Одним словом, без больших потерь с нашей стороны при прорыве германского фронта никак не обойтись, но даже тогда нет гарантии полного успеха.

– Ну, это если исходить из обычных шаблонных решений этой задачи. Неужели ваш пытливый ум не пытался расколоть хитрый германский ребус, неужели генералы Второго рейха нам не по зубам? – с хитринкой спросил Корнилов, прекрасно зная слабые стороны своего начштаба.

– Есть одна лихая идея прорыва немецкой обороны, но я не готов вам о ней докладывать, пока сам полностью в ней не разберусь.

– Позвольте, я вновь попытаюсь угадать: это танки, которыми англичане успешно вскрыли немецкие позиции в шестнадцатом году? Стало быть, это либо творение господина Менделеева, проект «царь-колесница», либо копии тех, что любезно поставили нам союзники в качестве образца.

– А вот здесь вы не угадали, Лавр Георгиевич. Возможно, за танками и большое будущее, но сегодня для глубокого прорыва хорошо эшелонированной вражеской обороны они нам не подходят. Слишком уж они тихоходны, с ограниченным радиусом действия и слабой бронёй.

Корнилов хмыкнул от досады, что не угадал замыслы Духонина, но воздержался от каких-либо комментариев, не желая заставлять собеседника раскрывать свои карты раньше времени.

– И где предполагаете произвести прорыв?

– В Белоруссии, на направлении Брест-Литовск. Если ширина и глубина прорыва будет достаточно большой, немцы сами начнут отводить войска подобно тому, как это делали мы три года назад. Добившись успеха, можно будет развивать наступление на Варшаву и Ивангород, далее же всё будет зависеть от общего положения на фронтах и господ союзников.

– Значит, вторжение в Германию вы не планируете.

– Если будет необходимость, то только в Пруссию. Я не вижу никакого смысла покорять саму Германию, города и земли которой нам совершенно не нужны. Напротив, я вижу в ней нашего возможного партнёра в послевоенной Европе против экономического засилья Франции и Англии.

– Даже не потребовав от нее польские земли, чтобы объединить их в одно целое, подобно Украине?

– Единственное, что можно присоединить к нашим землям, – это только Краков. Больше уже будет перебор в сторону поляков, которые для нас подобны чемодану без ручки, его и нести хлопотно и бросить нельзя. Уйти из неё мы не можем, поскольку она тут же попадет под влияние Англии, которая, используя польскую вековую ненависть к нам, немедленно создаст у наших границ огромный пылающий очаг напряжения.

– Кого из командиров вы собираетесь бросить против немцев?

– Деникина, Слащёва, Кутепова и Дроздовского.

– Хорошо, полностью одобряю ваш выбор. Вижу, что вы подошли к решению этой задачи глубоко и вдумчиво. Ну, это наши планы на лето, а что может нам их испортить?

Духонин задумался, тщательно взвешивая свой ответ, энергично перебирая в голове различные варианты:

– Если союзники серьезно увязнут в боях с немцами, то единственная страна, которая может спутать нам карты, это только Североамериканские Соединенные Штаты. Этот молодой хищник с нынешним президентом Вильсоном отбросил свою прежнюю позицию нейтралитета и стремится полноправным партнером влезть в дела Старого Света. Они уже готовы начать переброску по морю своих войск во Францию, если союзники согласятся на их помощь.

– Сколько они всего могут перебросить?

– По данным разведки, около миллиона человек с полной экипировкой в течение полугода, при условии действия непрерывного транспортного потока в оба конца. Американские части свежие, но необстрелянные. Их боевой опыт: война против Мексики, Пуэрто-Рико и Кубы. Скорее всего, союзники захотят заткнуть ими наиболее опасные участки фронта, подобно тому, как они стремились использовать наш экспедиционный корпус в прошлом году в битве за Амьен.

