Что ж, в очередной раз подтвердилось правило: первыми гибнут молодые-необученные.

Как писал когда-то китаец Сун-цзы, непобедимость воина заложена в нем самом.

В самую точку.

Викинга в строю убить можно, только если он сам даст слабину. Или – из осадного орудия. Или с помощью орудия живого – безумца-берсерка. Да и то не факт. Вот поэтому такие, как Гуннар Гагара, проходят через десятки битв, а Траусти-Домаслава убили в первой же настоящей сече.

Однако непобедимость – не бессмертие.

Глядя в темноту с заборола крепостной стены, я понимал – легко не будет.

Это большая удача, что мы успели закрыть ворота и на стенах оказалось с полдюжины воинов.

Сейчас по ту сторону ворот не сборная солянка из ограниченно годных старых и молодых, которую оставил дома Водимир, а его ближняя дружина. Элита. Как минимум сотня вояк уровня покойного Задорея, а то и выше.

Они накатились на крепость, как раз когда варяги заводили в конюшню последних коней.

Накатились, уткнулись в запертые ворота и отступили, не оставив на земле ни одного тела.

Я не знал тогда, как Водимирова гридь сумела пройти мимо наших. Но и мысли не допускал, что Хрёрек разбит. Значит, от нас требуется лишь продержаться некоторое время.

Но это будет нелегко. Противник у нас очень серьезный.

Когда я взобрался на забороло, выглядывать за зубцы было уже рискованно. Гридни Водимира спешились, распределились по крышам и иным укрытиям и принялись обстреливать нас с удивительной для ночного времени меткостью. Двое варяжат получили серьезные ранения. Третий, Вильд, отделался расцарапанной щекой. Пройди стрела чуть левее – не было бы у Зари брата.

А еще я отчетливо слышал стук топоров. Очень характерный звук, когда по ту сторону запертых ворот расположились желающие их открыть. Действие понятное, но как-то уж слишком быстро они принялись за дело. Совсем немного времени прошло с тех пор, как Водимировы дружинники уткнулись в запертые ворота – и уже вовсю идет подготовка к штурму. Мгновенная реакция. Воинская элита, блин! Ох, трудно нам придется! Со мной-то всего лишь десяток опытных воинов, причем двое самых лучших – в состоянии берсерочьего отходняка. Плюс пара десятков молодняка, знающего, с какой стороны щита надо стоять, но не многим более. А сколько против нас? В темноте даже не прикинуть толком. Мои сказали: больше сотни. Больше – это сколько? Полторы? Две?

Стрелять по нам перестали. Но мы сидели тихо, не высовывались. Факелы на стене потушили, но всё равно на фоне светлеющего неба любой, кто выглянет – идеальная цель. А для выстрела надо как раз выглянуть… Да и куда стрелять, непонятно.

А топоры стучат.

Что предпримет Водимир? Переговоры? Хочется верить. У нас их семьи, родня. Я ведь запретил убивать пленных. Согнали всех в гридницу и заперли. Еще и кольями подперли для надежности. Если будут переговоры, есть что предложить.

Вот только переговорщиков не видно. Судя по стуку топоров, враги сейчас активно готовятся в атаке. Кстати, а почему – враги?

– Это точно Водимировы? – спросил я у присевшего рядом Вильда.

– Точно, – заверил тот. – Кричали: «Открывай князю!» А еще я знамено Водимира узнал. Жаль, не сбил. Доспех у знаменосца добрый.

– Значит, Водимир – с ними?

– Надо думать, – согласился Вильд. – Князя я не видал. Только знамено.

– Дай-ка щит, – попросил я. Поднял над краем частокола…

И с трудом удержал. Стрела ударила – как кулаком с размаха. Хороший выстрел. На ладонь острие выскочило. И еще две-три выше пропели. Не спят вороги. И прав я: видны мы на гребешке частокола – как овечки на лугу в полдень.

Посоветоваться бы надо…

Не с кем. Братец – в отключке. Палица… Надеюсь, хоть он скоро очухается.

Как защищают крепости, я примерно представляю. Вот только ни смолы горячей, ни кипятка у меня под рукой нет.

– Харра! – окликнул я командира молодежной дружины. – Снимай своих со стены. Пусть тащат наверх всё тяжелое.

– А если Водимировы сунутся?

– Не сейчас. Слышишь, топоры стучат? Делай выводы.

