивном «пауке» облазали весь корпус, заделывая окна снаружи. А потом еще полгода красили стекла изнутри.

– Где вы брали материалы?

– Нам прислали несколько грузовиков-автоматов. Они прибывают до сих пор примерно раз в месяц. Иначе бы мы тут давно сдохли.

– «Красный Крест»?

– Бес их знает…

– Трибун рассказал мне, что у вас угнали транспорт и два катера после взрыва.

– Сволочи! – подтвердил Турм.

– А почему вы не пытались бежать на том катере, что приземлился через два месяца у вас на Фуле?

– Что? Два месяца? Нет, прошло почти три, когда вновь опустился «Калипсо». Или все-таки два? Не помню. Знаю только, он будто не с небес спустился, а возник из-под земли. Мы хотели его сразу взорвать, но ионная пушка не сработала. Тогда у нас большинство компов вышло из строя. А может быть, и все… Орк!

– В чем дело?

– Да так… Только теперь подумал, что их нарочно долбанули.

– Так что с тем катером?

– А ничего. Его сволокли в уцелевший купол технополиса. Улететь на нем невозможно. Нет ключа.

– Вы не можете разблокировать систему управления?

– Один раз попытался. Задачка мне не по зубам. Система настроена на генокод пилота.

– Но у вас есть тело пилота.

– Тело? Ошибаетесь, у меня нет тела, совершенный муж, нет даже клочка от этого проклятого тела.

Корвин хотел еще что-то спросить, но тут раздался вызов комбраслета. Вызывал начальника Сулла.

– По-моему, нам пора вернуться на корабль за оборудованием! – сказал опцион.

Голос его слегка дрожал от возбуждения. Значит, сумел выяснить что-то важное.

– Сейчас! – отозвался Корвин. – А кроме вас никто не пытался завладеть кораблем и покинуть планету?

– Нет… а кто бы мог это сделать?

– Староста, например.

– Староста? Ну… он ездит в технополис время от времени. Я видел. Но он ни разу не пытался вывести катер из купола.

– Ездит в технополис? Но ведь это так опасно – выходить на поверхность.

– Ну, не знаю… Может быть, он каждый день стоит под душем из реагента по три часа. У него в комнатах есть отдельная установка.

– Вы занимались обустройством покоев старосты?

– Ну да, а кто же еще?

Корвин облачился в защитный скафандр и принес точно такой же своему помощнику.

– Одевайся, мы отправляемся на корабль, – сообщил префект опциону. – Надо забрать оборудование для полной санобработки. Нам нужен раствор посильнее этой серой пены. Капитан уже все приготовил. Но придется повозиться с погрузкой ящиков. И не забудь на лицо напялить маску, на глаза – специальные фильтры. Это лучше чем переводить щиток в непрозрачный режим.

«Повозиться…» – значит, речь идет еще о каком-то деле, и Корвин не хочет распространяться о предстоящем здесь, в куполе.

– На обед мы уже не успеем. Потом Краб заляжет в спячку. Ты знаешь про спячку? – спросил Сулла. – С четырех до семи староста недоступен.

Корвин сделал неопределенный жест, который можно было трактовать как «да» и «нет» одновременно.

Сулла наконец облачился в скафандр, и лацийцы направились в гараж. Тут выяснилось, что их не собираются отпускать из купола без сопровождения. Двое здоровенных парней из восьмерки легионеров, облаченные в легкие скафандры, поджидали лацийцев у вездехода.

– Староста Краб поручил нам сопровождать вас повсюду за пределами поселка, префект Корвин, – послышался в шлемофоне хриплый голос одного из парней.

Сквозь стекло гермошлема Корвин не сумел рассмотреть их лица – они были закрыты черными масками. Вместо глаз и рта – черные выпуклые нашлепки.

– Будете нас провожать на собственный корабль? – удивился Корвин.

– Вы собираетесь на корабль? – встревожились охранники – у обоих вопрос вырвался почти одновременно.