Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Погода в тот день начала портиться с утра, возчики хмурились и ворчали — мол, быть ненастью, если дождь не помешает. И тот таки, как это часто случается по весне, помешал. Сначала накрапывал нехотя и нудно, потом, войдя во вкус, зарядил так, что просмоленные тенты на повозках загремели, как барабаны. Огненные копья молний начали вспарывать животы низких откормленных туч, и хлынувший ливень враз превратил дорогу в непролазное болото. Пришлось завернуть в ближайшую деревеньку, и здесь-то, развесив мокрую одежду перед очагом и выпив для согрева две-три кружки обжигающего, щедро приправленного специями пунша собственного приготовления, Странник сообщил Эвриху, что путешествие близится к концу и юноше пора подумать о том, как он собирается жить дальше.

— Ты можешь остаться в Аланиоле, у меня там есть знакомцы, которым нужен толковый помощник, — сказал Хрис, поглаживая короткую темно-каштановую бородку. — Можешь вернуться с оставшимися четырьмя повозками в Фед, если по зрелым размышлениям пришел к выводу, что женитьба на любящей, но не любимой женщине — не самый скверный жребий, выпавший на долю мужчины. Тебе нетрудно будет подыскать себе местечко в любом из встречавшихся нам на пути городков — руки у тебя растут откуда положено, голова работает исправно, а такие парни всюду в цене. Это если из Феда не вылезать, кажется, что на нем свет клином сошелся, а вокруг одни нелюди живут.

Эврих затаил дыхание, приготовившись к тому, что сейчас-то Хрис и скажет главное, и хотя разбирало его любопытство, торопить и перебивать купца не стал, а прислушался, как тот советовал, к собственным чувствам и убедился, что уж куда-куда, а в Фед возвращаться решительно не хочет. Не хочет почти столь же сильно, как зимой не хотел покидать его, ибо казалось ему тогда, как справедливо заметил Хрис, что за пределами родного города ничего хорошего быть не может, что один он такой славный и уютный на белом свете. Но теперь-то ясно, что от других городков Фед мало чем отличался, и юноше до смерти хотелось взглянуть на Аланиол, размерами уступавший разве что Белиону, Лаваланге и самому Арру. Из этого большого, богатого портового города отплывали суда в Мономатану, на Восточный и Западный материки, в него везли товары со всего мира, и не зря, надо полагать, величали его Южными воротами Аррантиады, считая самым крупным из южных городов Центрального континента. Но Хрис-то, похоже, собирался отправиться еще дальше, быть может, пересечь море, увидеть другие страны. Думая об этом, Эврих испытывал одновременно зависть и легкий испуг — границы знакомого ему мира раздвигались с такой быстротой, что он ощущал себя путником, который, очутившись на перевале, неожиданно увидел расстилающиеся перед ним новые, неизведанные, уходящие за горизонт земли…

— У тебя есть из чего выбирать, — продолжал между тем Хрис, наблюдая за юношей из-под полуприкрытых век. — Но я хочу еще больше озадачить тебя, предложив продолжать путешествие вместе со мной. Вероятно, ты слышал, что я неоднократно спускался в Нижний мир? Так вот туда-то я и отправляюсь из Аланиола. Ты, я вижу, не слишком удивлен? Тем лучше, а то встречаются люди, которым при упоминании о Нижнем мире дурно становится…

Справедливости ради Эврих должен был признать, что у него от этого предложения мурашки по коже побежали, однако то ли пунш оказал свое благотворное действие, то ли говорил Хрис о путешествии в Нижний мир как-то уж очень обыденно и буднично, но невозмутимый вид юноше сохранить удалось, о чем он и сейчас, шагая по улицам Нижнего Аланиола, вспоминал с удовольствием. Хотя, если вдуматься, гордиться ему следовало бы совсем другим. Сделать каменное лицо — не велика хитрость, а вот заслужить приглашение сопровождать Хриса в Нижний мир — это да! От подобной мысли в самом деле хочется нос задрать и поглядывать на всех свысока…

— Что это ты, друг мой, примолк и улыбаешься во всю ширь лица своего прекрасного? — полюбопытствовал Хрис, закончив беседу с торговцем специями и пряча в висящую через плечо котомку пучок зеленых листиков. — Девиц пригожих вокруг не видать, а ты сияешь, как медяк надраенный!

