На какое-то время я попытался полностью отключиться от внешнего мира, и мысленно начал исследовать свои оковы. Я применил все те методики, которым научил меня Тогот, но ничего не помогало. На ментальном уровне мои оковы рисовались мне двумя черными кольцами. Я ничего не мог противопоставить их силе.

Изредка мои ментальные исследования прерывались побоями, хотя, по-моему били инквизиторы тоже по дилетантски, сильно, но неумело. Я бы на их месте, легко пройдясь по болевым точкам, добился бы много большего результата. Если уж это мир колдовства, то могли бы применить какие-нибудь заклятия. А так… Так я только озлобился. А потом, совершенно неожиданно последовал новый удар по голове, и я вновь потерял сознание.

В этот раз разбудили меня голоса.

Руки мои по-прежнему были скованы браслетами, но к моему собственному изумлению, чувствовал я себя не столь разбитым, как вчера. Я осторожно приоткрыл веки. Я лежал посреди металлической клетки, на куче чуть подгнившей соломы. За спиной у единственной каменной стены темнел унитаз, а рядом ржавая раковина. Справа и слева были точно такие же клетки.

Я осторожно приподнялся. Движение далось мне с великим трудом. Тело по-прежнему отказывалось повиноваться приказам мозга.

Рядом со мной в точно такой же клетке сидел Арчибальд. Точнее он не сидел, а стоял у самой решетки, а по другую ее сторону была… моя жена. Нет, не моя жена, а ее двойник. Они о чем-то говорили. Именно их голоса и разбудили меня.

– Ты предала меня, – в голосе Арчибальда не слышалось упрека, только боль, обида.

– Нет, глупенький, ты ничего не понимаешь. Ничего-ничегошеньки, – ее голос звучал так, словно она говорила с маленьким глупым ребенком. – Ничего ты не понимаешь. Они помогут тебе.

– Еще раз изобьют, а потом отправят на рудники.

– Не на рудники. Мне товарищ следователь обещал, что если ты во всем покаешься, то тебе дадут год, ну, в крайнем случае, два, а потом выпустят. А может и вообще отделаешься условным сроком. Ты же знаешь: инквизиция следит за нами, и если мы оступились, если мы сами не понимаем, что творим, то они должным образом наставляют нас на путь истинный.

– Какая же ты дура…

– Ты не ругайся, ты лучше поступай, как следователь говорит, – продолжала Алла. – Вот представь себе, поймали бы тебя с этим золотом. Это же сразу пять лет. А так… Да ты не волнуйся, я тебя ждать буду.

И дальше разговор продолжался в том же ключе. Нет, эта Алла мало чем походила на мою супругу, только внешне. Хотя… Ведь по словам Арчибальда именно она затеяла всю эту авантюру с грузом. Зачем ей это было нужно? Она хотела подставить меня? Сомневаюсь. А может… Последнее время я часто ругался с Олегом. Смысл был в том, что не понимая самой сути моей деятельности как перевозчика, мой компаньон видел лишь часть айсберга и то самую его верхушку. Ту, что едва заметно торчала из-под воды. Да он знал про другие миры, но, как и моя супруга, не подозревал ни о существовании Тогота, ни о многих других. А может моя супруга хотела просто самоутвердиться, доказать всему миру, а в первую очередь самой себе и мне, что она сможет выполнять мою работу и без меня? Тогда при чем тут Олег? Почему главным заказчиком стал именно он?.. На самом деле гадать подобным образом можно было до бесконечности. А пока… Пока я оказался в ином мире. Обессиленный, запертый в стальную клетку. Нужно было как можно быстрее выбираться, бежать отсюда, а уж вернувшись домой, я с помощью Тогота раскручу этот узел…

И еще Татьяна. Я не видел ее с момента ареста. Что с ней?

Скоро я узнал ответ на этот вопрос.

В этот раз меня притащили не в кабинет следователя, а в помещение больше похожее на хирургическую палату.

Вдоль стен стояли странные приборы, стеклянные шкафы с различными металлическими инструментами самого жуткого вида. А в центре комнаты располагалось хирургическое ложе, перед которыми стояло три «зубоврачебных» кресла. Высоко над потолком горели лампы и их зловещий желтоватый свет придавал всему помещению сходство с мертвецкой.

