– Можете на меня положиться, пан Николай. Мы теперь уже не товарищи по несчастью, как вы изволили выразиться. Мы государственные изменники и заговорщики, покусившиеся на святое: на «Большую Игру». Этого нам не простят.

– А никто о прощении и не просит, ваша светлость. Главное, не разрушить из лучших побуждений весь Универсум Меркуриума – мира уникального. Поверьте, другого такого нет. Частенько случалось так, что, вытравляя очевидное зло, люди не могли остановиться и начинали крушить все, что видят. История Земли от шумеров до Катастрофы тому подтверждение.

– Знаю, – кивнул Вильрих. – Надеюсь, мы остановимся вовремя.

Как и ожидалось, пан Щепан с ночи безвылазно сидел в центре наблюдений. Выглядел шеф скверно: мешки под глазами, нездоровая бледность, взгляд с легкой сумасшедшинкой. На центральный большой экран выведены сводки, полученные от прочих двадцати шести лабораторий, разбросанных по материку Скандза и единственной резидентуры Университета на Гельвеции. Большинство значков красные и золотистые, зеленых или синих всего пять. Режим кризисной ситуации.

– Двадцать две массовые атаки в полосе от шестьдесят пятой до сороковой параллели, – убитым голосом сообщил пан Щепан. – Мы, Градец Опольский, Любомеж, Костелец-над-Римавой. В Остмарке – Премниц, Шельдау, Майрхофен, твари замечены в остийской столице – Регенсбурге. То же самое в Готии и на островах Грюнзее. И мы ничего не можем поделать!

– Университет? – коротко спросил я.

– Инцидент расследуется, – сказал Щепан. – Представляешь? На все мои призывы о помощи ответ простой: инцидент расследуется! Я добился одного, Граульф в ближайшие дни пришлет специалистов для отлова «новых видов»… Они там окончательно спятили! Категорически запретили любую самодеятельность, даже активное сопротивление! Больше того, эскадра фрегатов с Норика ушла с орбиты Меркуриума и совершила внутрисистемный прыжок за пояс Койпера! Никаких объяснений не последовало!

У меня с языка едва не сорвалось, что «объяснений» от университетских бонз на этот счет никогда и не появится: похоже, Удав добился своего. Командование ВКС Норика не стало выводить «Гепардов» из системы, но убрало боевые корабли подальше от планеты. Разумный компромисс, вроде бы фрегаты здесь, соглашение с Граульфом не нарушено, но и просьба принцепса удовлетворена.

Мне неизвестно, на какие рычаги надавил Удав и каким образом договорился с норикианцами, однако факт налицо: они дали понять, что чинить препятствия не собираются. Отлично, хоть одна хорошая новость!

Позиция Университета оставалась для меня сущей загадкой: на Граульфе прекрасно понимают, что «Легенда» рушится на глазах, во время недавних бесед в деканате мне открыто говорили: руководители проекта серьезно озабочены происходящим, но поступающие на Меркуриум директивы этому прямо противоречат!

Заговор в самом Университете? Исключено! Ошибка, искреннее заблуждение? Возможно, но маловероятно. Или так было задумано изначально, много столетий назад – что для нас значит время? Да об этом и думать не хочется!

Я быстро обрисовал пану Щепану, каково пришлось жителям города минувшей ночью, рассказал о чудовище с Бондарной, в ответ получил очередной заряд самых черных ругательств. Шеф был маловменяем, особенно если учитывать усталость и десятки «красных меток», которыми была окружена карта прилегающей к Дольни-Краловице местности. Чудовища никуда не ушли, всего лишь затаились до ночи…

Ой-ой-ой, это уже очень серьезно – окрестности густо населены, множество беззащитных деревень и хуторов, город к обороне не готов, в этом у меня была возможность убедиться лично.

– Никуда не уходите из Башни Алхимиков, – попросил я пана Щепана. – Лучше вообще не покидайте бункер, Гинек принесет поесть. Сколько времени? Без четверти пять? Прошу вас, что бы ни случилось, не торопитесь с докладом на Граульф.

– Это почему? – Шеф воззрился на меня страдальчески.

– Увидите.

Я вихрем взлетел по винтовой лесенке наверх.

