Храпп и еще трое его хирдманов спрыгнули с воза и подошли ко мне.

Макушки их шлемов были повыше моего плеча. А ведь я сидел на коне.

Предводитель встречающих выехал вперед.

– Я – тан Патсли, – сообщил он. – Кто вы и зачем вы здесь?

И тут я его узнал. Воистину тесен мир. Ну надо же. Неплохой прогресс для того, кого пришлось выкупать из плена. Был простым господином, то есть лордом, а стал целым таном. Хотя…

Может быть, лордом при короле посерьезней, чем таном какого-то провинциального олдермена?

Меня тан Патсли не узнал. Немудрено. Ему и в голову не пришло, что доверенное лицо нортумбрийского короля и ярл-эрл норманнов – один и тот же персонаж.

– Эрл Ульф, – представился я, чуть-чуть прибавив норманнского акцента в произношение. – Я – голос короля Ивара, сына Рагнара. У меня поручение к твоему господину Хуффе. Проводи нас.

– Сначала я должен узнать, захочет ли олдермен… – Патсли решил проявить храбрость, но я его перебил:

– Захочет. Или завтра здесь будут двадцать сотен таких, как он, – я похлопал Тролля по плечу. Для этого мне даже наклоняться не пришлось.

Мерсиец поглядел на Храппа и принял правильное решение:

– Следуй за мной, эрл Ульф.

Резиденция олдермена Хуффы богатством не блистала. Выделялась разве что количеством собак. Десятка три гончих шлялись по залу и приставали к людям, выпрашивая подачки.

Ко мне тоже сунулась одна, но, не учуяв съестного, потеряла интерес.

– Эрл Вулф! – переиначили мое имя на английский манер.

– Олдермен Хуффа!

Мы кивнули друг другу.

При иных обстоятельствах я бы с удовольствием с ним пообщался. Выглядел олдермен человеком неглупым, спокойным… В общем, симпатичным. И скрывать ничего не стал. Нападение было инициировано не им. Прибыл посланец короля и потребовал доказать лояльность. Как только королевского посланца грохнули, Хуффа немедленно скомандовал отступление.

По крайней мере, такова была его версия случившегося. Выяснять, правда это или отмазка, я не счел нужным.

– Я не враг вам, эрл. Но я вассал своего короля. Могу я предложить вам и вашим людям отобедать со мной?

– Можете, – великодушно разрешил я.

Очень кстати. Как раз проголодался. И от пары-тройки пинт эля не откажусь.

Стол накрыли не в помещении, а снаружи. Погода благоприятствовала. И почему в мое время считали, что в Англии вечные дожди. Или это только Лондона касалось?

Разместились по разные стороны длинного-длинного стола. И нас было побольше, чем дружинников Хуффы. Вдобавок многие из них – с легкими ранениями. Так что, случись заварушка, я ничуть не сомневался, кто кого. Потому злобные зырки мерсийцев игнорировал. И остальным велел не поддаваться на провокации. А главное – самим не провоцировать. Под страхом штрафных санкций.

Кстати, о санкциях. Список требований я передал Хуффе еще до обеда. Тот принял, но читать не стал. Поскольку не умел. Ознакомился позже с помощью привлеченного попика.

Написанное предку будущих гордых великобританцев не понравилось. Враз помрачнел.

– У тебя нет столько серебра? – поинтересовался я, доверительно наклонясь к олдермену.

Тот поглядел на меня. Оценил сочувствующее выражение лица и честно признался, что нет.

Не удивил. Когда я писал это требование (втрое большее, чем согласованный верегельд), то даже и не сомневался, что у Хуффы даже четверти не отыщется. Но Хуффа знал правила. Проигравший платит. Или умирает. Или платит и умирает. Скверный выбор. Но я тоже знал правила. И знал, что даже проигравшему надо предложить выбор. Между плохим (в данном варианте – очень плохим) и ужасным.

– Я могу поговорить с моим королем, – сказал я. – Думаю, он согласится, если часть серебра будет заменена припасами и полезными вещами. Уверен: жители твоего города наверняка помогут тебе в этом. Просто скажи им: лучше отдать часть, чем всё.

– Вот это, – олдермен похлопал по пергаменту, – и есть всё.

