– Не совсем, – ответил я, заинтригованный словами пана Озимека. – Задолго до Катастрофы люди создали искусственный машинный разум, во многом превосходящий наш собственный – это сообщество называлось «Птолемей». Сейчас… гм… я не имею права говорить это вам, но сейчас доказано существование минимум двух нечеловеческих цивилизаций.

– Вот видите, мы нашли точку соприкосновения, – очень серьезно сказал канцелярии советник. – Я не обманываю: Меркуриум принадлежит не только людям, да только наши невидимые соседи последнюю тысячу лет предпочитали человека не замечать или пренебрегать нашим обществом…

– Ничего подобного раньше не слышал! Откуда вы знаете? Подробности?

– А вы согласны изредка заходить ко мне на бокал вина и приятную беседу?

– Правила гильдии алхимиков решительно не одобряют…

– Знаю, – перебил Озимек. – Но мы с вами в одной лодке. И лодка эта подтекает. Я все сказал, пан Николай. Подумайте, рассудите, примите решение. Непременно сообщите мне, кого родила простица из Бороградека – мальчика или девочку.

– Будет мальчик, – брякнул я и прикусил язык.

– Очень рад, – сухо отозвался пан Озимек. – Вас проводят. Да, очень прошу, впредь не обращайте на соглядатаев особого внимания – вчера вечером можно было понять, что эти люди только лишь кажутся бесполезными и докучливыми…

Вот такая история.

Немудрено, что пан Щепан, которому я обязан был рассказать о встрече с начальником тайной службы, пришел в бешенство. Пресловутый режим секретности, основа основ и фундамент всего сущего, трещал по швам. Ладно бы один пан Озимек, ему по должности положено знать куда больше, чем всем остальным, но есть и другие! Например, мой старый друг Эрик Эдельверт из центра наблюдений в Готии…

Я спустился вниз, вызвал на связь бьюрдальскую резиденцию, быстро переговорил с Эриком. Да, чужака нашел. Да, это совершенно секретная информация. Никому ни слова. Если он объявится в Бьюрдале (что вполне возможно, судя по нашим открытиям в Морском замке!) – оказывать содействие. Ненужного любопытства не проявлять. Потребуют – рассказать все, что сможешь. Это приказ. Понял?

Понял.

Вот и замечательно. Как только возникнет необходимость, я мгновенно объявлюсь. А пока… Пока есть важные дела.

…Гинек отправился в город, разносить по аптекам и цирюльням заказы, потому оседлать верного скакуна пришлось самостоятельно – постоянно проживая на Меркуриуме, невольно обучишься обращению с гужевым транспортом. Вороной мерин, названный мною Карасем, встретил хозяина с радостью – застоялся, а впереди предстояла долгая прогулка.

Экипировка обычная – дорожная кожаная одежда, с собой традиционный комплект полевого оборудования, непременное оружие: кроме надежного остийского меча я взял с собой компактный самострел с комплектом посеребренных стальных болтов. Деньги, конечно – разорил шкатулку пана Щепана на тяжелый кошель с серебром. Можно отправляться.

Дорога к Опольским воротам города Карасику отлично знакома – мимо собора святой Маргариты, на Гончарную, затем по улице Германа Оксерского. Остановились на несколько минут возле «Злой Клары» – надо взять с собой запас еды, путь неблизкий. Хозяйка моментально собрала в котомку горячих пирогов, завернутую в промасленный пергамент копченую курицу, круглый хлеб, яблоки и кувшинчик с красным сладким вином.

– Куда теперь, пан Николай? – осведомилась Клара. – Надолго?

– Дня на три-четыре, в Бороградек. Объявится Вильрих, непременно передай, чтобы дождался! И вот еще что: пускай почаще оглядывается и смотрит, кто стоит у него за спиной…

– Как же, понимаем, – кивнула хозяйка. – Наслышаны о вчерашнем.

– Клара, скажи, есть на свете то, о чем ты не знаешь? – улыбнулся я.

– Наверное, нет. Ровной дороги, ваша милость!

У ворот пришлось предъявить «княжий лист», предписывающий всем чиновникам княжества пропускать меня беспрепятственно и в любое время дня и ночи, город остался позади, Карась вышел на Опольский тракт и бодро зарысил – если неутомимого мерина не останавливать, он будет идти таким аллюром до самой темноты.

