Впрочем, о властях пока можно забыть (выдачи преступников ведь никто не требует?), а вот сведения о конституционных демократах господина Либкнехта и Приорате, в котором якобы состоял аббат Клаузен, настораживали Малыша гораздо больше. Во-первых, революционеры: у этой публики широкие интернациональные связи, они не простят гибели сторонников и, вполне возможно, будут мстить. Действуют социалисты грубо и предсказуемо – стрельба, адские машины, взрывы: прежде всего они стремятся достичь громкого эффекта, поиграть на публику. Благодаря таковой предсказуемости, уберечь незадачливых концессионеров от опасности со стороны радикалов будет достаточно просто. Во-вторых – Сионский Приорат…

Малыш недовольно поморщился, большим пальцем откинул крышечку карманной пепельницы и затушил окурок папиросы – не любил сорить. Будучи прекрасно осведомленным о теневой жизни Парижа, Люк Анно знал, что это мистическое общество не выдумано, пускай и мало кому известно. Казалось бы, чего такого страшного в одной из сотен организаций, ищущих тайное знание? Даже президент Франции состоит в масонской ложе и этого не скрывает! Мода обязывает. Но если вспомнить о том, что Приорат ворочает миллиардами, покупает политиков и финансирует столь нелюбимых Малышом революционеров, станешь невольно сомневаться в невинности и безобидности эзотерических забав скучающих аристократов.

Реноме самого надежного человека Франции сыграло с Малышом недобрую шутку – вроде бы и деньги заплатили огромные, и дурных последствий давняя встреча с мсье Биелем из духовной академии Сен-Сюльпис не имела, но осадок остался неприятный, будто в навозе вывалялся. В конце концов, счастье не в деньгах, а в душевном спокойствии, которого Люк Анно был лишен уже целых пять лет. Нельзя браться за грязные дела – нельзя похищать и убивать детей, нельзя отбирать последнее у людей бедных, нельзя добиваться своих целей террором и бомбами, губящими невинных. При всех своих немалых грехах Малыш придерживался строгого кодекса чести, переступить через который было невозможно, – доброе имя стоит очень дорого.

Зимой 1907 года через знакомцев из парижского муниципалитета Малышу пришло интереснейшее предложение – на карточке рисовой бумаги значилось: «Задаток 2 млн. Понтуаз, ресторан „Мария-Антуанетта“, 2 февраля, 11 вечера». От этого с самого начала попахивало дешевой пьесой – почему надо тащиться в Понтуаз, разве мало в Париже ресторанов с отдельными кабинетами, где можно спокойно обговорить дело? Зачем сразу указывать сумму аванса, тем более, настолько неправдоподобную? И потом, разве нельзя встретиться днем?

Малыша заинтересовали не деньги (после третьего честно заработанного миллиона попросту перестаешь их считать), а фигура заказчика – выяснить, кто назначил свидание в Понтуазе было проще простого, Люка Анно на мякине не проведешь и театральными трюками не смутишь. Аббат Биель – директор семинарии, милейший старичок, не нищий, но и не богач. Вполне вероятно, что настоящим заказчиком выступает Римская курия, Ватикан по инерции предыдущих столетий еще пытается крутить интриги в Европе. Без особого, впрочем, успеха – времена другие.

Почему бы не выслушать его преподобие? А кроме того, если только задаток составляет целых два миллиона, какова же окончательная сумма контракта?

– …Десять миллионов, – уверенно ответил аббат Биель. Святой отец приехал на тайное рандеву в статском платье и (о Господи, что за идиотизм!) с накладными усами. – Мсье Анно, известно, что вы можете справиться с любым, самым невероятным и наисложнейшим делом.

– Почти с любым, – уточнил Малыш. – Я могу отказать, если желания заказчика входят в противоречия с некоторыми основополагающими ценностями. Например, я не убиваю детей.

– Что вы, что вы, – в ужасе замахал руками аббат. – Ни в коем случае, как вы могли подумать! Речь идет совсем о другом! Единственно, это потребует длительного времени – не меньше года…

– Год? – опешил Люк. – Все мои контракты обычно краткосрочны.

– Взгляните, – господин Биель сдвинул брови и выложил на стол бумаги, подшитые в журнал. Странная эмблема на обложке – три пчелки в геральдическом щите. – Что вы скажете об этом?

