Как и у Семцовой с Бишопом, у взвода отказали все электронные устройства, и приходилось двигаться вслепую. Казаков приказал свернуть в один из коридоров, уводящих из центрального зала, и там на людей напали Чужие… Монстров было невероятно много – они появились спереди, сзади, сверху; лезли из боковых коридоров. Более всего запомнилось, что, когда солдаты открыли огонь по Чужим, последние вцеплялись в оружие и вырывали его из рук людей. С их-то силищей! Убитых среди Чужих было немного, и последним воспоминанием Казакова был удар неизвестного, но очень острого предмета в левую ягодицу. Очнулся он только сейчас. Самое удивительное – все солдаты его взвода живы и, похоже, здоровы. А главное – не заражены.

– А вы, Сергей, вот на это посмотрите, – Маша указала рукой на груду оружия, аккуратно сложенного в углу помещения. – Как вам это понравится?

Приглядевшись, Казаков только помотал головой и снова откинулся на вещмешок, который Семцова заботливо подложила ему под голову.

– Не знаю, что и думать…– пробормотал он.

– Извините, что докучаю вам, лейтенант. – Семцова потеребила его за рукав. В кончиках своих пальцев она ощутила едва заметную дрожь. – Ради Бога, вспомните, какого цвета были твари, которые напали на вас? Черные?

Казаков задумчиво посмотрел куда-то вверх и неторопливо ответил:

– Вы знаете, Мария Викторовна, мне кажется, будто они были… ну… немного другими. Какого-то металлического цвета. Их окраска была гораздо светлее панцирей Чужих, которых нам описывали раньше. Между прочим, мы уничтожили большую группу аналогичных чудовищ еще во внутренних коридорах корабля. А в чем, собственно, вопрос?

– А вот в чем. – Забыв, что Казакову, пораженному ядом Чужих, сейчас достаточно тяжело воспринимать информацию, Семцова изложила лейтенанту "волкодавов" все ее приключения и авантюры, начиная от блокирования систем управления "Патны", вплоть до похождений в недрах иноземного корабля. Особый акцент в своем рассказе Семцова сделала на маленьком серебристом монстре, вертевшемся вокруг их челнока.

– Бишоп утверждает, будто они разумны,– добавила Маша.

Казаков посмотрел на андроида, возившегося с кем-то из солдат, и скривился:

– Возможно… Я тоже мог бы об этом подумать, глядя на это оружие, лежащее в таком порядке, и видя, что мы все до единого живы. Но даже если версия о разумности Чужих верна, то почему-то мне очень не хочется в нее верить. – Казаков грустно вздохнул и замолчал.

– Кстати,– встрял Бишоп, краем уха слушавший разговор,– никто действительно не заражен. Тут нет ни единой мертвой личинки – носителя эмбриона, а ведь они умирают сразу после того, как сделают свое дело.– И он снова отвернулся, занявшись одним из десантников, которого особенно мутило после поражения нейротропным ядом.

Семцова как бы невзначай взглянула на таймер и произнесла про себя краткую молитву, возблагодарив Бога за то, что часы были механические, а не электронные. Этот "Ориент" с синим циферблатом и позолоченными стрелками был у нее на руке еще с давно канувших в вечность студенческих времен. Но не в этом дело. До отлета челнока оставалось восемнадцать часов. Надо немедленно убираться отсюда. А дальше… А вот что дальше? И моментально в мозгу вспыхнул цветком фейерверка план дальнейших действий. Только бы уговорить Казакова!..

– Бишоп, иди быстро ко мне! – не допускающим возражений тоном приказала она андроиду. – А теперь присядь рядом, и давай ты, я и лейтенант поговорим о том, что мы сделаем, если выберемся наружу и сумеем возвратиться на "Патну".

Шептались они минут десять, в основном говорила Семцова, а Бишоп и Казаков слушали. Уже достаточно пришедшие в себя солдаты могли расслышать возмущенно-протестующие возгласы лейтенанта, немедленно забиваемые грозными фразами, произносившимися женским голосом. Андроид молчал и лишь изредка качал головой. А еще через несколько минут рядовой Косач заметил, как женщина и лейтенант Казаков, его непосредственный командир, пожали друг другу руки.

Казаков поднялся при помощи Бишопа, перевел взгляд на Семцову, нервно дернул шеей и тихо проговорил:

– Маша, в любом случае ответственность за вашу выдумку буду нести я. И меня потом могут расстрелять – трибунал не посмотрит на идеи гуманизма. Но… уговор дороже денег. – И, развернувшись к своим, четким командирским голосом приказал:

– Взвод, разобрать оружие, привести себя в порядок и занять оборону у выхода!

