Морщусь. Дрянь. Ден, ты мог бы и сам догадаться.

«Ах-ха-ха-ха-хрю!» — слышится в голове отдалённый смех Кости.

Иона возмущенно смотрит на Торна:

— Дядька, а ты сразу этого сказать не мог?

— Мне нужно было понять, что с Римусом сделал колдун. Духовное оружие, значит… От него тяжело защититься.

Верно. Во-первых, мало кто разгуливает с артефактами защиты от некромантии, потому что риск нарваться на темного мага ничтожен. Во-вторых, стоимость таких артефактов огромная и изготавливают только особые артефакторы Аббатства. И даже если у кого-то они есть, духовное оружие не совсем некромантия, поэтому такая защита в разы слабее. Костя пояснил, что в «цивилизованном обществе» все пользуются защитой от элементализма.

Но есть и ещё одна причина. Пожалуй, самая важная. Навредить магу ментальным оружием почти нереально. Ведь оно бывает только ближнего боя. Метнуть иглу не получится. Как только я отпущу её, она растворится в воздухе.

Иона прыскает:

— Не знала, что можно вызывать иголки. Я слышала про кинжалы, мечи, булавы и самое клевое — длинные копья.

Торн кивает:

— Это плетение особенное. Вы правы, Римус. Темный маг намного опаснее, чем мы все думали.

— Ага. Так, ладно, пусть это и не копье, но вы же не думали, что всё так просто?

Под недоуменные взгляды я подхожу к эльфу, сажусь на корточки. Не без труда справляюсь с технологиями Торна по завязыванию эльфийских ушей и затыкания им ртов кляпами.

— Наконец-то свежий воздух, — сухо улыбается эльф. — Последний раз меня так связывали сто двадцать лет назад. Интересная у вас магия. Собираете пытать? Не спорю, раны от духовного оружия болезные, а исцелять их намного сложнее. Да что уж душой кривить, у меня и защиты от нее нет. Кто же знал… Серафим собственной персоной. Еще и неинициированный. Интересный вы человек, делец Армз.

— Замолкни, будь добр, — вонзаю ему в ляжку иглу, и она исчезает, будто впитавшись в мясо.

Без обид, дружище. Ты по всем пунктам враг. Хитрый, коварный, пытавшийся нас убить. Только идиоты с синдромом «влюбленного в злодея» будут с таким сюсюкаться.

Эльф морщится, но улыбаться не престаёт.

— Не понимаю ваши моти…

Запинается, улыбаться перестает. Смотрит в пустоту, будто прислушиваясь к себе. Даже в темноте видно, как он бледнеет, морщит нос и…

Принюхивается.

— Ч… что за запах?..

Встаю. С некоторым огорчением наблюдаю за процессом преображения благородного выскочки в сморщенный чернослив.

— Что за хрень? — всматривается Иона в эльфа. — Ты что с ним сделал, а? Какой запах?

Лия осторожно принюхивается:

— Вроде… вкусно же пахнет. Хвоей, рыбкой… — тоже бледнеет. — Не нравится моя уха?..

Эльф первый раз дергается, пытаясь освободить. Скривившимися губами выдает:

— З… заткните мне… нос… люди…

Ага, теперь, значит, мы просто «люди».

Торн внимательно осматривает связанного:

— Хм… это… псионика?

Киваю, делаю неоднозначное выражение лица. Сам не понимаю, подарил мне Костя крутой скилл или же он просто драный шутник.

— Верно. Это плетение двух направлений магии. Псионика и… эм-м… серафимская.

Не признаваться же так сразу, что я осознанно выбрал латентную некромантию. Лия в обморок упадет. Хотя… судя по ее виду, сегодня она не испытает ничего страшнее, чем оскорбление ухи.

Так вот. Вызов духовного оружия — это плетение ответвления энтропии, которую тут называют магией Серафимов. Но в моем случае это не простое оружие убийства, обходящее защиту большинства артефактов. При контакте с врагом оно вызывает… легкую дезориентацию одного из пяти чувств. Зрения, слуха, вкуса, обоняния или осязания. И что самое странное — чувство выбирается случайным образом.