Первая точка назначения в двадцати с лишним милях, сразу после межевого столба и ответвления на Осечню. Надо углубиться в лес и отыскать небольшую усадьбу, где обитает пани Эльзбет – дворянка из Лоденице, ведьма и естествоиспытательница, увлекающаяся нестандартной фауной.

Я правильно запомнил дорогу, пускай и бывал в гостях у Эльзбет всего однажды. Мрачноватый ельник расступился, и Карась оказался на краю широкой поляны. В отдалении темнел пруд с цветами кувшинок, а рядом с водоемом возвышался страховидный двухэтажный домина, сложенный из буро-коричневых бревен.

За прошедший месяц резиденция Эльзбет ничуть не изменилась. На крюках, вбитых в стену дома, красуется недурная коллекция черепов животных и чудовищ, возле коновязи отирается медлительный древоног, неопасное существо класса «Saga», подобие лешего. Как ведьма его приручила – уму непостижимо! Карасик отнесся к представителю искусственной жизни безразлично, не видел прямой угрозы.

– Есть кто дома? – проорал я, спрыгнув с седла. Вверил Карася попечению древонога, который умел обращаться с домашними животными, подошел к крыльцу. Перед домом возвышались три богомерзких истукана, часть необходимого антуража. – Ау! Пани Эльзбет!

Тишина. Не повезло – похоже, ведьма уехала в одну из соседних деревень – простецы Эльзбет уважают, в окрестностях Осечни она единственный лекарь, использующий возможности homo novus для того, чтобы помогать больным. Чудовища – это скорее хобби.

– Может, не слышит? – сказал я сам себе. Поднялся по ступенькам, отбил кулаком дробь по деревянной двери. Никто не отозвался.

Жаль, придется заезжать на обратном пути. А почему бы не оставить записку? Дом не заперт, притвор удерживается колышком – кому придет в голову ограбить ведьму? Войду, отыщу перо с чернильницей и пергамент, потом мирно отправлюсь по своим делам.

Открыл, заглянул в просторные сени.

– Как она здесь живет, а? – проворчал я. – Это просто невозможно!

В доме стоял отвратительный запах мертвичины, небось еще с прошлого раза не выветрился! К нашему с Вильрихом визиту Эльзбет затеяла вскрытие убитого простецами из деревни Черна «нового монстра», впоследствии вызвавшего нездоровую сенсацию на Граульфе – ведьма по моей просьбе передала экземпляр пану Щепану, и тот переправил дохлую зверюгу в Университет. Воняла тварь неимоверно, бедного Вильриха тогда аж вытошнило.

Точно, хозяйки нет дома – химические лампы и свечи в лаборатории не горят, камин давно погашен. В комнате, занимающей большую часть первого этажа, царит полумрак, из затянутых пузырем узких окон солнечные лучи сюда не проникают.

Обстановка напоминает заведение алхимиков в Дольни-Краловице – коллекция реторт и атаноров, хрустальные шары, связки сухих трав и чучела страшилищ, книги, свитки, в рамках на стенах подробные карты Меркуриума и континента Скандза. Живописно, ничего не скажешь, впечатление «волшебности» этого места портит лишь неимоверный смрад.

Направившись к столу с писчим прибором и папкой, в которой хранилась бумага, я споткнулся обо что-то мягкое, не удержался на ногах и рухнул на пол, попутно своротив хлипкую этажерку, уставленную каменными фигурками и флаконами с непонятным содержимым.

– Б..! – громогласно возгласил я на чистейшем русском языке, но вовсе не потому, что сильно ударился плечом о жесткие деревянные половицы. Просто испугался чуть не до визга. – Да что же здесь творится, мать вашу за ноги!

Вскочил, рванул прочь, опять споткнулся, но успел схватиться за столб, поддерживающий потолок. Выдохнул, утер взмокший лоб рукавом.

В двух метрах от меня лежала мертвая Эльзбет. Убита, никаких сомнений! Обращенная кверху затылочная часть черепа разворочена, фактически полностью снесена! Кровавые пятна на полу и стенах – ни дать ни взять разрывная пуля!