Медленно, слишком медленно для солдат вышколенного спецназа, "волкодавы" нашли свое оружие. Таковое, кстати, пребывало в идеальном порядке: ни винтовки, ни смарты не были повреждены. Затем операторы смартов расположились полукругом у прохода, а за их спинами заняли позицию остальные: компьютерные и биологические техники, вооруженные автоматическими винтовками. Если придется драться, то – до последнего, пускай по телам еще и разлита противная, мешающая привычной быстрой реакции слабость.

Казаков и Семцова вышли вперед.

– Взвод, слушать приказ. Там, за стенами корабля, нас ждет транспортер и челнок, на котором мы уберемся с этой планеты. Прорываться наружу, возможно, придется с боем, но вы – солдаты, а не старые девы. Так?

– Та-ак! – хором проревело десять глоток.

– Или у меня что-то со слухом? – поднял голос до крика Казаков. – Что вы сказали?

– Та-а-а-ак! – потрясая оружием, проорали десантники. У Семцовой заложило уши от этих воплей, но она понимала, что Казаков пытается настроить своих людей на победу.

– Если вы будете неосторожны, вас ждет что? – Лейтенант изо всех сил надрывал свои голосовые связки.

– Сме-е-ерть! – рявкнули в ответ солдаты.

– Смерть кому?!!

– Сме-ерть врагу-у!

– Молодцы, – уже тише проговорил Казаков. – Слушать дальше. Эта женщина, – он указал на Семцову, – может занимать должность капитана флота, и я назначаю ее своим заместителем. В случае моей смерти командует она. Ее имя – Мария Викторовна Семцова. Ясно?

– Да, командир! – нестройным хором ответили десантники. – Капитан Семцова, командир!

– Дальше! Если мы выкарабкаемся из этого дерьма и вернемся на крейсер, капитан Семцова будет его капитаном! Вы будете выполнять ее приказы наравне с моими. Возражения есть?

– Не-ет!

– Отлично, и не забывайте, что вы не ублюдки, наращивающие себе задницы в пивных, а солдаты великой России! – закончил резко Казаков и повернулся к Маше, несколько обескураженной его речью: – Ну что, будем прорываться?

– Да, – кивнула она. – Первым идет Бишоп, он внимательнее нас и раньше сумеет заметить опасность. Бишоп! – Семцова повернулась к андроиду. Тот, не говоря ни слова, шагнул в мрачную глубину коридора.

– Оставайтесь пока здесь, – бросил он через плечо, – если там пусто, я вернусь за вами.

Через секунду его черный силуэт вышел из круга света фонариков и исчез во тьме. Лишь гулко отдающиеся звуки шагов давали понять, что андроид не исчез, как фея в волшебной сказке.

Бишоп не стал включать свой фонарь, потому что прекрасно видел в темноте, да и его фотоэлементы прекрасно улавливали инфракрасное излучение, исходящее от Чужих. Искусственный человек умел больше настоящего. Выйдя из коридора в центральную галерею, Бишоп оглянулся и, не заметив ничего подозрительного, кинулся со всех ног назад. Буквально влетев в зал, где находились остальные, андроид быстро проговорил:

– Скорее, все за мной, там все чисто. Операторы смартов – двое за мной, двое прикрывают сзади.

И маленький отряд рванулся вперед. Возможно, для того, чтобы умереть. Об этом сейчас никто не думал, мысли у всех были одинаковые: выбраться из этого адского места любой ценой. Пусть некоторые останутся здесь, в недрах этого жутковатого иноземного чудовища навсегда, но другие будут жить. О собственной жизни никто не думал.

Бишоп еще раз быстро глянул в галерею и уверенно двинулся по ней к большому залу. Сразу за ним грохотали ботинками Косач и Титов, операторы смартов, за ними двигался весь отряд, а в арьергарде мягкими хищными движениями диких зверей крались Сусоров и Тимченко – также вооруженные самым грозным ручным оружием. И по-прежнему ни единого постороннего движения или звука. Впереди забрезжил призрачный белый свет – это означало, что отряд выходит к гигантскому залу, где, возможно, сосредоточены все системы управления кораблем. Вскоре все они вышли на верхнюю галерею гигантского помещения и огляделись. Все та же матовая белизна стен, сияющая в центре звезда и больше ничего.