Корнилов промолчал, вспоминая, как он отстаивал судьбу русских солдат прошлой осенью перед представителями Антанты. Фош с большим трудом согласился на требование главковерха использовать русские части, только наравне с французами. До этого господа союзники, пользуясь неразберихой в России, стали бросать русский корпус вместе с марокканцами в самое пекло боев, вопреки требованию командира, подперев их с тыла батальоном пулеметчиков и артполком.

– Что мы можем противопоставить этому?

– Самое лучшее в нашем положении – это недопущение американских частей в Европу, а если это случится, то пусть это произойдет как можно позднее, чтобы янки прибыли к шапочному разбору и в меньшем количестве.

– Значит, тонкая интрига с союзниками ради оттягивания появления нового игрока. Чем ещё мы можем нейтрализовать американцев?

– Сазонов утверждает, что в пику Вильсону в стране очень сильно движение изоляционистов, не желающих вмешательства Америки в европейские дела. Если организовать хорошо проплаченную кампанию в газетах против ввода американских войск в Европу, то, возможно, Вильсон сбавит свои обороты.

– Хорошо, пусть он займется этим вопросом, причем как можно скорее.

Верховный правитель сосредоточенно анализировал весь свой разговор с Духониным, стараясь найти скрытые подводные камни опасного фарватера, по которому в скором времени ему предстояло вести свой огромный корабль, с гордым именем «Россия». В этот сложный момент он не имел права на ошибку и хорошо понимал это.

– Спасибо за интересную и содержательную беседу, Николай Николаевич, очень рад тому, что мой начальник штаба столь всесторонне эрудирован, как в вопросах стратегии, так и вопросах политики. Как вы и просили, все вопросы нашей летней кампании я буду держать в полном секрете от всех.

Январская позёмка уже прекратила дуть за окнами литерного поезда главковерха, когда два человека, от которых зависела судьба страны, легли спать в своих кабинетах на простых вагонных полках столь необычного поезда.

Встреча Верховного правителя России с представителями союзников, состоявшаяся через полторы недели в Могилеве, прошла полностью под диктовку начальника штаба Ставки Верховного командующего. Духонин с цифрами в руках объяснил послам Антанты всё ужасное состояние русской армии, не преминув поблагодарить англичан за их неоценимую помощь в защите Моонзунда, отчего английский полковник стал на два вершка выше ростом.

Присутствующий на встрече Корнилов почти все время молчал, вступая в разговор лишь в том случае, когда союзники начинали сильно наседать на Духонина, стремясь добиться нужного для себя результата. Подобное молчаливое присутствие на столь важной встрече создавало для союзников большую проблему. Они совершенно не знали, как вести себя с этим низкорослым и скуластым человеком, сидевшим за столом переговоров, подобно изваянию, и столь непохожим на прежних правителей страны, Николая Романова и Александра Керенского.

Ведя практический разговор с Духониным, союзники при этом, согласно протоколу, были вынуждены обращаться к Корнилову, за которого на их вопросы полностью отвечал Духонин. Такое нарушение привычного протокола переговоров сильно сбивало их с толку, и союзники сильно нервничали, зачастую сбиваясь с первоначальных тезисов своих речей. Благодаря этому приему русский генерал смог убедить союзников, что на данный момент Россия может только твёрдо гарантировать удержание германского фронта от развала и тем самым продолжать сковывать на востоке часть немецких войск.

Что же касается наступления предстоящим летом, то послы смогли, после долгих переговоров, добиться от Духонина твердого обещания провести наступление на Констанцу силами Румынского фронта, с целью отвлечь на себя дополнительные немецкие силы. Корнилов даже пообещал поставить главкомом этого направления генерала Брусилова, лучшего русского специалиста в проведении наступательных операций.

Как и предполагал начштаба Ставки, предложение провести наступление против турок силами Кавказского фронта вызвало сдержанную радость у гостей, а возможная активация корпуса Баранова в направлении Мосула тут же вызвала заявление британцев о полной нецелесообразности совместного наступления союзников в этом районе боевых действий.