Обстановка ухудшалась с каждым часом, и граульфианские твари были виновны в этом лишь косвенно. Оцепление вокруг святой Маргариты прорвано – гвардия получила приказ оттеснять толпу, но оружие не применять ни в коем случае, не хватало только новых смертей! Погромов и грабежей не отмечено, благородным этого не позволяет дворянская честь, простецам – генетически заложенная схема поведения. До поры до времени, конечно.

Народное возмущение возглавил епископ Дольни-Краловице Беренгар – его высокопреподобие, поначалу освистанный, а затем безоговорочно принявший сторону паствы, возглавил шествие к княжьему замку: святая Мать-Церковь от имени народа требовала от власти действенной защиты. Мы же вознесем молитвы и окажем любое вспомоществование – никто из священников не уклонился, монахи-андроиды как и всегда подчинились высшим религиозным иерархам.

Подножие скалы, на которой вздымалась крепость светлейшего, было окружено тысячами людей. Хватит одной искры, чтобы пожар заполыхал – благородные забудут о традициях и клятвах и поведут за собой зависимых простецов. И никакие РНК-ингибиторы не помогут…

По странному совпадению, за мной прислали именно Богуслава фон Барта, десятника гвардии – он дожидался меня на первом этаже башни, у входа в лабораторию.

– Гинек сказал, будто ты очень занят, – быстро проговорил Барт, смахивая пальцами в сторону светлую челку. Взгляд серьезный донельзя. – Давай быстро за мной, князь требует. У светлейшего депутация, магистрат города, выборный дворянский совет. Все собрались. Требуют дать слово алхимикам – Юлиуш Озимек настоящий спектакль устроил! Только бы получилось!

По спине забегали мурашки размером с небольшого слона – я никогда не был, да и не собирался быть деятелем, от которого зависят судьбы мира, и недолюбливал многочисленные собрания. Что наговорил дворянам пан Озимек, хотелось бы знать? У лысого коротышки красноречия не отнимешь!

– Бегом за мной, – скомандовал Богуслав. – Там жарко, приготовься.

Мурашечные слоники заметно подросли.

Вместить такое количество людей – по моим оценкам, около полутора сотен – мог только большой церемониальный, он же тронный, зал. Готическая архитектура, знамена, шпалеры по стенам, статуи святых и великих предков, узкие стрельчатые окна, забранные витражами – верх помпезности и величия. Моравия – княжество древнейшее, появилось в первые годы заселения Меркуриума, основано выходцами из Чехии, Силезии и частично южных областей Германской империи. Традиции почитаются свято, одновременно у нас допускается вольномыслие – в Дольни-Краловице больше всего инопланетных студентов. Да вот, справа от трона светлейшего переминается с ноги на ногу ректор Августинской школы изящных искусств в черной мантии, рядом директор семинарии Иезуитов, епископ в фиолетовом облачении…

Избранная стихийным народным собранием «депутация» многочисленна и наиболее беспокойна – предводители студенческих товариществ, богатейшие купцы, главы гильдий. Чужестранные посланники кучкой стоят в сторонке, но вид у них хмурый и встревоженный. Возле тронного возвышения собрались военные – я углядел пана Стеклы и его ближайших помощников. Ни одного простеца, что неудивительно – интересы низшей касты представляют хозяева.

Я поискал взглядом пана Юлиуша Озимека, но его милость куда-то запропастился. Благочиние в зале не соблюдалось – люди шумели, громко переговаривались, спорили, не выказывая должного уважения монаршему престолу. Светлейший, в обычной, а вовсе не парадной одежде попирал назначенное ему золоченое кресло, украшенное золотым геральдическим львом, и взирал на сборище недовольно.

Наш князь – не человек, а чистый бриллиант. Якуб Краловицкий, владыка Моравский, третий в династии, получил корону после смерти отца двести девяносто четыре года назад – папеньку убили в сражении при Горячице, когда возник пограничный спор с Лимбургом: редкий случай гибели коронованной особы на поле брани. Якуб по природе добряк, внимательный, участливый и благожелательный, выглядит на пятьдесят с небольшим лет – седоватый, с пухлыми щеками и вечно удивленным взглядом светло-голубых глаз.