Как мне объяснил Костя, от первой ступени этого плетения многого ожидать не стоит. Счастливый рандом. На второй ступени я смогу выбрать чувство, на которое смогу повлиять, кроме зрения и слуха. На третьей — любое чувство, включая уже зрение и слух. Четвертой — два чувства одновременно на выбор. И так далее, до седьмой ступени, где можно полностью обмануть мозг врага, влияя на всего его пять органов чувств. И только на восьмой ступени появится возможность повлиять на то, что конкретно видит цель или какой именно запах она чувствует. До этого — сплошной рандом. С одинаковым шансом эльф мог бы сейчас наслаждаться экстазом от аромата свежеиспечённого хлеба. Проблема в том, что дойти до восьмой ступени смогли очень немногие в Варгоне.

Эльфа корежит:

— Какая… вонь… это… вп… впечатляет…

Меня вот не очень.

— Угу, — кивает Иона. — Впечатляет… Слушайте, а давайте его развяжем и посмотрим, какой из него боец? Мне кажется, его сейчас вырвет…

Торн вытаскивает меч из-за спины, поворачивается куда-то в сторону:

— Не думаю, что сейчас подходящее для этого время.

Иона хватается за кинжалы, смотрит туда же. Я заслоняю Лию, достаю стилет левой рукой. Правую сую за спину, в подсумок. Кольцо материализуется на пальце вместе с перчаткой, прикрывающей его. Достаю черепок, сжимаю в кулаке.

— Римус, — тихо произносит Торн. — Возьмите меч…

Уж если Торн предлагает наплевать на осторожность…

Приказываю реликвии Галленов материализоваться у меня в руке. Со стороны кажется, что клинок просто появляется из воздуха.

Черт, держать меч вместе с черепком неудобно.

— Как же сложно вас, дураков, было выследить, — хриплый голос разносится из темноты. — Маги-ищейки уверяли меня, что вы покинули Гнездо… Неужели вам просто повезло? Дуракам везет… Хорошо, что я считаю себя разумным человеком и поэтому занялся вами лично. Еще тогда, в таверне, вы мне чем-то о-о-очень не понравились, делец Армз. А людей, которые мне настолько не нравятся не так уж и много. Потому что я их обычно калечу. И они это знают. Поэтому стараются мне понравиться. Вы же не старались.

Где-то я уже слышал этот голос.

Из темноты выходит… человек, которого я бы хотел увидеть в самую последнюю очередь. Иона отступает назад, а глаза Торна светятся голубым огнем:

— Бегите, — сипло говорит он, не оборачиваясь. — Бегите, как можно быстрее… Иона, господин, позаботьтесь о… Лии.

Лия вздрагивает за моей спиной.

Иона не может оторвать взгляда от появившегося воина. Она до побелевших костяшек сжимает кинжалы, тихо произносит:

— Бежать бессмысленно…

Торн рычит:

— Ты обязана.

Лия откровенно трясется, вцепившись мне ловкость:

— Мне страшно… Что… Кто это?.. Он злой?.. Почему надо обо мне заб…

— Тихо, Лия, — одергиваю я девушку, всматриваясь в великана Дома Солнца.

Его лица не видно. Как и Торн, он закован в латы. Сам личный гвардеец принца Легдана явился к нам посреди ночи. Мастер воинских искусств шестой ступени. Таких в Меруносе не больше десятка…

Он явился за нами один. Шел, пока не наскучило, потом увидел, что мы разбили лагерь и вылез. Этот гад в себе чертовски уверен.

На болтовню и трепыхание Ионы и Торна он и глазом не ведет, смотрит на меня:

— Делец Армз… Тебя тяжело узнать. Что ты сделал с лицом? Как будто передо мной другой человек, — скользит взглядом по мечу в моей руки. — А это случаем не тот самый клинок? Дай-ка взглянуть. Где ты его взял, дурак?

Сжимаю рукоять. К горлу подступает желание пройтись по морде этого умника.

— Не твое дело. Лучше скажи, что ты забыл в столь поздний час рядом с нашим лагерем?

— Искал вас. Советую прикусить язык, делец. И смотреть на меня с уважением.

— Обязательно. Через пару минут, хорошо? Так что тебе от меня надо?

— Схватить, допросить, наказать за дерзость. Уж больно много интересного произошло в последнее время. Вдруг это как-то связано с парочкой дураков, за которыми я иду? Скажи, ничтожный, ты знаешь где Перстень Первозданного принца Легдана?

Игнорирую напыщенное хамство. Мужик явно поплыл мозгами от собственной силы.

— Без понятия, о чем ты.

— Не верю. Значит спрошу по старинке…

Воин лениво достает одноручные мечи из-за пояса. По одному в каждую руку. Тот, что в правой — необычный. Испещрен самоцветами и светится голубым. Детальнее в темноте не рассмотреть.