— На город любуюсь, насмотреться не могу, — солгал Эврих, не особенно кривя при этом душой. — Экий великан, экий красавец!

— Хм! Вот уж не думал, что тебя так проймет… Впрочем, когда я сюда первый раз попал, тоже рот от изумления закрыть не мог, ожидал-то совсем иное увидеть.

— Это само собой, но меня размеры поражают! Ведь наш-то Аланиол меньше! Я, кстати, давно хотел спросить: как это получилось, что Врата словно по заказу около таких больших городов оказались, а не где-нибудь в чистом поле?

— Объяснений этому много разных существует, но если все «божественные» версии отбросить, поскольку они все равно мало что проясняют, останется вот какая простенькая догадка. Образовались-то эти Врата — как и почему, лучше и не спрашивай, все равно ответить не смогу — в чистом, как ты говоришь, поле, то есть среди тех самых утесов, где и сейчас людей днем с огнем не сыскать, потому что воды там нет и жить нечем. А когда нашли их, потянулись к ним толпы паломников, лучшей жизни возжаждавших. Особенно во время войн, смут и мятежей, здешнюю Аррантиаду сотрясавших, много их было. И часть из паломников, как заведено, прошла через Врата в наш мир, а часть тут осталась. Шли, как ты понимаешь, семьями — с детьми, стариками, родственниками и друзьями, — и даже из тех, кого Врата пропустили, многие назад вынуждены были вернуться, чтобы с близкими не расставаться, товарищей не бросать. А поскольку с миром этим они вроде бы уже распрощались и идти им отсюда было некуда, селиться от Врат вернувшиеся стали неподалеку, где место получше сыскать сумели. Может, кто думал: сам не сподобился, так хоть дети сумеют в Верхний мир попасть. И чьи-то дети, наверно, попали, но навсегда с родными порывать не захотели и у нас, наверху значит, неподалеку от Врат обосновались. Вот два города и выросли, а потом совместными усилиями горожане на месте Врат храм возвели, чтобы как-то проход обозначить. Так ли на самом деле все было, сказать трудно: летописей Врат никто не ведет, а магов и мудрецов не столько появление городов возле них, сколько свойства самого прохода между мирами интересуют.

— Стало быть, этот Аланиол больше нашего из-за не прошедших в Верхний мир оказался? Но ведь не может весь этот город из грешников или их близких состоять?

— Вероятно, я не совсем точно выразился, — терпеливо сказал Хрис. — Большинство живущих здесь ныне ничего про Врата не знает, а те, кому о них известно, вовсе не жаждут воспользоваться ими и попасть в наш мир.

— Да как же такую тайну сохранить можно? Здоровенный храм около города стоит — не монетка, чай, за щекой не спрячешь! И как это кто-то в Светлый мир попасть не желает? Тут ты что-то путаешь!

— Я путаю? — Странник сочувственно улыбнулся и снисходительно похлопал Эвриха по плечу. — Если б молодость знала, если б старость могла… Обрати когда-нибудь внимание: человек умудренный жизнью, как правило, ищет ошибку в своих словах и делах, и лишь самоуверенные юнцы — в чужих.

Заметив, как вытянулось у Эвриха лицо, Хрис громко расхохотался и ткнул приятеля кулаком под ребра:

— Ладно, не обижайся и не бери в голову. Это я так, к слову. А если говорить серьезно, то мир этот, когда в нем не свирепствуют мор, глад или войны, не так уж плох и его обитателей вполне устраивает. Потому-то они про Врата до поры до времени и не вспоминают. Тайны из их существования никто, конечно, не делает, да что о них говорить, коли людям они пока без надобности? Ведь это ты мир наш «Светлым» называешь, а тут его нередко «пресным» или «бесцветным» зовут. Чему ты удивляешься? Все же зависит от того, кто и когда говорит, люди-то не по одной мерке сшиты. Опять же, если тишь да гладь — одно дело, а разразись война — по-другому многие запоют. Сам посуди: от своей земли, своего дома, дела, друзей кто без особых причин в бега пустится?

— Но попробовать Врата пройти, на безгрешность себя проверить — интересно же?

1436
{"b":"862793","o":1}