Теперь засмеялись многие.

– Я сказал, что хотел, батько, – упрямо проговорил Прус. – Тебе решать.

– Вот это верно, – согласился Ольбард. – Решать мне.

Он встал и оглядел свое разделившееся воинство.

– Многие из вас, присягнувших мне недавно, и отроков, и опоясанных гридней, думают, что они хороши в бою, – произнес он сурово. – И думают так лишь потому, что прежде не сходились в сече с теми, кто и впрямь хорош. Но не годы делают гридня старшим, а воинские умения. И стыдно мне нынче не только за то, что мои дружинники напали на моего же гостя. Стыдно перед Виги Ульфсоном и отцом его! Но… – Ольбрад повысил голос. – Когда десяток моих дружинников вышел против одного-единственного воина и опозорился, это еще больший стыд! И потому я клянусь Перуном Молниеруким, что сам проверю каждого из вас! И те, кто недостоин пояса гридня, снимут его и будут ходить в отроках! А если и в отроки не годны, так будут в детских ходить, пусть даже усы на пядь ниже подбородка висят! Все меня слышали?

Ладожские бодро отозвались. Но среди прочих большинство помалкивало.

– Вот и славно! – завершил речь Ольбард. – А теперь ты, Харра! Покажи нам, что не вся моя гридь – позор всеотца нашего Перуна! И ты, Виги Ульфсон, не откажи: встань против гридня моего – и пусть все увидят, как должно воинам владеть оружием!

– Ой, не откажу! – обрадовался Вихорек и, сдвинув на лицо шлем, выбежал на площадь перед Ольбардом. – Харра! Иди сюда! Повеселимся!

– Уже иду! – Харра тоже выбрался на середину. Ни бронью, ни качеством клинков франкской работы он не уступал Виги. И шлем на нем был такой же, закрывающий пол-лица, с сильным гребнем сверху. – Только молю, не убивай меня сразу, коварный нурман, своим злым колдовством!

– Не буду! – пообещал Вихорек, разгоняя мечи сверкающим вихрем. – Но и ты не думай, что побьешь меня так легко, как в прошлый раз! Я теперь – злой колдун! А мы, колдуны, ого-го какие страшные!

Народ раздвинулся, а они наконец сошлись. И сразу закружились в воинском танце, разя стремительно и внезапно, сразу с двух рук, но лишь иногда соприкасаясь сталью, потому что ни один не хотел портить оружие и бронь себе или другому.

Харру подбадривали многие, а вот имя Виги выкрикивали только двое: Ануд и Истра.

По-настоящему оценить мастерство поединщиков среди собравшихся могли человек тридцать-сорок. Ольбард, понятно, был в их числе. И не без удовольствия отметил, что Харра – лучше. Впрочем, за Вихорька он тоже порадовался, потому что с самого начала не видел в нем чужака. Более того, Синеус узнавал во внезапных его атаках собственную руку. И не удивительно, ведь Виги наставлял отец, а самого отца варяжскому обоерукому бою учили они с Трувором.

Вспомнив о давнем друге, который нынче стал его, Ольбарда, соперником, и о годах, проведенных в тени одного паруса, Синеус вздохнул. Славное было время!

Харра и Вихорек разошлись.

– Получше! – заявил Харра. – Но не думаю, что сможешь побить меня раньше, чем у меня усы поседеют!

– Это ты так думаешь! – самонадеянно отозвался Вихорек.

Оба разом повернулись и поклонились Ольбарду.

Тот кивнул и поинтересовался:

– Все видели? Вот такими я хочу видеть своих гридней! – И встал, показывая всем, что суд окончен.

Но это было еще не все.

– Вождь, подожди! – раздался голос другого гридня.

Тот самый незнакомец. Его не было среди набросившихся на Вихорька и поплатившихся за это. Может, потому, что на его пути оказались Руад с товарищем? А может, по другой причине. Но Вихорек точно знал: с этим противником он бы не расправился так легко, как с остальными.

– Что еще, Стег? – недовольно спросил Ольбард.

– Вот этот отрок, – Стег показал на Ануда, – вызвал меня на перекресток. Я готов, если малыш не струсит.

– Даже не надейся! – воскликнул Ануд. – Я готов, дядька Ольбард!

Синеус вновь нахмурился. Видно было: вызов Стега ему не по душе.