Меня усадили в одно из кресел. Ноги захлестнули ремнями, крепко притянув к специальным металлическим ручкам. Потом с меня сняли наручники, но руки прикрутили к подлокотникам. Я тут же начал вспоминать заклятия необходимые для освобождения. Но в голове царил туман. Отдельные колдовские слова всплывали из памяти и тут же исчезали, растворяясь в пустоте. Я постарался сосредоточиться, но мне не дали. В комнату вошли палачи. Да, именно палачи – по-другому не могу назвать этих двоих. Остроконечные красные колпаки, с узкими прорезями для глаз. Оба были полными, высокими – много выше меня.

Один из них тут же вынул из шкафа поднос с инструментами и положив его на стол, начал перебирать сверкающий металл, другой, взяв стул, уселся напротив меня, прокашлялся, прочищая горло, достал откуда-то из глубин одежд большую тетрадь и заговорил монотонным, отработанным голосом:

– Итак, господин Шпион, вот ваше дело, – тут он продемонстрировал мне папку, которую держал в руках. – Информации, имеющейся у нас, вполне хватит на то, чтобы послать на костер и вас и вашего брата.

– Несмотря на то, что вы обещали его жене? – пробормотал я с трудом шевеля разбитыми губами.

Палач с удивлением поднял голову.

– Откуда вы знаете?.. Хотя… – тут он лениво махнул рукой, словно в миг сказанные мной слова перестали его интересовать. – Мы могли говорить ей о чем-то подобном, только она верить нам не должны была. Без бумаги, протокола, я могу говорить что угодно. А она должна знать: мы не вступаем в переговоры с еретиками. Еретик должен умереть!

– То есть у меня нет шансов?

– Глупо спрашивать. Вы – агент одной из Стран Упадка. Пробираясь в нашу страну, вы отлично знали, на что шли.

Господи, какая глупость!

– Но почему же вы меня до сих пор не убили?

– Мы должны выяснить все о ваших сообщниках. Чтобы выполоть сорняки, недостаточно просто срезать траву, надо вырвать корни, иначе пройдет время, и трава вновь поднимется…

В этот момент двери открылись и в комнату втащили Татьяну. Я с трудом узнал ее, и ужаснулся. Она была обнажена и все тело покрыто кровоподтеками. Лицо – черная, окровавленная маска. Она не стонала, не сопротивлялась, просто безвольно висела в руках инквизиторов.

– Твоя подруга, – кивнул в ее сторону разговорчивый инквизитор. – Она не хотела говорить. Ну ничего, даже если она не заговорит, заговоришь ты. Сейчас ты будешь наблюдать за тем, что делают с ней. А потом все то же самое проделают с тобой.

Тем временем Татьяну аккуратно уложили на хирургическое ложе и привязали ремнями. В какой-то миг я встретился с ней взглядом и… она не узнала меня! Что же пришлось ей испытать за это время.

– Внимательно смотри, – повторил инквизитор. Будешь молчать, тебя ждет та же участь.

Встав со стула, он подошел к шкафу, достал огромную книгу в кожаном переплете, украшенном красными звездами. Водрузив ее на специальную подставку над головой несчастной, он неторопливо начал переворачивать страницы. Охранники, притащившие Татьяну, вытянулись по обе стороны у него за спиной. Их хмурые лица казались совершенно равнодушными. Судя по всему, предстоящая процедура была им не нова. Оба достали маленькие блокнотики и карандаши, словно готовясь что-то записывать. Второй инквизитор в красном колпаке закончил разбор «железок» и кивнул «болтуну».

– Ну что ж, начнем! Во имя Святого Владимира. Итак согласно процедуре, должен я вначале спросить у наблюдающего, – тут он вновь повернулся ко мне. – Согласны ли вы дать интересующие нас показания, во избежание мук и насилия над этим созданием Божим?

– Да, – прохрипел я.

Карандаши заскрипели грифелями по грубой бурой бумаге.

– Задаю первый вопрос согласно протоколу: Из какой Страны Упадка прибыли вы в нашу страну?

На мгновение я задумался. Сказать правду? Глупо. Соврать? Но нельзя же отдать Татьяну на растерзание этим уродам.