Первого монстра от взрыва спас люк, который животное все еще придерживало лапой. Наклонившись, зверь внимательно осмотрел останки своего собрата и, убедившись, что человек тоже мертв, развернулся и бросился прочь.

Пока Казаков и компьютерные техники возились со стенной панелью, бригада биологов установила у темного провала в полу приспособление, напоминающее миниатюрную лебедку с прочным стальным тросом. Вначале к карабину на конце троса пристегнули три контейнера, куда предполагалось поместить яйца существ, и, протиснув их в отверстие, стали опускать вниз. Вскоре счетчик пройденных метров замер на цифре 30. Трос ослаб, подтверждая, что контейнеры достигли дна шахты. Один из техников взялся за второй трос и вопросительно посмотрел на облаченного в скафандр руководителя научной группы Михаила Корпачева.

– Тридцать метров. Вы спускаетесь?

– Да. И сразу же за мной идут Хорчек и Стеклы. – Корпачев кивнул на стоявших рядом коллег из Чехии, облаченных в такие же скафандры. Он опустил лицевую пластину шлема, пристегнул пояс к тросу и подошел к дыре. Техник проверил крепление троса, батареи мощного фонаря и дал контрольный вызов переговорному устройству на шлеме. Корпачев ответил, что слышит его хорошо, и, сев на край отверстия, начал медленно спускаться вниз. Когда он опустился на пару метров в глубь шахты, за ним последовали двое оставшихся биологов.

Упираясь в гладкую стену и придерживаясь за трос, на котором опустили контейнеры, Корпачев медленно полз вниз. Датчик термозащиты скафандра показывал повышение температуры в шахте, но система охлаждения прекрасно справлялась.

Пискнуло переговорное устройство и в наушниках раздался голос техника:

– С вами все в порядке? Хорчек и Стеклы уже начали спуск.

– Пока все в норме, дна не видно, – ответил Корпачев и посветил фонариком вниз. Луч освещал только ровные стены шахты. Оттолкнувшись, он увеличил скорость спуска. Цифры на датчике температуры быстро росли, дойдя уже почти до пятидесяти градусов, а стены колодца начали плавно расширяться. Создавалось впечатление, что он находится внутри конусообразной трубы, сужающейся кверху. Еще раз взглянув вниз, Корпачев заметил в свете фонаря силуэты контейнеров, лежавших посреди шахты, а через несколько секунд стенки колодца разошлись и он повис в пустоте. Спустившись еще на несколько метров, биолог оказался на твердой поверхности. Рядом лежали контейнеры, а вокруг царила непроглядная тьма, разрезаемая только лучом его фонаря. Корпачев связался с техником наверху:

– Я внизу, буду ждать, пока спустятся Хорчек и Стеклы.

– Слышу, Михаил. Будь осторожнее, они уже на подходе.

Корпачев посветил вверх и увидел в темной трубе шахты спускающегося Хорчека. Спустя минуту все трое были уже внизу.

Осветив фонариками помещение, в котором они оказались, биологи были поражены его размерами. Зал оказался намного больше верхнего, и, в отличие от него, здесь все стены были покрыты бесформенными непрозрачными образованиями, на вид мягкими и эластичными. Хорчек подошел к стене и потыкал рукой в перчатке одно из них – поверхность слегка спружинила. Материал был похож на каучук, но только похож. Поднеся фонарик совсем близко к непонятной поверхности, Корпачев открыл контейнер с инструментами, висевший на поясе, вынул титановый нож и попытался сделать срез. Однако лезвие лишь безвредно скользнуло по гладкой поверхности, даже не оставив следа.

– Михаил, посмотри, кажется, вот это нам и нужно! – Стеклы указывал в центр зала. От изумления его восточноевропейский акцент превратил русскую речь в набор малопонятных изломанных фраз. Корпачев и Хорчек, оторвавшись от безнадежных попыток вскрыть хоть одно настенное образование, подошли к нему.

Начиная от середины помещения и далее в глубь зала громоздились сотни яйцевидных предметов. Покрытые чем-то похожим на кожу очень грубой выделки, они имели идеальную овальную форму и около двадцати пяти дюймов в высоту. Корпачев провел лучом фонаря по сторонам, но так и не заметил, где кончается зал. Все видимое пространство было занято яйцами Чужих.