– Ты ошибаешься, – я улыбнулся как можно благожелательнее. – У них останутся их жизни. И их дома. Их дочерей и жен не обесчестят и будущий урожай не пострадает. Вдобавок я вижу здесь церковь и склонен думать, что там тоже найдется немного серебра. Уж мы его точно отыщем, если до этого дойдет.

Я ласково улыбнулся священнику, который сидел слева, между олдерменом и его супругой (как символично!), и который только что перевел Хуффе наши требования.

Попик перекрестился и, отвернувшись, сплюнул. Будь его воля, он поступил бы со мной по здешнему обычаю: содрал кожу и прибил к церковным дверям.

Но воля была не его. Сколько ни кричи о том, что твое дело правое и Бог исключительно на твоей стороне, но если ты проиграл, то выбор у тебя скромный. Унижение или смерть. И хорошо, если не и то и другое. Что делать, таковы правила этого, да и любого другого мира. Если ввязался в драку (или тебя ввязали, без разницы), то ты должен ее выиграть. Независимо от того, справедлива она, по-твоему, или нет. Проиграешь – придут враги, и ты узнаешь, что такое настоящая несправедливость. Хотя в данном случае враги уже пришли. А Хуффа сейчас пожинал последствия собственного недавнего выбора. Унижение или смерть. Типичный набор проигравшего. Но пока что у олдермена еще была семья. И подданные. И все еще были живы. А еще ему повезло, что пришел к нему не Бескостный, а добрый я.

Как говорила моя бабушка со стороны папы: «Спасибо, Господи, что взял деньгами». И попик тоже раскошелится. Вижу, как он смотрит на угощающихся хускарлов Тролля. Ну да. Мне самому страшновато глядеть на этих жрунов. Сразу огненные великаны из сказок вспоминаются.

– А еще, милорд, позволь дать тебе совет, – сказал я, глядя прямо в глаза проигравшего. – Ты сказал: Бургред приказал тебе на нас напасть, верно? Ты мог и отказаться…

Мог. Я бы на его месте точно отказался. Сам-то Бургред напасть на нас не рискнул.

– …Но ты был верен своему долгу. И пострадал. И теперь уже у твоего короля долг перед тобой. Нет, я не думаю, что он возместит тебе вот это… – Я показал на пергамент. – Но налоги в этом году тебе уж точно платить не придется. Потому сейчас я поднимаю этот кубок (медный, к сожалению) за верность и за возвращение долгов!

Мы с олдерменом выпили, и он слегка повеселел. И даже пригласил меня на охоту. Но я отказался. Сообщил, что мы все очень спешим на другую охоту. А когда Хуффа поинтересовался, на какую, я не стал скрывать. На короля Нортумбрии.

И почему я не уловил даже намека на огорчение? Плевать олдермену Хуффе на брата во Христе из Нортумбрии. Вот объясните мне, как из этого лоскутного одеяла враждующих королевств могла возникнуть империя, над которой, поэтически выражаясь, никогда не заходило солнце?

Захваченных возов нам не хватило, но Хуффа «любезно» предоставил нам транспорт. Еще он дал нам проводников, которые поведут нас «лучшей» дорогой. То есть мимо территорий олдерменства Хуффы по землям его недоброжелателей. Об этом я догадался, когда олдермен сообщил, что его люди «помогут нам с обеспечением».

Впрочем, серебра и иных ценностей тоже было достаточно. Разумные жители выкопали и опустошили кубышки. Все, включая церковников. Зато мы не сожжем поля, дома и самих жителей. По-моему, так прекрасный обмен. Мне в свое время повезло меньше.

– Ты умеешь вести переговоры, – сказал мне Мурха Красный Лис, оглядывая вереницу возов. – Уверен: даже мечом взять вряд ли вышло бы намного больше.

– Было бы меньше, – ответил я. – Ценные вещи не хранят на виду. Их пришлось бы искать. И не думаю, что отыскали бы все.

– Мы умеем быть убедительными, – в свою очередь возразил мне ирландец.

– Если бы мы напали на город, то перебили бы половину народа. А половина оставшихся разбежалась бы. Остальных ты бы, несомненно, убедил. Но мой способ убеждения лучше. И знаешь, кто меня ему научил?

– Кто же? – заинтересовался Мурха.

– Мой прежний конунг. Хрёрек. Ты должен его помнить.

– Я помню его, – подтвердил ирландец. – Жаль, что Змееглазый убил его. Здесь бы он пригодился.