Во власти вождя запретить поединок. Тем более что Ануд – тоже гость. Но еще он – родич и племянник Ольбарда. И тоже варяг. То есть не совсем гость…

Задумался Синеус. И от Вихорька это, понятно, не укрылось. Этот Стег ему нравился все меньше и меньше. Как он спокоен. Стег спокоен, а Ольбард – нет…

– Харра, кто это?

– Этот? – Харра пожал плечами: – Я его плохо знаю. Кличут Стегом Измором. Пришел с юга, из Киева, говорят. С ним еще четверо. Вроде бы они все вместе на ромеев ходили… Или, наоборот, ромеям служили. Хотя вряд ли. Кто ромеям служит, тот богат, а эти – сам видишь. Но… Не знаю. Зато знаю, что вас, нурманов, Измор очень не любит. Потому и в свару вашу влез. Не будь ты нурманом, он бы вмешиваться не стал. Он и его люди наособицу держатся. С бывшими Улебовыми они – никак.

– А насколько он хорош? – задал главный вопрос Вихорек.

Харра мотнул головой:

– В бою я его не видел, но… сам видишь.

Да, Вихорек видел.

И Стег поймал его взгляд и ухмыльнулся… вызывающе. Ануд его не интересовал. Настоящий вызов был адресован Вихорьку.

Ольбард – думал. Он так надеялся, что все разрешилось. А теперь… Ольбард знал, что Ануд Стегу не ровня. Если Ануд пострадает (о худшем думать не хотелось), выйдет совсем нехорошо. Ануд ведь не только родня, пусть и дальняя, но еще и дренг Ульфа Свити. Ульф может счесть это оскорблением…

Остается лишь надеяться на благоразумие Стега, которого он, Ольбард, почти не знает. Принял в дружину, потому что от таких воев не отказываются, но клятва клятвой, а в настоящей верности Стега Синеус был пока что не уверен.

Запретить или разрешить…

– Бейтесь! – решился Ольбард. – Здесь и сейчас. До первой крови.

И многозначительно поглядел на Стега.

Но тот на вождя даже не смотрел: пялился на Виги и нехорошо так кривил губы…

– Ануд, это ведь будет твой первый настоящий хольмганг? – спросил Харра.

– Да, первый! И что с того? – взвился Ануд.

– Да хоть бы и десятый. Со Стегом тебе не совладать.

Вихорек был полностью согласен со Стрекозой:

– Брат, давай я за тебя встану?

– Сам! – отрезал Ануд. – Ты за меня уже на тризне дрался! Хватит!

– На какой еще тризне? – спросил прислушивавшийся к разговору Руад.

Но ответить на его вопрос никто не успел.

– Бейтесь! – позволил Ольбард, и Ануд рванулся вперед, словно боялся, что Вихорек его опередит.

Однако родича успел перехватить Харра:

– Не торопись, отрок! – сказал он, глядя парню в глаза. – Вообще не торопись, понял? Заставь его побегать, тогда, глядишь, и продержишься немного. Иначе он тебя порвет враз. Как лис куренка!

– Так уж и куренка, – пробормотал Ануд, но совет услышал. И принял. Харра Стрекоза был всего лишь на пару лет старше его самого, но эти пару лет Харра провел в дальних виках вместе с лучшими воинами, каких знал Ануд. Потому слова Харры были для Ануда ценнее золота. Тем более что еще несколько месяцев назад Ануд был в его, Харры, десятке.

Ануд вышел на поединок с двумя мечами. Пусть все видят, что он – опасный боец!

Стег Измор вступил в круг с одним клинком. И без щита. Он тоже показывал. То, что не считает Ануда серьёзным противником.

Вышел и остановился, опустив меч. Продемонстрировал, что не ставит Ануда ни во что.

Ануд тут же забыл о том, что ему говорил Харра. Рванул с места – разить…

Получилось, впрочем, неплохо. Стег, видно, не ожидал такого проворства и уклонился от первой атаки не без труда. Но потом уверенно взял поединок в свои руки. Ануд в запале этого не понял: продолжал рубить с прежней быстротой и яростью. Ему казалось: еще чуть-чуть – и достанет. Противник его не в кольчужной броне – в куртке из простой кожи. Раз – и все…

– Хорош Стег… – процедил сквозь зубы Харра.

Ему, как и Вихорьку, было понятно, что южанин ведет каждое движение Ануда. Сознательно распаляет парня. И когда тот выдохнется, закончит поединок без малейшего риска и без малейших усилий. Ануд же ничего не понимает и ничего не видит, кроме раз за разом ускользающего противника…