Положение Штрауссенбурга действительно было близко к критическому. Успешное продвижение Каледина полностью исключило возможность получения австрийцами помощи от генерала Макензена, как это ранее неоднократно было прежде.

Не лучшее положение было и на южном фланге Австрийской империи. 22 октября Слащев освободил Белград и перенес войну на земли империи. Имперский Генштаб лихорадочно тасовал оставшиеся в его распоряжении полки и дивизии, стремясь выстроить заслон перед сербами, рвущимися рассчитаться с австрийцам за все три года оккупации их страны. Поэтому для отражения русской угрозы с севера в распоряжении Штрауссенбурга имелось две-три боеспособные дивизии, и перед генералом стояла дилемма: либо сберечь имеющиеся силы для обороны Будапешта, либо попытаться разбить врага во встречном бою. Ошибочно посчитав действия конницы Мамонтова за действия кавалерии Келлера, Штрауссенбург предпочел второй вариант и бросил все имеющиеся у него резервы против Дроздовского.

Главный бой, которому предстояло решить судьбу венгерской столицы, произошел в семидесяти километрах от Будапешта у подножия горы Кекеш 30 октября. И тут выяснилось, что австрийский генеральный штаб очень сильно ошибался в своих расчетах. Вместо разрозненных частей армии Дроздовского корпус генерала Дьюлы встретился с кавалерией генерала Келлера, усиленной двумя бронепоездами и пехотной дивизией генерала Яковлева. Она была отправлена из Мишкольца по личному распоряжению генерала Дроздовского, который для этого выделил несколько трофейных пассажирских составов, взятых в городе. Кроме этого, на бронепоездах установили по три дополнительные платформы для перевозки солдат, что усилило конно-бронепоездную группировку генерала Келлера.

Русские и венгерские дивизии сошлись в решающем сражении, которое длилось около семи часов. Никто из противников не желал уступать другому победу в этой битве. Венгры бились за свою землю, тогда как русские за скорейшее окончание войны. Войско Дьюлы имело численное превосходство над противником, но не смогло его реализовать. Столкнувшись с передовыми частями противника, они слишком долго разворачивали свои боевые порядки, а когда решились атаковать, то их встретил сильный фронтальный заслон пехоты генерала Яковлева, усиленной легкой артиллерией армии Келлера и огнем двух бронепоездов.

Пока солдаты Дьюлы ввязались в бой с отчаянно дерущимся соперником, по их незащищенному правому флангу ударила кавалерия Келлера вместе с пулеметными тачанками. Совершив быстрый обходной маневр, русская конница всей своей огневой и сабельной мощью обрушилась с фланга и тыла на полки дивизии генерала Секочи, солдаты которой не выдержали их напора и сломались. Как ни страстно любили свою родину венгры и как ни смело и отважно бились они с врагом, но кавалеристы Келлера были сильнее. После недолгого, но очень кровопролитного сражения венгры были опрокинуты и обратились в безоглядное бегство.

С разгромом правого фланга венгерского войска в положении сражающихся сторон произошел резкий перелом. Не успев вовремя оказать поддержку полкам Секочи, теперь главные силы Дьюлы оказались между двух огней, и положение венгров стремительно ухудшалось.

В этом бою генерал Келлер вновь блеснул своим военным талантом. Не дожидаясь полного разгрома солдат Секочи, он быстро перегруппировал своих кавалеристов и атаковал главные силы врага. Мощная конная лава атаковала главные силы Дьюлы и в ожесточенной схватке развалила венгерское войско на несколько изолированных друг от друга соединений. Схватка шла не на жизнь, а на смерть; венгры упорно не желали сдаваться и оказывали русским кавалеристам яростное сопротивление.

В одной из схваток с противником тяжелое ранение получил генерал Келлер. Несмотря на свой высокий чин, первая шашка России продолжал лично водить в атаку своих боевых орлов. В одной из таких атак Келлер получил пулю в живот, но, несмотря на полученное ранение, не покинул поле боя, пытаясь руководить сражением. Однако вскоре силы покинули храбреца, и его спешно отправили в госпиталь.