Малыш пробежался взглядом по отпечатанному на пишущей машинке тексту и понял: десять миллионов за такую работу это даже мало… Что, черт возьми, они задумали? Пункты вроде бы вполне привычные: контрабандная доставка груза оружия (почему именно в Боснию и Герцеговину?), перевод денег на такие-то счета, обналичивание, распределение по нижеследующим адресам. Подкупить господина N на условиях заказчика, если откажется – убить, смерть должна выглядеть, как несчастный случай. Поле деятельности обширнейшее: Франция, Балканы, Италия, Алжир… Масштаб потрясал.

– Ну, знаете ли, – Малыш аккуратно положил бумаги на стол. – Аббат, вы хотя бы представляете, каков объем текущих расходов?

– Вам предоставят открытый счет. На любую сумму. Повторяю – любую.

– Не боитесь, что я украду деньги и сбегу в Бразилию? – фыркнул Малыш.

– Никоим образом, мсье. Именно поэтому мы обратились к вам.

– Pardon, а ваш социальный статус князя Церкви и мое ремесло не входят в противоречие? Директор одной из крупнейших семинарий Франции, священник, облеченный доверием Папы Римского, просит помощи у заурядного бандита?

– Я не «князь Церкви», а всего лишь скромный аббат, это первое. Второе: слово «заурядный» к вам неприменимо. Незачем прибедняться, мсье Анно – вы мастер, а не грубый ремесленник!

– А если ничего не получится? Я раньше не сталкивался с настолько… гм… внушительным объемом работы. Придется вовлечь десятки, возможно, сотни людей!

– Оставите аванс себе и навсегда забудете об этом разговоре… Так вы согласны?

Малыш никогда не стремился к наполеоновскому размаху, ему хватало обычных контрактов, когда интересных, когда самых заурядных. Но попробовать свои силы в крупной операции, задействовать все нити и связи, в точности исполнить разработанный кем-то грандиозный план – ох, заманчиво! А самое главное, не выезжать при этом из Парижа и сидеть, подобно пауку в центре сети, улавливая малейшие колебания! Невероятно соблазнительный проект!

Тогда Люк Анно не понимал, чего именно добивается аббат Биель, встречи с которым стали ежемесячными. На первый взгляд казалось, что большинство акций почти не взаимосвязаны – громкое убийство военного атташе Республики в Марокко и перевод денег на счет патриотической итальянской газетенки «Ла лотта ди класс», выпускаемой социалистом Бенито Муссолини, выглядят как два отдельных события, но если вдуматься…

Малыш был очень умным человеком: понимание пришло уже летом 1907 года после нападения Франции на Марокко и расширения галльской колониальной империи за счет африканских территорий. Повод для оккупации подал Люк Анно, в глаза не видевший погибшего от рук нанятых зуавов атташе и считавший такового чистой абстракцией. Потом еще хуже: Балканская война, аннексия Австро-Венгрией Боснии, тысячи погибших… Малыш в самом буквальном смысле этих слов творил историю. Вернее, давал в руки других людей инструменты, которыми они и вырубали памятник своей эпохе: деньги и оружие. Открытый счет это позволял, а денег там хватало на всё.

Именно тогда аббат Биель, весьма довольный результатами деятельности Малыша, и проговорился о Сионском Приорате: организации, которая вскоре вернет Европе богоданное владычество Истинных Королей.

«Психопат» – таково было первое заключение Люка Анно. «Крайне опасный психопат, а вернее шайка психопатов!» – уточнил для себя Малыш после известия о вступлении Австро-венгерских войск в Сараево. Ничего себе, устроить за год целых две войны! Причем последняя взбудоражила весь Старый Свет: Балканы всегда были гнойным нарывом на теле материка – еще немного, и великие Империи сцепились бы в ужасающей бойне. Обошлось, но в следующий раз не обойдется, – это Малыш знал твердо.

Выполнив к осени 1908 года контракт с аббатом Биелем, Люк Анно через подставных лиц перевел пять миллионов франков в помощь раненым и детским приютам в Боснии и королевстве Сербия. Вторую половину оставил себе – любая работа, даже настолько грязная, должна быть вознаграждена. Впредь на письма директора семинарии Сен-Сюльпис Малыш отвечал нейтральным «благодарю, но у меня нет времени», а от подозрительных и анонимных предложений наподобие вчерашнего корректно отказывался – хлопотно, мол.