Кто-то вскарабкался на забороло. Бури. Приподнялся, разглядывая что-то между зубцов. Интересно, что он там видит?

Чёрт! Если сунутся с разных сторон, периметр мы не удержим. Может, в княжий терем отступить? Он для обороны неплохо подготовлен. Окна узенькие, двери – единственные… Да еще сверху, с крыши или чердака можно всякую мебель кидать. А мебель здесь – капитальная.

Правда, терем можно поджечь… Нет, вряд ли. Не станет Водимир свой собственный дом губить.

Я хотел позвать Харру и поставить ему новую задачу: укреплять терем, но тут Бури резко выпрямился, раздергивая лук.

Хлопок тетивы, и через секунду – короткий вопль.

И стайка стрел, спевшая над нами обиженную песню.

– Интересно здесь!

Это уже Скиди.

– Наши в доме укрепляются, – сообщил он. – Хавгрим сказал: стены не удержать.

Хорошая новость. Палица очнулся. И немедленно начал действовать. И надо же, как у нас мысли совпадают! Хотя я бы предпочел принимать решения сам.

– Что с пленными делать, хёвдинг?

– Пусть сидят в гриднице.

– Я б кое-кого проведал. Можно?

– Скиди, – произнес я проникновенно. – Делай, что тебе сказано, или следующей твоей бабой будет валькирия в Асгарде.

– Нет уж! – засмеялся мой бывший ученик. – У меня здесь, в Мидгарде, еще кой-какие дела остались.

Спрыгнул с заборола и умчался. Надеюсь, не к пленницам.

На стене, на всем ее протяжении, остались только мы с Бури. Азиат работал – перемещался вдоль стены, время от времени выпускал стрелу. А я сидел на корточках, глядел в щель, в темноту, и по стуку топоров пытался понять: скоро ли наши враги закончат подготовку и навалятся?

И тут во дворе заорали. Мои. В общем хоре выделялся голос Тьёдара.

– Враги! – вопил скальд. – Враги! Все сюда!

– Бури, оставайся на стене! – велел я, спрыгнул, кинулся к воротам…

И практически сразу напоролся на чужих. Двое бронных возились с засовом. Услышали меня, приняли в копья.

«Откуда они взялись? – думал я, механически отмахиваясь и уклоняясь от жал. – Плохо двор зачистили? Нет, вряд ли. Эти двое – из тех, кто прискакал сейчас. Лошадиным потом от них так и несет. И с оружием управляются отменно. Не молодняк – гридни».

В тереме ревели несколько десятков глоток, лязгало железо. Меня это, понятное дело, нервировало.

Оп! Противник попытался уколоть меня в ногу, а я очень удачно наступил ему на копье, выведя из равновесия, подбив щит и атаковав в нижний уровень. Достал, причем хорошо. Враг вскрикнул и начал падать мне под правую руку. Второй шырнул копьем поверх соратника, причем «провалил» выпад и я, выпустив саблю, повисшую на шнуре, перехватил древко пониже «трубки». Дернул от души, гридень зацепился за падающего приятеля и тоже повалился, а я по-простому, с размаху, рубанул его по загривку. Клинок увяз в кости. Пришлось упереться, чтобы освободить… И – резкая боль в голени!

Ах ты ж, собака бешеная! Это первый изловчился. Ну, молодец! Раненый, придавленный тушкой соратника. Я упал на спину, кувыркнулся через плечо, встал. Моя нога болела, но держала. А вот у моего противника – нет. Он попытался встать – и сразу завалился на бок. Добивать я не стал. Меня больше собственная нога беспокоила. И то, что происходило в княжьем домике.

Но сначала – нога. Штанина повлажнела, но кровь всё же текла, а не лилась ручьем. Это обнадеживало. Однако и поверхностная рана может вывести из строя, если не принять мер. Вытянув из поясной сумки льняную тряпку, замотал ногу прямо поверх штанов, затянул потуже. Сейчас главное – кровь удержать. Лечить будем после победы. Или медпомощь уже не понадобится.

Из терема раздался жуткий берсерочий рёв, враз перекрывший прочие вопли.

Так, терем может и обождать. Тем более что в крепостные ворота ломились снаружи и орали грозными голосами на тему: «открывайте по-хорошему».

Нет уж, ребятки. Отпирать я вам не стану.