– На что смотреть? – вскочил со своего места сенатор Флакк. Старика трясло.

– На страх в глазах сильных мира сего, – Сулла был невозмутим. – Что может быть забавнее этого страха?!

– Дешевый лицедей! Ты хоть понимаешь, что происходит? – возмутился принцепс.

– Конечно! Мы наконец-то встретили чужих!

– Подождите! Еще один вопрос! – прекратил нелепый спор Герод Аттик. – Если в этом секторе ведется тайная война, кто поручится, что таинственный враг не уничтожит наш эсминец, как только он окажется вблизи планеты? Может быть, именно поэтому поселенцы велели спасателям удалиться?

– Транспортный корабль долетел беспрепятственно, – напомнил Сулла.

– Там нет никаких серьезных военных действий, – подал голос легат Флакк. – Была таинственная стычка три года назад. Невероятно, чтобы диверсии происходили всегда в одном месте.

– Надо полагать, вы летите вместе с Корвином, – уточнил консул, глянув на легата. – Отряд подберете сами. Сулла…

– Я приду на заседание сената в сенаторской тоге, все как положено, никаких выходок и выкриков с места, обещаю! – заверил опцион.

– Вы как бывший патрон этой планеты должны тоже лететь.

– Ну, так я и думал, придется тащиться куда-то на край света, чтобы сдохнуть.

Все сделали вид, что не слышали последней реплики.

– Друз, ваша задача, во-первых, обеспечить, чтобы на этот катер никто больше не заходил…

– Я уже установил вокруг силовые ловушки. Накрыть катер целиком колпаком побоялся. Вдруг это изменит параметры системы и спровоцирует срабатывание устройства.

– Очень хорошо, – кивнул консул. – Продолжайте изучение бомбы. Создайте группу из технополиса Норика. Префект… – повернулся консул к префекту Норика.

– Да, я понял. Все специалисты по гиперпространству и хроноэффектам в распоряжении префекта Друза.

– Берите кого сочтете нужным, – продолжал консул. – Надеюсь, нам удастся разгадать, как обезвредить эту мерзость, до того как Корвин достигнет Крайней Фулы. Сенатор Валерия, – обратился консул к молодой женщине. – Постарайтесь добыть всю информацию о взрыве планетоида китежан. Прежде всего, о мощности взрыва. У вас и префекта Корвина, кажется, остались на Китеже друзья.

– Я уже обратилась к ним, – ответила Лери.

– Кто нам подсунул эту бомбу? Нерония? – спросил сенатор Торкват. – Уверен, что эта подлость не обошлась без неров.

– Надо изучить найденные останки пилота, – сказала Лери. – Как мы уже знаем, это клон. Но для того, чтобы создать клона, надо иметь исходный материал. Вопрос: как этот материал был получен, если подлинный Эмилий Павел погиб. Может быть, это ключ ко всему, – предложила Лери.

– Тело исчезло с планеты Фатум, – напомнил легат Флакк. – И мы не знаем, к кому оно попало – к нерам, или к кому-то другому, кого мы условно можем именовать чужими.

– Это Нерония! За Фатум мы воевали с Неронией! – воскликнул Торкват и поглядел на остальных свысока: о чем еще спорить, господа?!

– Префект Корвин, – обратился консул к Марку. – Вы возглавляете экспедицию. Не рискуйте без необходимости. Вы уже не раз распутывали планетарные заговоры – на Психее, на Китеже, даже на боевой станции Неронии. Никто лучше вас не справится с поставленной задачей.

– А я предлагаю, – возвысил голос Торкват, – призвать в наш сектор «Сципиона Африканского» и жахнуть по катеру и станции из главного калибра.

Все замерли на миг с открытыми ртами. Потом префект Норика громко расхохотался. Ему тут же принялся вторить Сулла, затем стал давиться смехом Друз и, наконец, рассмеялся Катилина. Корвин и Валерия переглянулись.