Когда весть о ранении любимого командира разнеслась среди кавалеристов, то охваченные яростью, они стали вымещать свой гнев на противнике, еще не сложившем оружие. Вместо кавалерийских атак соединения врага подверглись массированному обстрелу из пулеметов тачанок, а затем на уцелевших солдат обрушилась конная лава, рубившая всех подряд, невзирая на то, бросил противник оружие или нет. Многие из кавалеристов, вымещая на венграх свою злобу, разрубали вражеских солдат одним ударом пополам.

Бои по разгрому и уничтожению корпуса Дьюлы шли весь день и кое-где продолжались даже в сумерках ночи. Прибывший во второй половине дня с небольшим конным отрядом генерал Дроздовский принял общее командование и успешно завершил начатое Келлером сражение.

Успех русского оружия в этот день был полным. Последние воинские соединения, имевшиеся в распоряжении противника для защиты Будапешта, были полностью разгромлены. Делая ставку на встречный бой, Штрауссенбург выгреб из венгерской столицы все, что только можно было, и, проиграв сражение, обрек Будапешт на бесславную капитуляцию.

Развивая успех, полученный в столь трудном и кровопролитном для 8-й армии сражении, не останавливаясь ни на один день, Дроздовский продолжил наступление своих сил, и уже к вечеру 31 октября русская кавалерия ворвалась в пригороды Пешта, восточной части венгерской столицы. Малочисленный гарнизон в панике отступил на правый берег Дуная в западную часть города Буда, успев при этом взорвать главные мосты через реку. Полностью контроль над равнинной частью Будапешта русские войска установили только утром 2 ноября, а 4 ноября в стан победителей пришла скорбная весть, что в полевом госпитале скончался генерал Келлер.

Узнав о кончине этого великого воина и патриота России, Деникин объявил по всему Юго-Западному фронту однодневный траур и приказал Дроздовскому отправить тело героя в Киев. По прибытию на берега Днепра траурного эшелона тело генерала Келлера было перевезено в Киево-Печерскую лавру, где славный герой и был торжественно похоронен.

Из секретного доклада начальника объединенных штабов армии США генерал-лейтенанта Т. Блиса американскому президенту В. Вильсону от 22 октября 1918 года

Как установила следственная комиссия, занимающаяся расследованием причин гибели пароходов «Куин Виктория» и «Олимпия», оба судна утонули 19 октября в 23 часа 32 минуты по вашингтонскому времени, в 287 километрах южнее канадского порта Галифакса. Согласно показаниям спасенных моряков, наши пароходы были атакованы двумя подводными лодками противника одновременно.

В результате попадания в каждое судно от двух до четырех торпед транспорты стали быстро тонуть, заваливаясь на поврежденные борта. Вследствие того, что атака транспортов проводилась в ночное время, из-за большой скученности перевозимых в Европу солдат, а также быстрого погружения кораблей, эвакуация людей была крайне затруднена. Торпедированные корабли продержались на воде 16 и 18 минут соответственно, что позволило спустить на воду несколько спасательных шлюпок и раздать части солдат спасательные пояса. Всего гибнущие судна смогло покинуть 3102 человека из 14 745 находившихся на борту военнослужащих, включая членов экипажа. Число спасенных людей могло быть гораздо ниже, учитывая тот факт, что многие из них держались на воде благодаря лишь спасательным поясам, если бы не помощь со стороны голландского китобойного судна. Оно случайно вышло к месту катастрофы, и в течение часа двадцати минут смогли поднять на борт всех уцелевших.

Согласно показаниям спасенных, оба судна шли с непогашенными огнями, что, очевидно, и выдало их месторасположение в океане вражеским наблюдателям с германских подводных лодок, которые, согласно приказу кайзера Вильгельма, резко расширили зону своих боевых действий, перейдя к тотальной подводной войне.

За последние три недели наш транспортный флот, занимающийся перевозками военных грузов в Европу, понес серьезные потери в результате массированных атак со стороны германских подводных лодок. В результате нападения противником было потоплено 38 транспортных судов различного тоннажа, перевозивших грузы военного характера из наших портов восточного побережья в Европу. Все нападения на судна происходили при их подходе к берегам Ирландии или острова Оркнейского или Гебридского архипелагов.