И тогда, развязав себе руки на западе, мы всей своей военной мощью обрушимся на русских, чтобы доделать то, что не успел сделать наш рейхсвер в 1915 году. Россия генерала Корнилова будет сломлена и раздавлена силою и напором германских армий и уже никогда не станет той страной, которой была прежде.

Она полностью лишится Прибалтики и Польши, Украины и Кавказа, а также района Саратова, где сейчас проживают этнические немцы. Западная граница Московии будет проходить по линии Нарва— Псков – Смоленск, и ни метром больше.

По совету Эрцбергера ради умиротворения англичан я отдам им земли Русского Севера и пустыни Центральной Азии. Сибирь и Дальний Восток можно будет поделить между Америкой и японцами. Именно так закончится последнее сражение между германцами и славянами.

Мне стыдно говорить, однако я ненавижу славян. Господи, прости мне этот грех, но я не могу не ненавидеть их, потому что они являются неполноценной расой, вечно стоящей на пути германского народа в его продвижении на восток. Очень скоро мы исправим все ошибки императоров Первого германского рейха и окончим их священное дело по расширению границ Германии.

В моем понимании славяне – это те же африканские туземцы наших колоний, только белого цвета, и мы вправе по отношению к ним применять те же жестокие меры наведения порядка, как и против гереро. Каждый офицер, солдат и просто немец не должен испытывать ни капли угрызения совести в этом важном для германской нации деле. Надо только четко исполнять мои приказы, за которые только я в ответе перед Богом и людьми.

Так излагал свои мысли и сокровенные планы красный от возбуждения Вильгельм Гогенцоллерн перед офицерами Генерального штаба, специально собранными Людендорфом в Шарлоттенбурге в канун нового наступления.

– Благодаря провидению и гению германской мысли сейчас в наших руках мощное чудо-оружие, против которого враги рейха оказались бессильны. Вскоре последует еще один мощный удар по столицам противника, после которого вам предстоит только добить измотанного противника и принести рейху долгожданную победу.

Немцы! Я полностью верю в вас и ваше мужество и потому призываю внести в дело победы свою щедрую лепту, подобно авиации и флоту. Сегодня мы стоим гораздо дальше, чем стояли в августе четырнадцатого года. От вас требуется последнее усилие, которое окончательно сломает хребет французской армии, нашему главному противнику на западе.

Она уже не та, что была четыре года назад. Ее силы основательно подорваны нашим рейхсвером, под ударами которого она, подобно снегу под солнцем, неудержимо тает, сокращая свою численность. Желая спасти страну от неминуемого поражения, Клемансо лихорадочно вербует в своих колониях марокканцев и алжирцев, щедро обещая этим дикарям в скором будущем французское гражданство и прочие блага цивилизации, после чего бросает и их против нас. Кроме них на помощь галлам прибыли американцы, занявшие наиболее спокойные участки фронта, и этим высвободили боеспособные части французов для переброски под Париж. И, конечно же, им помогают русские, прибывшие во Францию два года назад, но, слава богу, их осталось очень мало.

Скоро, очень скоро наступит день последнего наступления, в котором вы сможете исполнить свой долг перед родиной и рейхом, окончательно сломив нашего давнего врага, и завершить войну на западе. Да поможет вам Бог!

Стоявший в этот момент рядом с Вильгельмом Людендорф был полностью согласен с кайзером в его оценках положения на Западном фронте. Предстоявшее наступление было действительно последним наступлением рейхсвера в этом году, вне зависимости от результатов его завершения. У немцев уже не было сил организовать еще одно наступление против врага, поскольку весь людской запас Германии на этот год был практически вычерпан до дна.

Если французы капитулируют, то предстоял еще долгий торг с британцами и Вильсоном, который не позволит быстро перебросить все силы рейха на Восточный фронт для разгрома Корнилова еще в этом году. В случае неудачи рейхсвер мог вести только сугубо оборонительные действия, опираясь на Западном фронте на оборонительную линию Гинзбурга, а на Восточном фронте – на позиции Гофмана, раскинувшиеся от берегов Балтики до припятских болот.

Примерно такие же мысли были и у присутствовавшего там начальника военной разведки имперского генерального штаба полковника Николаи. По роду своей службы он был гораздо лучше информирован об истинном положении вещей, ежедневно читая агентурные донесения и свежие сводки с фронтов. Матерого разведчика очень настораживали военные успехи русских, которых Людендорф и Гофман продолжали упрямо считать отработанным материалом. Фельдмаршал сам лично корректировал очередные донесения разведки, перед тем как они ложились на стол кайзеру и Гинденбургу.

Из-за этого у полковника Николаи с Людендорфом произошло несколько стычек, результатом которых была задержка присвоения первому генеральского чина, на который тот очень рассчитывал. Поэтому полковник вот уже целый месяц не торопился высказать вслух свои мысли о военном потенциале русской армии, который, по его мнению, Людендорф явно занижал, идя при этом на явный риск, перебрасывая ряд частей с Восточного фронта на Западный.

Николаи был совершенно далек от мысли искать в действиях фельдмаршала злую волю. Все однозначно говорило о широкомасштабной авантюре, которую Людендорф столь страстно претворял в жизнь. Обиженный разведчик от всей души желал, чтобы русские преподнесли зарвавшемуся «гению рейха» какой-либо сюрприз в виде неожиданного наступления, что, по мнению Николаи, моментально сбросило бы Людендорфа с его пьедестала непогрешимости и всезнания.

С этой целью под видом дезинформации полковник через нейтрального шведа, работавшего на русскую разведку, допустил утечку секретных сведений об истинном положении армий рейхсвера и австрийских войск на Восточном фронте, их проблемах и нуждах. По расчетам Николаи, русские вполне могли бы начать новое наступление в Галиции, что неминуемо привело бы к немедленной переброске германских войск на помощь австрийцам и разрушению всех планов Людендорфа.

Провоцируя врага к действию, полковник почти ничем не рисковал, поскольку также верил в неспособность русского медведя серьезно переломить обстановку на фронте. Скорее это сделают французы вместе с англичанами и янки, чем истерзанная внутренними раздорами Россия, однако щелчок по носу зарвавшемуся фельдмаршалу был бы очень кстати.

Спеша разыграть свою последнюю козырную карту, Людендорф при этом сохранял трезвую голову и холодный рассудок. В этот напряженный для него момент он сознательно отказался от обычного шаблона наступления на Париж, хотя тот по-прежнему оставался его главной целью.

Зная, что противник ожидает его последнего броска на французскую столицу, фельдмаршал подготовил полномасштабную отвлекающую операцию под Реймсом, цель которой состояла в создании у врага уверенности, что именно здесь начинается генеральное наступление, обходящее Париж с правого фланга с выходом на Орлеан.

Под Реймсом немцам противостояли американские части, полностью сменившие на этом участке фронта французские дивизии, снятые Фошем для спасения Парижа. Желая полностью ввести в заблуждение противника, Людендорф приказал перебросить сюда части, находившиеся под командованием кронпринца, который всегда был на острие всех германских наступлений на Западном фронте.

Все это делалось в состоянии полной секретности, что, по замыслу фельдмаршала, должно было быть дополнительным козырем в этой сложной тактической игре, главной целью которой был захват Парижа. Однако перед этим его жители должны были также испить чашу горести вслед за англичанами.

Спешно созданные новые причальные мачты для дирижаблей под Льежем позволили германскому командованию бросить на врага свой последний воздушный козырь – два огромных дирижабля с объемом 190 кубометров газа. Эти последние творения доктора Тотенкомпфа обладали грузоподъемностью в 105 тонн, включая экипаж и запасы горючего.