– Итак, мы обсудили все вопросы, – откашлялся консул. Кажется, он был единственным, кто сумел подавить улыбку. – Теперь я должен сделать одно предупреждение всем участникам экспедиции…

Марк сидел на террасе и курил. Когда Верджи видела его курящим, у нее всякий раз начиналась противная внутренняя дрожь. Потому как курил Марк не табак, а специальные сигареты патрициев, так называемые «трубочки памяти», их аромат помогал вызывать из прошлого предков нужные эпизоды, не дожидаясь сновидческого прозрения. Марк курил и грезил, разговаривать с ним в такие минуты запрещалось, чтобы не оборвать увиденный эпизод на половине, и это очень походило на наркотический транс. В такие минуты Верджи казалось, что она тоже прозревает, видит бывшее, но не с нею, а с кем-то другим.

После вдыхания аромата мемористических сигарет Верджи непременно снились странные сны – на редкость яркие и логичные, и это была всегда одна и та же история из далекого прошлого Старой Земли. Как будто некто из прошлого прислал ей письмо, и теперь Верджи его вновь и вновь перечитывала, порой против собственной воли. Раз за разом она видела себя юной московской барышней, влюбленной во французского офицера. Их история, сентиментальная и трагическая, походила на обычный дамский роман, кои сочинялись и сочиняются в немыслимых количествах. Но Верджи удалось раскопать в Галанете архив земного семейства, в котором история эта рассказывалась подробно и почти точь-в-точь так же, как грезилось Верджи в ее снах. Кто и зачем посылал ей раз за разом это странное видение, она так и не поняла. Она просто сверила историю московской барышни со своей и нашла кое-какие совпадения. Весьма несходные в деталях истории их повторялись в главном: как москвичка и ее француз Арман, так и Верджи с Марком были детьми враждующих миров, и любовь требовала этой враждой пренебречь как чем-то незначительным и нелепым. Что они и сделали, ни на миг не задумываясь и не сомневаясь друг в друге. Теперь вновь Верджи все ставила на одну карту, то есть на Марка. Он сделался для нее всем – родиной и смыслом жизни. Она ревновала и оберегала его, хранила как драгоценный талисман, в глубине души сознавая, что излишним вниманием и опекой может разрушить их чувства, но ничего поделать с собой не могла. Мир вокруг тускнел и сужался, когда рядом не было Марка.

Когда Корвин тряхнул головой и загасил трубочку в серебряной пепельнице, Верджи поставила перед ним на столик поднос с кофейником, чашками и бутербродами на тарелке. Она любила приносить Марку кофе или что-нибудь из закусок – он всегда так искренне радовался, когда ему оказывали маленькие знаки внимания. Совсем как ребенок.

Вот и сейчас он взглянул на нее так, будто она преподнесла ему бесценное сокровище, а не кофе и бутерброды, схватил ее руку, поцеловал, потом последовал поцелуй в губы. Но тут же Марк резко отстранился, давая понять: сейчас не время. Улыбнулся, но как-то натянуто, фальшиво. Она всегда чувствовала его притворство – уж кого-кого, а ее он обмануть не мог.

– Поручили новое дело? – Верджи бросила фразу как пробный шар, лишь бы начать разговор.

– Новое дело?.. Ну да… вроде того, – он сделал глоток и отставил чашку. – Отличный кофе, спасибо.

– Я слышала по информканалу: какая-то угроза извне. Что-то совершенно невероятное… – Она махнула рукой, будто пыталась отогнать неугодную новостную голограмму. – Возможен взрыв огромной мощности на орбите в ближайшие три месяца. Запрещены все полеты гражданских звездолетов. Что это значит?

– Не исключено, что Лацию осталось существовать три месяца, если уж говорить начистоту, а не намеками информканалов.

– О чем ты?

Он без лишних подробностей рассказал ей о совещании у Герода Аттика и о найденном катере. Верджи слушала внимательно, не перебивая, лишь все больше и больше сжималась в комок, хотя это казалось невозможным. В самом деле, кто мог придумать такую подлянку! Верджи бежала с Колесницы, едва не погибла, и вдруг, когда она здесь, на Лации, рядом с любимым человеком, обретенный с таким трудом мир рушится.

– Зачем тогда какие-то уголовные дела, расследования? Еще ради торжества Юстиции казните какого-нибудь приговоренного. Как глупо! Вообще глупо сейчас что-то делать. Три месяца! – Она не могла понять, что делать с этим смехотворным остатком. – Что ты намерен предпринять?

Он неопределенно передернул плечами.