Хорчек обратил внимание на пару ближайших спор, отличающихся от прочих, и присел рядом. Верхняя часть оболочки была раскрыта в виде четырех разошедшихся в стороны лепестков. Внутри было пусто, а споры почти разрушились от времени.

– Похоже, именно отсюда вышла личинка, которая накинулась на того парня с "Ностромо", – заметил Хорчек. – Помните, об этом упоминали американцы?

– Возможно, – отозвался Корпачев и нажал кнопку коммуникатора, вызывая группу техников, оставшихся наверху. В наушниках раздался голос Сергея Казакова:

– Михаил, я только собирался связаться с вами. Нам удалось открыть дверь, ведущую в глубь корабля. А что там у вас?

– То, что и ожидали увидеть. Здесь очень тепло, по нашим датчикам – больше пятидесяти градусов. И к тому же полно яиц Чужих!

– Сколько? Скажите хоть приблизительно. – Голос лейтенанта звучал довольно встревоженно.

Корпачев еще раз осветил фонарем зал. Ряды яйцеобразных предметов уходили далеко в темноту.

– Не знаю, лейтенант. Похоже, не одна сотня, если только не несколько тысяч.

Секунду Казаков молчал. В наушниках раздавался только треск помех.

– Ну хорошо. Попробуйте осмотреть зал подробнее, но будьте предельно осторожны. А я поведу свою группу внутрь корабля. Удачи вам, и давайте побыстрее.

Коммуникатор щелкнул и отключился.

– Интересно, – проворчат Корпачев. – Осмотреть подробнее. Как вам это понравится? – Он посмотрел на своих коллег. Даже сквозь толстые стекла скафандров их лица выглядели озабоченно.– В таком случае отцепляйте тросы. Пойдем глянем, что там внутри,– Корпачев махнул рукой в темноту.– Особое внимание на индикаторы движения! – Он указал на прибор, укрепленный на запястье скафандра. – И держите оружие наготове.

У всех троих на правом бедре был пристегнут портативный импульсный пистолет, а гнетущая тьма да и, мягко говоря, необычная обстановка заставили биологов вытащить оружие и снять его с предохранителей.

Осторожно пробираясь между рядами коричневатых кожистых яиц, они начали продвигаться в глубь помещения, придерживаясь стены. Тяжелые скафандры сковывали движения, и потому идти приходилось медленно. Метров через пятьдесят скопления спор с зародышами совсем загородили путь, и, когда три человека с трудом миновали их, луч фонаря Стеклы выхватил из темноты какую-то бесформенную и неподвижную массу огромных размеров. Черный силуэт был, как минимум, метров двух в высоту и имел округлые очертания, а снизу от него отходили два толстых отростка, лежавшие на полу помещения. Чех Мирослав Стеклы недоуменно взглянул на Корпачева:

– Михаил, что это, по-твоему?

– Не представляю. Но, похоже, оно неодушевленное. Индикатор движений молчит. – Корпачев указал на экран.– Подойдем поближе.

– Может, не стоит? – робко заикнулся Хорчек. – Наша задача – только собрать споры и как можно быстрее свалить отсюда. Мне здесь совсем не нравится…

Корпачев с раздражением взглянул на него:

– Думаешь, я в восторге от этого места? Дойдем до этой штуки, осмотрим и будем подниматься наверх. Сам подумай, за все новые открытия полагаются огромные премии… Короче, идем.– И Корпачев первым двинулся к темневшей впереди громадине.

Подойдя ближе, все трое замерли в полном остолбенении. То, что перед ними возвышался взрослый экземпляр Чужого, не вызывало никаких сомнений. Огромная голова на длинной суставчатой шее прижалась к груди, и морды существа видно не было, а шипастый гребень на черепе возвышался над туловищем. Шесть членистых конечностей плотно прижались к телу, многометровый хвост, свернутый в кольца, безжизненно лежал на полу зала. От туловища отходили две полупрозрачные трубы, теряясь где-то в темноте. Свет фонарей отражался от матово-черного хитинового покрова чудовища, не подающего никаких признаков жизни.

– Пресвятая Дева, – еле слышно прошептал Стеклы, оглядывая громоздящуюся перед ними массу. – Да что же это такое?..